И он направился на Пороховушку, потому что там его ждали и на самом деле важные дела.
«После разговора с мужем Людмилы Петровны, я пошел, помню, к своей лодке, что стояла недалеко от пристани. А там уже сидел Гриша.
– Куда пропал? – озабоченно поднялся он.
– Имел разговор.
– Чем кончилось мирное собеседование?
– Полным согласием, – сказал я.
– Это как?
– А это так, Гриша, что я согласен бороться, а он согласен не уступать.
– Ты его не пересилишь.
– Это еще посмотрим!
– Не духарись, Володька. Он кликнет своих бичей, и те устроят так, что найдут тебя ниже по течению…
Как в воду смотрел этот Гриша!
– Все от нее зависит, – сказал я.
– Ой, ошибаешься! Ты куда намеревался ехать?
– Теперь уж не поеду.
– Но собирался же прежде?
– На остров. Ты же был у меня. Я там шалаш заново покрыл. Живу, рыбачу. До плашкоутов близко, удобно рыбу сдавать.
– Вот и поезжай на свой остров. Прошу тебя. В это время я увидел Дракова, который шел по яру и стал спускаться по лестнице, что вела к пристани. К нам он не подошел, но посмотрел очень пристально.
Меня в дальнейшем это и подвело, что Драков видел нас с Гришей. Но сложно все предвидеть, да и был я тогда зеленым птенцом, никакого житейского опыта, ничего не опасался.
Я видел, как Драков пошел берегом, нарочито показывая, что он плевал на меня. Я решил пойти снова в библиотеку. Но невозможно было отвязаться от Григория.
Он отчего-то так испугался за меня, ни за что не хотел уходить, пока я не сяду на лодку и не поеду.
Время, видимо, затянулось, и Людмила сама решила прийти. Может, видела из окна, что я на берегу. Чтобы никто не догадался, что идет ко мне, взяла таз с бельем и несла полоскать.
– Вот что, Гриша, – обратился я к приятелю. – Чеши отсюда. Очень прошу!
Гриша тоже увидел идущую Людмилу.
– Я только поговорю с ней! – взмолился я.
– Дай слово, что потом уедешь на свой остров.
– Уеду, – уверил я его и он пошел по берегу.
Когда муж ушел, Людмила вернулась в библиотеку, но работа не ладилась, она была рассеянна и потому сказала посетителям, что закрывается на время. Тем более, что скоро начинался обед.
Она почему-то боялась, что Сергей пойдет на берег и там устроит драку. Характер мужа она знала.
Она видела лодку на пустом берегу и сидевших на ней двух людей. Может быть, Сергей разговаривает с Володей. Чем этот разговор может кончиться, Людмила могла предположить.
Но просто прибежать ей было не с руки. Чего всполошилась? Какая муха укусила?
В квартире, в сенях стоял таз с бельем, которое она собиралась в обед выполоскать. И она очень ко времени вспомнила про этот таз.
Закрыв библиотеку, побежала домой, благо это было недалеко, прихватила белье и пошла неторопливо на реку.
Спустившись с горки, она увидела, что вторым был не Сергей. Посмотрел на нее, поднялся и ушел в сторону, а Володя остался в лодке.
Рядом были мостки. Людмила взошла на них, отобрала из белья наволочку и стала полоскать.
– Собрался уезжать? – спросила она Володю.
– Нет. Думаю.
– О чем же, интересно узнать. Он не ответил, а сказал только:
– Что ты полощешь в грязи?
Прошло какое-то судно, длинное, похожее на баржу, и волны от него взбаламутили воду, потому что тут было мелко.
Володя легко поднял таз и поставил на кормовое сиденье своей лодки.
– Переходи, – попросил он.
Людмила шагнула в лодку и устроилась спереди. Володя оттолкнул лодку, чтобы оказаться на глубоководье. Сидел на корме и смотрел на нее.
– Ты хоть меня не увези, – улыбнулась Людмила, поглядев на него.
И притихла, встретив его сосредоточенный взгляд. Она поняла, что подсказала ему, что надо делать, да сама же испугалась.
До этого Володя держался за конец мостка, а тут отпустил руку, и лодка поплыла, удаляясь от берега.
– Перестань, – строго сказала Людмила.
– Пусть, – сказал Володя. – Поговорить надо.
– Ну, говори, – Людмила посмотрела на удаляющийся берег. Там было пусто. – Только быстрей. Мы же уплываем.
– Пусть, – опять повторил Володя.
Он дернул заводной шнур, мотор заревел.
– Ты что?! – вскричала Людмила и приготовилась шагнуть за борт.
Можно было еще достать ногами до дна, по пояс бы стало.
Но лодка резко развернулась, и Люда села по инерции. Лодка помчалась на середину реки и понеслась по стрежню.
Людмила старалась убедить Володю, чтобы он повернул назад, но из-за шума мотора он ничего не слышал или делал вид, что не слышит. Он уставился вдаль поверх ее головы.
Людмила махнула рукой и тоже стала смотреть вперед.
Володя перевалил реку, развернул нос лодки против течения и буквально нырнул в протоку, которая узкой лентой вилась между низких берегов, заросших плакучими ивами, ветви которых свисали до воды.
Людмиле то и дело приходилось отводить руками ветки, которые цепляли ее.
Володя ехал, не сбавляя скорости, на поворотах так накреняя лодку, что казалось – вот-вот зачерпнет бортом.
От кормы разбегались две большие волны, которые выбрасывали не берег мелкую рыбу.
Потом лодка выскочила в сор – это пойменное озеро, которое в пору половодья так велико, что не видно берегов.
По этому водному простору и покатила моторка в синюю даль.
Впереди между небом и водой играло марево да виднелся далекий островок. Когда лодка поравнялась с островом, мотор заглох.
– Все, – сказал Володя. – Бензин кончился.
– Врешь ведь, – не поверила Людмила.
– Попробуй, заведи.
– Я ж не умею.
– Бачок потрогай. Видишь, пустой?
– Чего вижу? То, что украл меня, бесстыдник? Ты же украл?
– Украл.
– И что теперь? Зачем ты это сделал?
– Я же сказал – поговорить надо.
– А там нельзя было?
– Помешали бы. А тут не найдут.
Володя взял весло и стал подгребать к берегу. Лодка двигалась еле-еле и, наконец, уткнулась в глинистую кромку, обкатанную волнами, которая тянулась метровой полосой, а дальше начинался коренной берег, заросший травой.
Остров был длиной с километр, но узким. Росли на нем и кедры, и березы, потому что это был пугор, малый осколок материка.
Начинался остров безлесым мысом, на этот лужок и высадился Володя. Он укрепил лодку, чтоб не снесло, открыл в носовой части багажник, вытащил оттуда брезентовый узел и сбросил посреди поляны.
Тут было большое кострище с рогулями по краям, обгорелая перекладина валялась рядом, а ближе к лесу стоял шалаш.
Володя развернул узел; в нем оказались чайник, закоптелый котелок, алюминиевая кружка и тонкое одеяло.
Людмила вышла из лодки и следила за действиями Володи.
– Одеяло-то зачем? – спросила она. – Ночевать, что ли, будем?
– Видать, придется, – ответил рассудительно Володя. – Мой напарник завтра приедет.
– А без него нельзя уехать?
– Так ведь бензин кончился.
– И запаса нет? Хорош рыбак!
Володя отнес одеяло в шалаш и сунул под марлевый полог. Затем он вернулся и сказал:
– Выполоскай белье, – он показал на таз в лодке. – И развесь.
Показал на вешала из жердей, на которых сушил обычно сети.
– В общем, устраиваться я тут должна?
– А почему бы и нет!
– Я вовсе не хочу играть роль Пятницы, – сказала Людмила. – И ты не похож на Робинзона.
– Белье прокиснет, – напомнил Володя. Подошел к лодке, оттолкнул ее и запрыгнул. Лодка пошла от берега. Он уселся за весла и стал грести, удаляясь.
– Веселая жизнь! – воскликнула Людмила и почему-то засмеялась.
Она все-таки последовала совету Володи, стала полоскать белье, войдя в воду по колено.
Она видела, как Володя доплыл до первой ставной сети и стал выбирать рыбу.
Пока он был там занят, она успела развесить белье. Пусть сохнет. А сама села на берегу и смотрела на лодку Володи и думала.
Странно теперь вспоминать тот день. Ведь произошло невероятное, ее просто-напросто умыкнули, а ей было почему-то весело. Она нисколько не обижалась на Володю, словно сама этого хотела.
А что же будет?
О муже не хотелось думать, потому что становилось мрачно на душе и страх подкрадывался. Но почему-то верилось, что все обойдется, она с Володей, а он надежный человек и не даст ее в обиду.
Вернулся Володя, стал разделывать рыбину. Он делал это ловко и споро.
– Проголодалась? – спросил он и посмотрел на нее.
– Немножко есть. Я же не пообедала.
– Ну, чуть потерпи. А то колбаса есть, нынче купил.
– Нет, я хочу рыбу.
– Тогда жди.
И так было хорошо, так ясно на душе, словно никого больше, кроме них, нет на свете и ни от кого не может быть угрозы. Они – первые люди на земле, пока еще единственные, а уж потом пойдет человечество и заселит всю землю, принеся зло, раздоры и недовольство.
– Ты подумал о завтрашнем дне? – спросила все-таки Людмила.
– А что о нем думать! – ответил спокойно Володя. – Будет день. За ним второй. И так сто лет.
– Сергей нас отыщет. Что ему скажешь?
– Не отыщет.
– Почему так решил?
– Где я, мало кто знает. Напарник да Гриша. А это мои дружки, не наведут.
– Понятно.
– Ты лучше воды набери, уху варить будем. Что тебе понятно?
– Мы тут проживем до зимы.
– Если ты согласна… – посмотрел на нее Володя.
– А потом?
– Что ты все – о потом? – удивился Володя. – Я еще не осмыслил того, что случилось.
– А что же случилось, если не секрет?
– Я тебя встретил. Вот! Это главное, а там как-нибудь разберемся.
– Спасибо хоть меня не исключаешь – разберемся! Потом он ловко развел костер, и они стали варить уху, помогая друг другу. Вокруг было так тихо и спокойно, словно все на свете примирились и решили не мешать друг другу.
Сергей Драков встал из-за стола, прошел в спальню и стал одеваться в привычный деловой костюм. Он делал это медленно, как всегда. Он прежде любил эти минуты. Он обычно смотрел на себя в зеркало и прикидывал, как воспринимают его люди, как выглядит он хмурым, как меняется, когда улыбнется, какое выражение лица лучше при деловом разговоре.