— Боги и предки, Чилаили, что я наделал? Послал нас воевать против людей, поклоняясь этому... этому лживому и злому созданию... — вырвалось у него душераздирающее рыдание. — Я провел всю свою жизнь, поклоняясь лжи!
Сердце Чилаили разрывалось при виде его страданий. Он и так уже так много потерял.
Потерять еще и своего бога...
Он поднял затравленный взгляд и посмотрел в глаза Чилаили.
— Как? — прошептал он срывающимся голосом, на грани безумия. — Как ты узнала? Как ты вообще могла догадаться?
— Потому что Те, Кто Выше — Истинные Те, Кто Выше — сказали мне. Я была с ними последние три дня. С ними и с теми, с кем мы поступили несправедливо, с людьми.
Акуле просто смотрел на нее, возможно, не в силах вынести еще одно потрясение.
Эневей хрипло прошептала:
— Вместе?
Чилаили кивнула, не желая произносить еще одну прямую ложь.
— Я выучила их речь, — сказала она вместо этого, бросив предостерегающий взгляд на Сулеаву. — Они благородные создания, Прабабушка. Если мы остановим нападение на их гнезда, если мы поможем им остановить войну с другими кланами, они защитят нас, как только что сделали. Именно люди создали противоядие от яда, спрятанного внутри Оракула, — она выдавила из себя кривую улыбку. — Возможно, что однажды мы даже сможем назвать их друзьями.
Голос акуле дрогнул.
— Как ты можешь даже произносить слово "друг", когда мы так упорно пытались уничтожить их? Несомненно, они желают нам всем ужасной смерти! — невысказанное, На их месте я бы так и сделал! повисло в воздухе, как желтая пелена дыма.
Чилаили присела на корточки и указала на дым.
— Позволь мне рассказать тебе, что произошло, мой нежный и уважаемый друг. Один из их огромных металлических огров напал на зимнее гнездо. Так был обнаружен яд в Оракуле. Во время нападения Оракул был разбит. Яд выплеснулся в воздух... — она вздрогнула. — Все терсы и все звери в лесу, из которых мы были созданы, умерли за то время, которое потребовалось бы, чтобы дойти до входа в наше зимнее гнездо и взобраться на вершину утеса. Они умирали, и кровь текла у них из кожи, из глаз, из языков...
Несколько детей снова начали плакать.
— Мне жаль, — прошептала Чилаили. — Но вы должны понять, какую ужасную смерть уготовил нам Дьявол, Кто Выше. Люди и Истинные, Кто Выше, нашли противоядие от этого ужасного яда. Затем люди доставили меня сюда на одном из своих летательных аппаратов, чтобы я смогла вовремя добраться до клана. Я спрашиваю тебя, Кестеджу, как стали бы действовать мы, чтобы спасти жизни их детенышей, если бы мы поменялись с людьми местами?
Взгляд акуле опустился на его руки. Он покачал головой.
Чилаили смягчила свой голос.
— Ты спросил, можем ли мы назвать людей друзьями? Да, я верю, что можем. И единственный способ начать, уважаемый акуле - перестать быть их врагами.
— Да, — прошептал он, и его взгляд стал чуть менее диким. — Если то, что ты говоришь, правда — а как может быть иначе? — тогда кланы терсов поступили с ними ужасно несправедливо, — он перестал раскачиваться, как безумный ребенок. — Спасибо... — Его голос прервался, и он снова начал раскачиваться, и это движение было наполнено страданием. — По крайней мере, — осторожно сказал он, — еще есть время помешать клану Ледяного Крыла совершить то же самое зло.
Он глубоко вздохнул, слегка закашлявшись от едкого дыма, затем поднялся на нетвердые ноги.
— Я сам пойду, чтобы вернуть военный отряд домой. Возможно, они не послушают тебя, но они, безусловно, послушают меня. Он склонил голову набок, чтобы посмотреть на Оракула, теперь уже бесформенного и безмолвного. — И я скажу им, чтобы они оставили свое оружие на снегу.
— Я пойду с тобой, Кестеджу, — тихо сказала она, тоже поднимаясь на ноги. — Я хочу тебя кое с кем познакомить...
Когда она вышла на солнечный свет, где ее ждали два человека и машина, единственным страхом Чилаили — и он был очень сильным, когда они покинули пещеру и поднялись по крутой тропинке, — было то, что попытка помешать их самцам напасть на Сета-Пойнт каким-то образом провалится. Как и Кестеджу, она хотела вознести молитву.
И, как и Кестеджу, она понятия не имела, кому — или чему — молиться.
Рук на Грац оцепенело уставился на экран дисплея, наблюдая за собственной гибелью.
Потребовалось несколько секунд, чтобы импортированные данные дошли до него. Один из оракулов начал передавать код "Я взломан", а также несанкционированную передачу, направленную через него. Затем аппарат просто отключился от сети, заблокированный в середине передачи сложными электронными помехами от наземного источника. Как только он понял, что это значит — что люди узнали о существовании Оракулов и буквально захватили власть над одним из них, вещая на субдиалекте терсов, было уже слишком поздно предотвращать ущерб.
Из-за постоянных помех его техники не могли получить доступ к системам видеонаблюдения на месте, чтобы увидеть, что там происходит. В конечном счете, конечно, это не имело значения. Было достаточно знать, что что-то глушит сигнал Оракула. Если люди узнали достаточно, чтобы сделать это, то они знали слишком много. Это была катастрофа первого масштаба. Полнейший позор...
Как люди узнали об оракулах? Вероятно, так же, как они научились говорить на мельконианском диалекте, которому обучали терсов. Одно из проклятых подопытных животных совершило немыслимое: оно дезертировало. Рук на Грацу хотелось выть от ярости и разочарования. Он сдерживался, пока не взял себя в руки, а затем рявкнул на своего помощника:
— Приведите сюда научного руководителя Врима! Немедленно!
Врим прибыл через три минуты, тяжело дыша от напряженного поспешного путешествия.
— Военный лидер? - выдохнул он.
— Одно из ваших мерзких подопытных созданий перешло на сторону людей, — Рук на Грац сунул в руки потрясенного пожилого ученого расшифровку последнего сообщения Оракула. — Не могли бы вы объяснить, как?
Уши Врима отчаянно прижались к голове.
— Это ужасно, — прошептал он, — просто кошмарно. Милостивые предки, мы и представить себе не могли, что их недовольство приведет к такому...
— Что за недовольство? — Рук на Грац с ревом вскочил на ноги, ударив кулаками по столу.
Научный руководитель вздрогнул.
— У нас были жалобы от большинства кланов по поводу искажения генетического материала самцов с помощью камер благословения...
Рук на Грац уставился на него, не зная, то ли зарычать, то ли просто пристрелить дурака.
— Вы слышали мятежные разговоры, — прошептал он в страшной ярости, — и не потрудились сообщить об этом?
— Это были достоверные данные! — воскликнул Врим. — Неужели вы не понимаете? Мы пытались понять социальные последствия их открытия о том, что повреждение их яиц в камерах благословения вызывает склонность к насилию у их молодых самцов! Мы вообще не ожидали, что они установят такую связь. Социологические данные оказались совершенно потрясающими. Если бы мы сообщили об этом сразу, мы бы упустили шанс полностью изучить это, потому что военная каста могла бы прекратить все исследования в рефлекторной реакции. Нам просто и в голову не приходило, что они могут что-то с этим поделать. Кроме, конечно, ворчания и утаивания некоторых из их яиц. Мы потратили поколения на то, чтобы привить им патологический страх перед "дьяволами со звезд". Это этноцентрическое условие должно было сработать, чтобы предотвратить это, — он потряс распечаткой в руках.
— Вы уверены, что один из них действительно дезертировал? Люди могли просто взять живых пленников...
— Перехваченная передача была сделана на беглом мельконианском языке с правильными интонациями, — прорычал Рук на Грац. — Это не пиджин[11]. Это не несколько случайных слов, составленных из лепета перепуганных заключенных. Либо одно из этих проклятых животных научило людей своему языку, либо составило послание для людей. А возможно, и то, и другое. Ваша неспособность сообщить об обнаружении генетического вмешательства терсами, не говоря уже о широкомасштабном мятеже по этому поводу, поставила под угрозу всю Мельконианскую империю! Ты уже начинаешь понимать, к чему теперь имеют доступ люди?
Врима трясло, глаза его были широко раскрыты, он был охвачен паникой.
— Я... я сожалею, военный лидер, я просто не осознавал опасности...
— Тогда осознай уже! Теперь у нас нет другого выбора, кроме как немедленно эвакуироваться. Этот проект окончен, нравится вам это или нет. И если я не сильно ошибаюсь, император прикажет нам обоим покончить с собой, когда мы вернемся домой. А теперь убирайтесь. И заберите с собой свои проклятые богами данные!
Стареющий ученый, всхлипывая, убежал.
Рук на Грац размышлял, что из этого ужасного списка нужно сделать быстрее, когда прибыл техник из центра мониторинга, дрожащий и с трудом переводящий дух.
— Военный лидер... — начал он дрожащим голосом.
— Выкладывай!
— Спутник-ретранслятор... Люди захватили его. Подняли на борт своего военного корабля. Мы думаем, что несколько часов назад. Мы не осознавали этого до сегодняшнего дня, когда через него была передана экстренная радиопередача со взломанного Оракула. Ретранслятор показал, что он серьезно сдвинут с места, и находится внутри помещения...
Рук на Грац медленно сел, несколько секунд не в силах вымолвить ни слова. Наконец он спросил ужасным, напряженным шепотом:
— Почему, во имя семнадцати лун, ты не приказал ему самоуничтожиться?
Техник пробормотал:
— Мы... мы не можем. Он настолько устарел, начальник, что на борту нет механизма уничтожения.
Все хуже и хуже...
Насколько ему было известно — и он молился всем своим предкам, чтобы это оказалось правдой, — в спутник не были запрограммированы домашние координаты Мелкона, поскольку его использование было строго ограничено внутрисистемной ретрансляцией сигнала. Но теперь у врага был доступ к основным кодам всей военной системы связи Мельконианской империи и частотам, используемым как гражданскими, так и военными ведомствами. Эти люди были умными тварями. После того, что они уже сделали, он слишком ясно представлял, чего они добьются, имея столько информации о Мелконе.