На заседании, созванном 14 сентября, Зорин обличал Хаммаршельда и апеллировал к чувствительным для африканцев темам: колониализм, национальный суверенитет, национально-освободительное движение. Утративший всякую объективность генсек ООН, утверждал он, «взял на себя неблаговидную роль», открыто действует в интересах Бельгии, США и их союзников по НАТО. Отказавшись сотрудничать с правительством Лумумбы и «приняв участие в борьбе против него», командование войск ООН и Хаммаршельд заняли «позицию поддержки тех сил, которые, играя на руку колониальным державам, выступают против политики укрепления независимости Республики Конго, способствуют расколу национально-освободительного движения африканских народов, облегчает империалистическим державам борьбу с этим движением». Зорин не жалел резких эпитетов в адрес Хаммаршельда: «Можно с полным основанием считать, что наиболее высокопоставленное должностное лицо Организации Объединенных Наций – Генеральный Секретарь – не проявило минимума объективности, которая требовалась от него при выполнении решений Совета Безопасности в отношении Конго. В сложившейся обстановке глава аппарата Организации Объединенных Наций оказался именно той его частью, которая наиболее откровенно работает в интересах колонизаторов, компрометируя этим в глазах народов Организацию Объединенных Наций». В результате «Африка, весь мир видят теперь, что сейчас предпринимается попытка заменить одних колонизаторов в Конго другими – в форме коллективного колониализма стран НАТО, прикрытого голубым флагом ООН»[334].
Американский представитель Джеймс Уодсуорт в долгу не остался: «Клеветой на Генерального Секретаря, на Командование войск Организации Объединенных Наций и даже на некоторые страны, пославшие свои войска, Советский Союз пытается прикрыть свое собственное проникновение в страну. Он стремится также, пороча действия Организации Объединенных Наций оскорбительным обвинением в империалистическом заговоре, запугать страны, которые являются действительно антиимпериалистическими и антиколониалистскими, чтобы они не оказывали поддержки Организации Объединенных Наций»[335].
Критика в адрес СССР прозвучала и от неприсоединившихся государств. «Мы глубоко сожалеем, – заявил представитель Туниса Монжи Слим, – что один из постоянных членов Совета Безопасности предоставил транспортные средства для военной операции [в Касаи], связанной с внутренней безопасностью. Это была неудачная акция, которую следовало бы избежать любой ценой, ибо она создала опасность усиления холодной войны в отношении Конго. Это могло привести к серьезным международным последствиям и к тому, что сердцу Африки пришлось бы испытать плачевную судьбу другой части мира»[336].
Ему вторил представитель Ганы Алекс Куэйсон-Сэки: «Мое правительство было первым, к которому правительство Конго обратилось за прямой военной помощью. Мы предпочли оказать эту помощь через ООН, потому что полностью поддерживаем ее усилия в Конго, которые соответствуют законным чаяниям конголезцев. Альтернативой для Ганы и других молодых государств было прямое вмешательство, чтобы выдворить бельгийцев из Конго. Это имело бы самые серьезные последствия». Звучало как публичное извинение за затею Нкрумы с набором ганских добровольцев для отправки в Конго и за резкое послание Хаммаршельду 12 сентября. Ганский представитель передал призыв своего президента к членам Совета «воздержаться от личных нападок в адрес господина Хаммаршельда». Он подчеркнул, что считает правительство Лумумбы «законным», но присоединился к позиции генсека относительно советских поставок в Конго самолетов и грузовиков: «Вся помощь развивающимся странам должна поступать через ООН»[337].
Американский проект резолюции наделял генерального секретаря полномочиями действовать в Конго без консультации с центральным правительством и призывал всех членов ООН «воздерживаться от любых действий, могущих помешать восстановлению законности и порядка, в частности, воздерживаться от посылки персонала <…> или оборудования для использования в военных целях в Конго иначе, чем через посредство Организации Объединенных Наций»[338]. Советский проект предлагал Хаммаршельду и командованию войск ООН «незамедлительно прекратить вмешательство во внутренние дела Республики Конго», поручал генсеку «отстранить нынешнее командование вооруженными силами ООН» и призывал членов организации «оказать путем добровольных взносов срочную финансовую и иную помощь Республике Конго, имея в виду, что эта помощь поступит в непосредственное распоряжение правительства Республики Конго»[339].
После того как оба эти проекта были отвергнуты, свой вариант резолюции предложили Тунис и Цейлон. В отличие от прежних заседаний СБ, на которых рассматривалась ситуация в Конго, этот афро-азиатский проект не носил компромиссного характера, а по сути совпадал с американским. В частности, там был пункт о невозможности предоставления Конго «никакой помощи для военных целей, иначе как в рамках мероприятий Организации Объединенных Наций»[340]. Это был вотум доверия Хаммаршельду и осуждение советской помощи правительству Лумумбы. Предложения, сходные с позицией СССР, звучали только от представителей Ганы, Гвинеи, Марокко и Индонезии, которые заявили, что ООН следует поддержать Лумумбу как главу единственного законного правительства Конго.
Советские поправки были отклонены, и при голосовании тунисско-цейлонского проекта 16 сентября СССР наложил на него вето. Впервые с начала конголезского кризиса позиции Советского Союза и афро-азиатских стран разошлись по принципиально важному вопросу, в котором последние поддержали Запад. Советский тезис, что Хаммаршельд является пособником второго издания колониализма под флагом ООН, не нашел у них позитивного отклика. Отношение молодых государств к ООН выразил М. Слим: «Тунис как африканское государство считает, что не может быть споров или колебаний относительно того, что Организация Объединенных Наций является наиболее надежной гарантией нашего суверенитета и неокрепшей независимости»[341]. «Учитывая советскую чувствительность к мнению африканцев, – писал Хаммаршельд в телеграмме Дайялу 16 сентября, – на этот раз представители СССР продемонстрировали странную невосприимчивость к настроению делегатов этого региона»[342].
По требованию представителя США Джеймса Уодсуорта и вопреки возражениям Зорина Совет решил обсудить положение в Конго на IV чрезвычайной специальной сессии ГА ООН 17–20 сентября. На этот раз советские представители сделали все возможное для смягчения своей позиции с учетом мнения делегатов афро-азиатских стран. В выступлении Зорина прозвучала очередная порция дежурной критики в адрес Хаммаршельда[343], но предложенный СССР проект отличался от внесенного на рассмотрение Совета Безопасности 15 сентября. Не было требования замены командования войск ООН и призыва оказывать прямую помощь правительству Лумумбы. Для оценки деятельности руководства ООН предлагалась формулировка, которая могла быть поддержана странами, недовольными смещением Лумумбы: «невыполнение генеральным секретарем и командованием ООН ряда важнейших положений указанных резолюций [Совета Безопасности от 14 и 22 июля и 9 августа 1960 г.], в особенности положений о невмешательстве во внутренние дела Конго и об обеспечении территориальной целостности и политической независимости Республики Конго, привело к дезорганизации экономики, обострению политического положения в стране и устранению законного правительства и парламента»[344]. Советский проект, как и американский, на голосование не ставился.
17 афро-азиатских стран на закрытой встрече разработали собственный проект резолюции[345], основой которой стала тунисско-цейлонская резолюция, предложенная Совету Безопасности 16 сентября. Проект внес на рассмотрение Куэйсон-Сэки, представитель страны, позиция которой по Конго прежде во многом совпадала с советской. Голосование против противопоставило бы СССР всем афро-азиатским странам. Их резолюция была принята 70 голосами при 11 воздержавшихся, среди которых были СССР и другие социалистические страны. По настоянию США был отдельно проголосован последний, ключевой, пункт, запрещавший оказание военной помощи Конго в обход ООН[346]. Советская делегация проголосовала за этот пункт. Он был принят 80 голосами при 1 воздержавшемся.
Итоги IV Чрезвычайной сессии ГА ООН свидетельствовали о неблагоприятном для СССР соотношении сил в ООН накануне открывающейся 20 сентября очередной XV сессии ГА. По инициативе СССР в ее повестку был внесен вопрос «Об угрозе политической независимости и территориальной целостности Республики Конго»[347]. Советская атака на Хаммаршельда провалилась, афроазиатские страны, на альянс с которыми рассчитывал Хрущев, поддержали действия генсека ООН в Конго.
Когда 19 сентября «Балтика» пришвартовалась в Нью-Йорке, Хрущев понял, что его переиграли не только в Конго, но и в ООН. Советский лидер сделал ставку на XV сессию ГА, где намерен был утвердиться перед мировым сообществом как главный защитник интересов молодых независимых государств. Более чем за месяц до открытия сессии Хрущев объявил о своем намерении участвовать в ее работе в качестве главы советской делегации. Он лично попросил посетить этот форум глав всех социалистических государств и ряда нейтральных, которых считал дружественными. Все они согласились.