Боло, подключенный к коммуникационному оборудованию, которое было у Чилаили и людей, и, следовательно, способный видеть и слышать через устройство на плаще Чилаили, заговорил.
— Я улавливаю слабые электронные сигналы, исходящие от Оракула и дюжины других точек по всей пещере. Вероятно, это указывает на скрытые камеры в каждой комнате этого пещерного комплекса, которые передают сигналы малой мощности на регистраторы данных в корпусе Оракула. За кланом постоянно ведется тщательное наблюдение. И, конечно, — добавила машина с убийственной простотой, — в "Оракуле" содержится достаточно нейротоксина, чтобы убить весь клан.
Чилаили вздрогнул. И впервые осознала, с тошнотворным чувством того, что могло произойти, что неповиновение, которое они обсуждали в ночь голосования в Совете, могло легко подтолкнуть Тех, Кто Выше, к их уничтожению.
— Кто-нибудь видит на этой штуке систему распыления нейротоксина? — коротко спросил Джон Вейман.
— Нет, если не рассмотреть ее более детально, — ответил Рапира. — Чилаили, ты можешь подойти поближе?
Она не хотела приближаться к мерзости, но, находясь на другом конце пещеры, она была бы убита так же, как и стоя рядом с ней, поэтому Чилаили поднялась на ноги.
— Сулеава, — тихо сказала она, — оставайся рядом со мной. Я хочу, чтобы ты ясно увидела Оракула. Этот момент никогда не забудется.
Сильное преуменьшение...
И если противоядие людей не сработает, если смертельный нейротоксин отравит их, в конце концов, она убьет Сулеаву собственными руками. Будет гораздо милосерднее убить своего ребенка, быстро сломав ему шею, чем позволить ей умереть той смертью, которую Джон Вейман описал в таких ужасающих подробностях. Детеныши подались вперед, широко раскрыв от удивления глаза, когда охотницы опустили Оракула на естественную каменную платформу у стены пещеры. Чилаили подошла достаточно близко, чтобы люди и их машина могли внимательно рассмотреть устройство. Оно неподвижно сидело на своем месте, приземистое и злобное. Она возненавидела это зрелище.
В наушнике раздался отрывистый голос Боло.
— Я не могу понять, для чего предназначен выступ на правой стороне этого устройства, у верхнего края, никакой логической связи с записью данных. Я полагаю, что это сопло системы подачи аэрозоля. Внимательно следите за этим соплом, Чилаили, в течение следующих нескольких минут. Если я не ошибаюсь, именно здесь Оракул попытается выпустить нейротоксин.
Чилаили нашла место, о котором говорил Боло, и пристально посмотрела на него.
Если в мире еще осталась хоть капля милосердия, не дай нам умереть...
Оракул начал говорить.
— Мои возлюбленные дети, — говорило он, используя тщательно подготовленное послание, которое Чилаили помогла составить Боло, — Слушайте внимательно, потому что у меня есть вести о большой беде.
Взрослые обменялись встревоженными взглядами, а дети подобрались к своим матерям и прижались друг к другу. Тишина в жилой пещере была такой полной, что Чилаили слышала отдаленный звук капель воды, доносящийся из внутренних пещер. Даже детеныши слушали в благоговейном молчании.
— Поколения назад, дети мои, я создал вас. Я забрал из дикой природы безмозглых зверей, наделил их разумом, дал им понимание языков и законов. Как только я создал вас, возлюбленные дети, я вернул вас в эти дикие леса. Я оставил инструменты, чтобы улучшить вашу жизнь, оружие, чтобы защитить вас, и особенно я оставил Оракулов, чтобы вы могли позвать на помощь, если она вам понадобится. Эти подарки я дарил добровольно и с любовью, потому что я так сильно заботился о вас. Мне было мучительно трудно оставить вас здесь, но вам нужно было расти по-своему. Я собирался вернуться, когда вы станете достаточно мудры, чтобы в полной мере понять мои способности. Когда вы будете готовы, я надеялся, что вы сможете полететь рядом со мной меж звезд. Но в мое отсутствие произошла ужасная вещь. Я не знал, что мой брат вернулся в ваш мир.
— Он был болен очень долго, опасно болен разумом и душой. Он причинил всем вам ужасное зло, о чем я только что узнал. Мое горе безгранично, потому что он наполнил ваши невинные сердца ненавистью. Он отравил ваших цыплят, особенно самцов, изменив их разум в соответствии со своим собственным. И он заставил вас вести ужасную войну против существ, которые никогда не желали зла ни вам, ни мне. Эта война с людьми почти уничтожила вас, дети мои, а в этом никогда не было необходимости.
Из всех глоток вырвались потрясенные возгласы. Даже птенцы испуганно захныкали, некоторые из них были слишком малы, чтобы понимать слова, но прекрасно понимали тревогу взрослых. Стоявший рядом с Чилаили бедный Кестеджу дрожал, не сводя глаз с Оракула, за которым он так усердно ухаживал так долго, и выражение его лица колебалось между болезненным ужасом и недоверием.
Оракул заговорил снова.
— Но даже это не самое страшное из его зол, дети мои. В своем извращенном безумии он поместил страшное оружие в каждого Оракула. Оружие, которое предназначено уничтожить всех вас, скрыть грех того, что он совершил, чтобы вы не смогли заговорить, если я узнаю о его преступлениях. Уже целый клан был уничтожен этим оружием, убит ужасной смертью. Даже птенцы умерли в течение нескольких минут. Я скорблю о них, о моих детях. И я скорблю о вас, потому что это последний раз, когда вы слышите мой голос. Вы должны уничтожить Оракула сейчас, чтобы ни одно злое существо больше никогда не выдало себя за вашего создателя и не причинило вам вреда с помощью устройства, которое я задумал, чтобы помочь вам. И вы должны остановить эту безумную войну с существами, которых мой брат ошибочно назвал дьяволами. Вы должны немедленно прекратить войну и умолять их о мире, потому что они существа чести и не причинят вреда тем, кто искренне ищет дружбы с ними.
А ей на ухо Боло сказал:
— Оракул запустил что-то вроде автоматической передачи...
Чилаили бросилась вперед, одновременно швырнув дымовую шашку и подняв герметик.
Позади нее раздался резкий взрыв, выпустивший облако желтоватого, едкого дыма. Чилаили закричала:
— Вдыхайте пары! Если вы любите жизнь, дышите глубоко!
Она как раз добралась до Оракула, когда оттуда донесся другой голос, холодный, полный жестокого безразличия.
— Ты согрешил, клан Ледяного Крыла. Сейчас ты умрешь.
Позади нее раздались крики — пронзительные крики ужаса, разрывающие горло и разрывающие нервы. Чилаили зажала пальцами регулирующий клапан, чтобы снять герметик. Трясущимися руками она опрыскивала и опрыскивала место с правой стороны "Оракула". Видение Охотника сузило всю вселенную до одного крошечного, смертельно опасного места. Оракул гудел, издавая пронзительный вой откуда-то из глубины, как будто что-то вращалось или двигалось — или пыталось это делать. Выступ под быстро высыхающим человеческим герметиком вибрировала. Она распыляла его снова и снова, испытывая к нему черную ненависть, ненавидя смерть, которую он пытался извергнуть. Вся правая сторона "Оракула" уже исчезла под слоем, таким толстым, что он напоминал твердый камень.
Она не останавливалась, пока баллончик не опустел.
Когда поток герметика наконец иссяк, ноги у нее подкосились.
Но внимание Чилаили привлекла волна панического движения позади нее. Отлив от Оракула грозил перерасти в лавину, увлекшую более двухсот перепуганных женщин, детей и стариков с негнущимися руками и ногами к узкому входу в пещеру.
— Не бойтесь! — закричала Чилаили. — Услышьте меня! Опасности нет! Я клянусь в этом, как главная катори клана Ледяного Крыла! — по крайней мере, ее голосу они доверяли много зим. Даже наполовину ослепшие, пробираясь сквозь густой желтый дым, они слышали этот знакомый голос, который звал их назад, успокаивал.
Охотницы остановились первыми, образовав плотину, о которую разбились перепуганные дети и дрожащие старики, вспениваясь, как волны на озере, охваченном штормом. Они замедлили шаг и остановились, кашляя и дрожа.
— Этот желтый дым, — Чилаили махнула рукой в сторону едких испарений, плывущих по пещере, — убережет вас от яда Извращенного! — это была ложь, но небольшая. В такой момент драматизм был необходим, и она, как главный целитель, знала это слишком хорошо. Половина любого лечения - это просто вера пациента. Члены клана никогда бы не поверили в то, чего они не могли ни увидеть, ни понюхать.
Птенцов потом неделями будут мучить кошмары.
Но они все еще будут живы.
— Хороша работа, Чилаили, — раздался у нее в ухе голос Боло. — Просто отличная работа. Я обнаружил прекращение активности внутри Оракула. Он либо снова отключился, либо перегорел механизм, пытаясь прорваться сквозь герметик. Если бы вы не нанесли такое плотное покрытие, аэрозольный распылитель вполне мог бы открыться и выпустить нейротоксин. Очевидно, в "Оракуле" был предусмотрен выключатель, запрограммированный на срабатывание по таймеру в случае внешнего электронного вмешательства...
Чилаили больше не могла разобрать ни слова из того, что говорила машина. Теперь, когда ужас миновал, она опустилась на колени, сильно дрожа, ее так тошнило от реакции, что чуть не вытошнило на пол. Сулеава подползла к ней, из глаз текли слезы, голос был хриплым.
— Мама? Ты больна? На тебя подействовал яд Извращенного?
Она покачала головой.
— Нет, дитя, — с трудом выдавила она. — Нет. Я просто трясусь от смертельного страха.
— Что случилось? Что это была за гадость, которую ты выпустила, чтобы мы вдохнули?
— Противоядие... от яда, спрятанного внутри Оракула, — прошептала она.
Позади нее раздался мучительный крик. Чилаили резко подняла голову. Акуле тоже лежал на полу пещеры, хрипя и кашляя. Выражение его глаз было ужасным. Это выражение предательства было таким глубоким, что разрушило что-то важное для его рассудка. Он яростно трясся, стоя на четвереньках, раскачиваясь, как испуганный и сбитый с толку птенец.
— Кестеджу? - тихо спросила она.
Ужасный звук вырвался из его горла. Затем он захныкал: