— Я с вами, командир, — мягко говорю я. — На этот раз ты не одинока.
Ее дыхание прерывисто, но она кивает.
— Да. Я знаю. Спасибо, Сенатор. Я буду... в порядке.
Ее дрожь противоречит ее словам, но она сохраняет остатки самообладания, глаза закрыты, губы дрожат, пока она ведет внутреннюю борьбу, чтобы соперничать с той, которую мы только что пережили. Я сижу рядом с разрушенной пещерой, окруженный трупами врагов, и ненавижу неизвестных существ, которые произвели это опустошение. Кто бы они ни были, где бы они ни были, они должны заплатить. Зараженный ветер свистит в моей башне, устремляясь к Рустенбергу и отчаявшимся беженцам, пытающимся спастись бегством. О да, этого неизвестного врага нужно заставить заплатить.
И действительно, очень дорого заплатить.
— Джон! — я срочно вызываю своего командира по каналу связи. — В Рустенберге проблемы!
Я передаю сообщения, которые я получил от спускающегося шаттла "Темного рыцаря" и от подразделения SPQ/R-561 и его командира. Я пересылаю VSR, полученный от подразделения SPQ/R-561.
— ...предварительные данные указывают на какой-то тип быстродействующего нейротоксина. Я взял образцы тканей для анализа. Я также обнаружил останки нелетающих птиц, генетический материал которых на 99% совпадает с генами терсов. Время их гибели указывает на высокую вероятность того, что эти животные также погибли в течение трех минут после контакта. Всем линейным подразделениям рекомендуется соблюдать крайнюю осторожность при нападении на любую базу Терсов.
Мой командир изрыгает проклятия по каналу связи. Это действительно ужасные новости. Не только колонисты в Рустенберге подвергаются серьезной опасности, будет трудно эффективно нейтрализовать терсов как боевую силу, не имея возможности атаковать их лагеря. Мой командир, хриплым от напряжения голосом, отрывисто говорит:
— Я поднимаюсь на борт, Рапира. Быстро поднимай свой дюралевый зад на этот утес. И свяжи меня с генералом Макинтайром. Используй "Темного рыцаря" как ретранслятор, если понадобится, но достань его.
Я устанавливаю контакт, взбираясь по широкой дороге на вершину утеса. Я действительно вынужден передавать сообщение через "Темного рыцаря", поскольку место службы генерала Макинтайра находится на континенте на противоположной стороне планеты. Ответ генерала лаконичен.
— Говорит Макинтайр. Надеюсь, у вас все хорошо, Вейман, потому что у нас назревает чертовски серьезный кризис.
— Прошу разрешения немедленно выдвинуться из Сета-Пойнт на станцию Айзенбрюкке, сэр. Если у терсов есть биохимическое оружие, то эта исследовательская станция теперь является нашим главным приоритетом. Нам очень нужны тамошние ученые. Потребуются дни, чтобы доставить исследовательскую группу сюда, а с оружием, только что описанным SPQ/R—561, у нас может и не быть дней.
— Боже, как я ненавижу, когда вы оказываетесь правы, полковник. Как скоро вы сможете быть на месте?
— Рапира?
— Если мы не столкнемся с серьезными препятствиями, мы сможем добраться до станции Айзенбрюкке за тридцать минут.
— Тогда двигайтесь, — решительно отвечает генерал Макинтайр.
— Вас понял. "Темный рыцарь", в Айзенбрюке еще не прояснилась эта проклятая погода?
Офицер связи на борту военного транспорта отвечает отрицательно, а я добираюсь до вершины утеса и разворачиваюсь, чтобы остановиться, ожидая прибытия моего командира.
— Боюсь, что нет, полковник. Они находятся глубже в грозовом фронте, чем Сета-Пойнт, и все еще под плотным облачным покровом.
— Этого я и боялся. — голос моего командира прерывается из-за бега. Он появляется из-за завихрений падающего снега, двигаясь быстро. Несколько гражданских из Сета-Пойнт бегут вместе с ним, пока Джон отдает последние распоряжения по обороне города в наше отсутствие. Мой командир пожимает руку городскому операционному директору, который желает ему удачи.
— Спасибо, — мрачно отвечает мой командир. — У меня ужасное предчувствие, что нам она понадобится.
Мой командир карабкается по трапу, неуклюже цепляясь локтем за скобу. Я открываю люк, и Джон забирается на борт, опускаясь в командирское кресло.
— Вперед.
Я осторожно поворачиваюсь, пока гражданские, спотыкаясь, отходят на безопасное расстояние, а затем спускаюсь по скользкой дороге с максимальной скоростью, на которую я способен без опаски. Как только мы достигаем плоской речной равнины, я запускаю двигатели на полную мощность и пересекаю аллювиальную равнину на максимально допустимой боевой скорости, понимая, что буду вынужден сбавить скорость, оказавшись в бесплодных землях, окружающих станцию Айзенбрюкке. Поездка сильно встряхивает моего командира, но я ничего не могу сделать, чтобы смягчить его боль, чего бы уже не делало командирское кресло.
— На этом ледяном шаре есть какие-нибудь карты пещерных систем? — внезапно спрашивает мой командир.
— Нет, Джон. Первоначальные исследования, проведенные планетарными разведчиками, не включали в себя такой пункт. А Исследовательская Экспедиция Туле если и представила такие отчеты, они пока не доступны командованию сектора. Ученые работают на месте всего три месяца и, возможно, вообще еще не представили никаких отчетов, — я рассматриваю другой возможный путь расследования. — Мы могли бы обратиться в Министерство минеральных ресурсов с просьбой проверить их архивы. Учитывая их спонсорскую поддержку экспедиции, а также поддержку колоний, они, скорее всего, будут получать такие отчеты, если они существуют.
— Боже, что за дьявольский способ вести войну. Мы в тридцати минутах езды, а единственный способ задать вопрос - это отправить SWIFT сообщение во Внутренние миры. Хорошо, сделай запрос. Ретранслируй через "Темного рыцаря", код Дельта Зулу Один. И запроси командование сектора, раз уж начал этим заниматься. Просто на тот маловероятный случай, если Бессани достаточно преодолела свою ненависть, чтобы попытаться связаться со мной.
Я вздрагиваю от горечи, звучащей в голосе моего командира, когда отправляю коммюнике, прося "Темного Рыцаря" ускорить передачу, используя самый срочный код, который только может использовать оперативный офицер, для получения важных данных. Нам потребуется время, чтобы получить ответы, даже используя SWIFT. Я оставляю плоскую аллювиальную равнину позади и поднимаюсь по бесплодным землям, направляясь к станции Айзенбрюкке на сниженной скорости.
Снегопад усиливается по мере того, как мы углубляемся в шторм. Сильный ветер обдувает мой боевой корпус, со свистом проносясь мимо со скоростью, превышающей 75 километров в час. Я вынужден медленно ползти, используя радар, чтобы нащупать дорогу впереди, так как все остальные мои сенсоры из-за снежной бури ослепли.
Через одиннадцать и целых три десятых минуты после того, как CSS "Темный Рыцарь" отправил наши сообщения через SWIFT, мы получили ответ от Министерства минеральных ресурсов. Команда станции Айзенбрюке действительно подала отчеты. Ни в одном из них нет упоминания о системах пещер. Но отчеты, присланные Бессани Вейман, заставляют моего командира бледнеть от ярости.
— Боже мой! — взрывается он. — Что, черт возьми, делали эти бюрократические придурки, сидя на них?
Тридцать семь секунд спустя мы получаем ответ от командования сектора, и он еще хуже.
Бессани Вейман пыталась связаться с моим командиром. Пять раз. Ее отчеты, полные копии которых были отправлены в Министерство минеральных ресурсов, содержат дополнительные примечания, указывающие на то, что копии также были отправлены в Министерство ксенологии. Ни одно из ее сообщений не было отправлено на наше место службы, расположенное на передовой линии конфликта с Дэнгом. Причина этого столь же проста, сколь и ужасна: Бессани Вейман, как овдовевшая невестка, не имеет статуса ближайшей родственницы. Таким образом, ее сообщения оставались в электронном подвешенном состоянии.
Джон Вейман не может говорить в течение девятнадцати целых и семи десятых секунд после получения этих сообщений, самые последние из которых были отправлены сразу после начала атак Терсов, в которых она умоляла Джона заставить кого-нибудь выслушать ее. Когда к нему возвращается способность говорить, мой командир шепчет ужасным голосом:
— Соедини меня с генералом Макинтайром. Соедини его с нами и срочно перешли ему эти отчеты.
Я немедленно подчиняюсь, потрясенный грубыми ошибками, из-за которых срочные сообщения Бессани Вейман оказались в подвешенном состоянии у командования сектора и были полностью проигнорированы министерствами минеральных ресурсов и ксенологии.
— Макинтайр слушает. В чем дело, полковник?
— У нас проблемы, генерал. О Боже, у нас проблемы. Я отправляю вам отчеты, которые были отправлены станцией Айзенбрюкке в порядке приоритетной отправки.
— Станция Айзенбрюке представляла отчеты? О Терсах? — вопрос генерала Макинтайра резок.
— Чертовски верно, они это сделали. Ксеноэколог - моя невестка, генерал. Она вступила в контакт с Терсами три месяца назад и начала отправлять срочные отчеты, которые она копировала мне в штаб сектора. Если бы хоть кто-нибудь в любом из министерств действительно прочитал их, эти отчеты были бы отправлены в Центральное командование, помеченные красными флажками. Но никто в Секторе не удосужился переслать их мне на Мир Шермана.
У генерал Макинтайра очень креативный словарный запас. Даже после пятнадцати лет работы с Джоном Вейманом я глубоко впечатлен. Я не до конца понимаю стремление людей заменять свой словарный запас в состоянии стресса, но я уже знаком с большей частью этой стрессовой лексики.
Генерал Макинтайр посрамляет мои скудные познания, отдавая приказ своему адъютанту отправить гневное сообщение министру ксенологии, требуя немедленного и полного анализа отчетов Бессани Вейман.