— Слава богу, ты это сделала. Попозже расскажешь, почему ты здесь.
Чилаили одарила Бессани своим странным кивком, слегка покачивая головой.
— Да. Гораздо важнее сначала найти тех, кто оказался в ловушке.
Они разбирались по завалам группами, освобождая больше людей, находя больше одежды и раздавая ее.
Эрве отобрал четверых мужчин, которые отделались лишь незначительными порезами и ушибами, одел их в спасательную одежду для холодной погоды, связал веревками в целях безопасности и отправил с фонарями за дровами, пока продолжались поиски выживших. Чилаили был настоящей находкой: для подъема тяжелых плит потребовалось бы три или четыре человека. Они нашли некоторых людей без сознания, других, тяжело раненных и кричащих от боли, а некоторых лежащих зловеще неподвижно, раздавленных и изломанных или окруженных отвратительными багровыми пятнами в тех местах, где они истекли кровью из-за повреждения артерий.
Бессани работала трясущимися руками, стараясь не смотреть в лица друзей, погибших под завалами. Она сосредоточилась на том, чтобы направлять или переносить все еще живых в укрытия, помогать невредимым добраться до ближайшей боковой лаборатории и доставлять тяжелораненых в медицинскую лабораторию. Сальваторе ди Пьеро, их инженер-строитель, соорудил временную стену из толстого пластикового листа, закрыв неровную дыру, проделанную в одном из углов последней.
Григорий Иванов, их хирург, ошеломленный и истекающий кровью от многочисленных порезов, наконец-то был вытащен на поверхность. Он прислонился к Эрве Синклеру, пока Бессани кутала его в пальто, а затем Чилаили буквально внесла его в тепло медицинской лаборатории. Бессани следовала за ними по пятам, в то время как остальные продолжали осматривать обломки. Ее руки и лицо были замерзшими, а ветер хлестал ее длинные волосы, словно ножи. Она, спотыкаясь, шла к медицинской лаборатории в густом тумане, убеждая себя, что ей повезло больше, чем остальным — она была на ногах и функционировала. И все еще жива. Ей было невыносимо смотреть на тела, которые они сложили в заснеженную кучу в стороне, ожидать погребения, как только они позаботятся о живых.
Они проскользнули за занавес из пластиковой пленки, и их окутало тепло. Облегчение от того, что они просто укрылись от ветра, было тонизирующим. Сальваторе был занят осмотром стен, укрепляя потолок в тех местах, где треснул пласкрит. Раненые лежали на кроватях, на смотровых столах, на полу, многие из них стонали или громко вскрикивали. Чилаили осторожно поставила доктора Иванова на ноги и поддержала его сильной рукой.
Он надолго прижался к ней, даже не задавая вопросов о ее присутствии. Было заметно, что он изо всех сил старается унять дрожь в руках. Затем он выпрямился с мрачным выражением в глазах и обвел взглядом лабораторию, отмечая оборудование и расходные материалы, которые уцелели, и ужасающее количество раненых. Он сказал только:
— Бессани, ты можешь помочь мне в качестве медсестры при сортировке?
Она деревянно кивнула, настолько уставшая, что едва держалась на ногах.
— Сначала опасные для жизни травмы, а все остальное - потом, — сказал Иванов и перешел к делу.
Бессани последовала своим инстинктам и сначала проверила состояние бессознательного, решив, что любой, кто все еще был в отключке, потенциально получил гораздо более серьезные травмы, чем те, кто метался и кричал. Она потеряла счет времени, переходя от одного тяжелораненого коллеги к другому, срочно требуя компрессов или хирургического мастерства доктора Иванова. Иванов творил чудеса, проводя экстренные операции по остановке внутреннего кровотечения, в то время как ошеломленные добровольцы накладывали шины на сломанные кости и перевязывали менее тяжелых раненых.
В какой-то момент Бессани подняла глаза и увидела Чилаили, сидящую на корточках рядом с одним из механиков по оборудованию, чья нога лежала под угрожающим углом — травма была в самом конце списка сортировки, и до него еще никто не добрался. Чилаили осторожно нащупала перелом, затем сунула что-то мужчине в рот, чтобы он прикусил, и целенаправленно пошевелила своими большими когтистыми руками. Она вправила сломанную кость одним легким движением.
Механик заорал; тогда Чилаили аккуратно наложила шину и накинула одеяло ему на плечи, бормоча что-то успокаивающее страдающему мужчине, прежде чем перейти к следующему человеку, нуждающемуся в уходе. Люди смотрели на высокую, сильную Терсу, которая двигалась среди них. Это было так неправдоподобно — видеть ее здесь, оказывающей помощь раненым.
Бессани пришлось проглотить слезы. Она поняла, как это маловероятно в контексте произошедшего. Чилаили была квалифицированным целителем. У нее, несомненно, был огромный опыт вправления сломанных костей, купирования шока и потери крови. Последствия шока, по сути, одинаковы у всех теплокровных животных, и сломанная кость всегда сломанная кость, будь то часть лошади, человека или охотницы терсы. Единственной частью ее нежного ухода, которая казалась такой неуместной, была ее готовность вообще помогать людям, тогда как раса Чилаили объявила одностороннюю, тотальную войну колониям.
Она пришла, чтобы отдать долг за спасение жизни Сулеавы, поняла Бессани, наблюдая, как Чилаили присела на корточки возле груды продуктов, сложенных вдоль стены, которую кто-то другой разграбил. Она вскрывала консервные банки голыми когтями. Она раздавала еду тем, кто был слишком ранен, чтобы ходить, даже послала кого-то с тазиками собрать снег, растопить его для питья и приготовления пищи.
Сквозь пелену усталости Бессани поймала себя на мысли, Боже, с помощью Чилаили мы могли бы пережить это. Слезы снова защипали ей веки и застряли в горле. Сколько из них погибло бы под завалами, если бы Чилаили не смогла расшвырять тяжелые обломки, прежде чем они замерзли бы насмерть? Она даже не рискнула предположить. Бессани яростно потерла глаза тыльной стороной ладоней, что только размазало кровь по ее лицу, частично ее, но в основном — чужую. Она сняла пальто, о котором забыла, расстегнула рубашку и вытерла подолом кровь и слезы с лица. Ее руки дрожали так сильно, что она едва могла их контролировать, а колени стали ватными.
Эрве Синклер дотронулся до ее плеча.
— Бессани. Худшее уже позади. доктор Иванов советует вам присесть, немного отдохнуть и что-нибудь съесть.
Она кивнула.
— Хорошо. Не буду спорить.
Директор проекта задумчиво посмотрел на Чилаили, которая снова отправилась в гущу шторма на поиски дополнительных припасов.
— В какой-то момент мне бы очень хотелось узнать, что она здесь делает.
— Мне бы тоже, — согласилась Бессани тихим, дрожащим голосом. — Думаю, я могу догадаться о ее причинах, но нам нужно нечто большее, чем просто догадки. Если я права, она пришла, чтобы отдать долг за жизнь Сулеавы, предупредив нас о готовящемся нападении. Которое состоиться, вероятно, как только прояснится погода.
Синклер побледнел.
— Мы не можем сражаться, Бессани. Даже если бы у нас было оружие... — он указал на разрушенные стены. — Мы просто беззащитны. И об эвакуации не может быть и речи. Торнадо разрушил ангар. От аэромобилей ничего не осталось, даже обломков. Большинство из них, по-видимому, засосало и унесло одному Богу известно, как далеко, — его голос дрожал. — Судя по всему, торнадо едва задел рекреационный зал, иначе нас бы всех засосало вместе с ними.
Бессани вздрогнула.
— Я полагаю, что ничего из нашего оборудования связи не уцелело?
Эрве покачал головой.
— Мы еще не нашли его, да и вряд ли найдем. Модуль SWIFT полностью исчез вместе с комнатой, в которой он находился. Полевые радиостанции тоже пропали. Наш главный радиопередатчик разбит, а башня разрушена, превратившись в бесполезный хлам. Мы продолжим поиски, но я не очень оптимистичен.
Боже, мы даже не можем позвать на помощь..
Бессани резко покачнулась, борясь с волнами усталости.
— Ты еле держишься на ногах, — мягко сказал Эрве. — Пойдем, отведем тебя в одно из других убежищ, там тебя накормят.
Бессани позволила ему снова накинуть пальто ей на плечи, вывести на улицу и довести через поле обломков к геологической лаборатории. Семеро беженцев сгрудились вокруг пылающего костра, разведенного в углу, рядом с окном, приоткрытым ровно настолько, чтобы выпускать дым. Элин Олссон поддерживала огонь. Миниатюрная геологиня со светлыми волосами с темными прожилками поприветствовала Бессани слабой улыбкой и подвинулась, чтобы дать ей место сесть. Геологиня вручила ей пакет с тремя энергетическими батончиками, которые они обычно брали с собой во время полевых исследований.
Бессани съела один, не почувствовав вкуса, и запила его холодной водой из таза с тающим снегом.
Когда она сидела у потрескивающего огня, наблюдая, как языки пламени танцуют на аккуратно сложенных дровах, ее собственные травмы наконец дали о себе знать. Боль от ушибов и многочисленное жжение в тех местах, где она получила порезы и царапины, от головы до пальцев ног свидетельствовала о жестоком обращении, которому она подверглась. У нее дрожали руки, и все, чего она на самом деле хотела это лечь и проспать около года.
Элин подняла глаза и встретилась с ней взглядом.
— Бессани?
— А?
Она ожидала, что геолог спросит о Чилаили. Уже не в первый раз Элин Олссон удивила ее.
— Как ты думаешь, военная помощь, обещанная Конкордатом, придет к нам вовремя?
До того, как терсы нападут на нас?
Незаданный вопрос эхом прокатился между ними. Бессани покачала головой.
— Я не знаю, Элин. Я просто не знаю, — она прикусила губу. — Я продолжала посылать сообщения своему деверю, но он так и не ответил. После смерти Алекса...
Элин, которая знала всю историю, потянулась, чтобы утешающе обнять Бессани за плечи.
— Это была не твоя вина, милая.
Бессани покачала головой.
— Нет. Я знаю, что было не так. Но Джон Вейман пытался связаться со мной позже, но я так и не ответила на его сообщения. Я не смогла. Просто не смогла. — она з