.
Добиться от Судана разрешения на провоз грузов для Конго через его территорию не смог ни СССР, ни его союзники, в том числе и африканские. Тщетно пыталось решить его и правительство Гизенги. У Мулеле были все основания сообщить в Стэнливиль, что спасительной помощи из СССР ожидать не следует.
Когда стало очевидно, что рассчитывать на помощь с Востока не приходится, Гизенга стал наводить мосты с другим центром силы. По его приглашению 10 марта 1961 г. в Стэнливиль приехал сотрудник посольства США в Конго Фрэнк Карлуччи. Гизенга около часа беседовал с Карлуччи наедине, организовал прием в честь американского гостя в своем доме, на котором присутствовали ключевые члены правительства. Конголезцы, по сообщению посла Тимберлейка, просили «американцев понять их и предоставить помощь», подчеркивали, что они «не коммунисты», называли себя «честными, мирными нейтралами, которые пытаются восстановить порядок и примут помощь от любого». «Напрашивается вывод, – заключал посол, – что они утратили иллюзии в отношении русских, которые не выполнили своих обещаний»[542].
Хаммаршельд добивается поддержки афро-азиатских стран
Хрущев тоже утратил иллюзии относительно поддержки лидерами афроазиатских стран своих предложений в послании 22 февраля относительно отставки Хаммаршельда и прекращения операции ООН в Конго.
Планируемый вывод войск Гвинеи, Индонезии, Марокко, ОАР, Цейлона и Югославии грозил обескровить 19-тысячный контингент ООН в Конго, сократив его численность на 5,7 тыс. военнослужащих. Хаммаршельд обратился ко всем странам, имевшим войска в Конго, с просьбой прислать подкрепления[543]. Сделал он это 22 февраля, после принятия Совбезом резолюции 21 февраля, и день в день с посланием Хрущева главам афро-азиатских государств. В числе адресатов советского лидера был и премьер-министр Индии Джавахарлал Неру. Он заявил 27 февраля, что выступает против реформы ООН в «данный момент», удовлетворен резолюцией 21 февраля, одобряет действия генсека ООН и готов направить крупный воинский контингент в Конго[544]. В марте туда прибыла из Индии трехтысячная бронетанковая бригада, подразделения которой «разместились в наиболее чувствительных точках, где силы ООН были существенно ослаблены после вывода батальонов из ОАР, Судана и Индонезии»[545].
Не внял призывам Хрущева и Кваме Нкрума. 7 марта 1961 г. с трибуны ООН он изложил план создания в Конго «нового усиленного гражданского и военного командования ООН», которое должно «взять на себя полную ответственность за поддержание закона и порядка» в Конго. Командование называлось именно так, поскольку оно должно было быть не чисто, а только частично африканским. План противоречил призыву Хрущева свернуть операцию ООН в Конго, но вполне вписывался в план администрации Кеннеди «усилить мандат ООН» в Конго. Нкрума не потребовал «отстранения Хаммаршельда от конголезских дел», как обещал Брежневу. Напротив, он подчеркнул первостепенную роль ООН в урегулировании конголезского кризиса и поддержал действия генсека. Нкрума заявил, что «Конго должно быть вне холодной войны» и поставил на одну доску СССР и США: «Политика великих держав в Конго была направлена не на обеспечение реальной независимости страны, а на сохранение существующих позиций или установление новых сфер влияния».[546]
На следующий день состоялась беседа между Нкрумой и президентом Кеннеди. Ганский лидер стремился «максимально минимизировать разницу между своим видением ситуации в Конго и позицией Соединенных Штатов». Он «подчеркнул, что поддерживает ООН» и, по его ощущениям, «практически все афро-азиатские страны за Хаммаршельда». Нкрума поведал, что во время встречи с Громыко осенью 1960 г. он убеждал советского министра иностранных дел «прекратить кампанию за отставку» генсека и напомнил, что на Касабланкской конференции он в одиночку выступал против вывода войск ООН из Конго. Говоря о внутренней ситуации в Конго, президент Ганы «несколько неуважительно высказался о качествах Гизенги как политика и выразил сомнение в его способности быть лидером»[547]. В совместном коммюнике по итогам встречи подчеркивалось, что оба президента «убеждены в необходимости безоговорочной и искренней поддержки, моральной и материальной, усилий Объединенных Наций по налаживанию мира в Конго»[548].
Советское посольство в Аккре оценило «пространное и путанное выступление Нкрумы» на ГА ООН как признак «постепенного изменения внешнеполитического курса Ганы в сторону тесного сближения с западными странами, и, в частности, с США»: «В самом деле, в своей программе из 8 пунктов[549], представленных Ассамблее Нкрумой, последний настаивает на необходимости решения конголезского вопроса только в рамках ООН (точно такая же позиция США). Ни в одном из пунктов не упоминается, что единственным законным правительством Конго является правительство Антуана Гизенги, хотя Нкрума сам лично присутствовал на конференции в Касабланке и подписал ее декларацию в этом отношении. Предложение Нкрумы провести новые всеобщие выборы под контролем ООН фактически означает, что Нкрума больше не признает правительство Гизенги единственной законной властью в Конго, а поддерживает известный американский план создания в Конго конфедерации. В своей речи Нкрума нигде не упомянул необходимость привлечения к международному суду основных виновников зверской расправы с Лумумбой – марионеток Касавубу, Чомбе и Мобуту, он также больше не поинтересовался вопросом о том, кто же до сих пор финансирует и направляет банды Мобуту в Конго, хотя раньше он не только прямо называл США, но и направлял специальные послания правительству США по этому вопросу. Вместо того чтобы, по меньшей мере, осудить предательскую роль Хаммаршельда в Конго, президент Нкрума считает и дальше возможным надеяться на “порядочность” Хаммаршельда и поддержать его действия в Конго»[550].
Прогноз посольства оказался верным. Нкрума наладил испорченные в результате конголезского кризиса отношения с США, и в декабре 1961 г. Гана получила американские кредиты и заем на реализацию проекта сооружения промышленно-энергетического комплекса на р. Вольта. В сентябре 1960 г. администрация Эйзенхауэра приняла соответствующее решение, но вскоре заморозила средства из-за «недружественной» позиции Ганы по Конго. Теперь Нкрума добился финансирования проекта, который он называл «мотором индустриализации Ганы»[551]. Ганский президент выгодно разменял свою позицию по Конго на твердую валюту от американцев на развитие ганской экономики.
9 марта посол США в СССР Левелин Томпсон вручил Хрущеву личное послание Кеннеди, в котором американский президент выражал надежду, что советско-американские разногласия по конголезскому вопросу не станут «серьезным препятствием» для улучшения двусторонних отношений. Кеннеди предложил провести встречу на высшем уровне поздней весной в Вене или Стокгольме[552]. В ходе беседы обсуждались в основном проблемы, связанные с конголезским кризисом. Томпсон изложил позицию Соединенных Штатов. Она состояла в следующем: «1) любую военную или двойного назначения помощь Конго следует оказывать только через ООН…; 2) деятельность ООН в Конго дает веские основания считать, что она наилучшим образом решит конголезскую проблему…; 3) Касавубу сместил Лумумбу законным путем, однако состав правительства должен утвердить парламент, поэтому необходимо созвать парламент в ближайшем будущем; 4) Хаммаршельд пользуется полной поддержкой и доверием США; 5) все политические заключенные должны быть освобождены, как только ООН сможет гарантировать им личную безопасность»[553].
Карикатура из газеты «Правда»
Хрущев назвал позиции СССР и США «диаметрально противоположными», и сказанное им послу не вселяло надежд на их сближение. Он поднял вопрос о виновниках гибели Лумумбы: «Касавубу отправил его в Катангу, Чомбе убил его при попустительстве Хаммаршельда, все трое должны предстать перед судом». Поэтому СССР «не признает Хаммаршельда и будет его игнорировать». Хрущев заявил, что «в Конго уже есть избранный парламент, правительство [Гизенги] создано и его следует признать». Советский лидер изложил мотивы предлагаемой им реформы ООН: «Возможно, в будущем США окажется в ООН в таком же положении, в каком сейчас находится Советский Союз, в меньшинстве. ООН – это не парламент, где решения принимаются большинством. <…> Разве плохо, когда есть три секретаря ООН, “ваш”, “наш” и “от нейтралов”? Если одна из сторон против, лучше не принимать никакого решения». Томпсон обратил внимание, что, оценивая внутреннюю ситуацию в Конго, Хрущев «говорил о прошлом и избегал обсуждения возможных путей урегулирования»[554].
Хрущев не спешил менять свою позицию по Конго: нелегко было признать провал мощной пропагандистской кампании против Хаммаршельда, застрельщиком которой стал ты сам. И кампания продолжалась. 18 марта «Правда» опубликовала подборку цитат из писем читателей под заголовком «Хаммаршельду не место в ООН! – заявляют советские люди». Москвичка Г. Квитинцкая выразила «мысли и чувства, которые разделяют миллионы советских людей»: «Ни одно из слов не кажется мне достаточным для определения всего того низкого, что сделано Хаммаршельдом, бельгийскими колонизаторами и их ставленниками в Конго. Вечный позор этим выродкам! Совершенно ясно, что пребывание Хаммаршельда на каком бы то ни было посту в такой организации, как ООН, абсолютно немыслимо. Я не удивляюсь тому, что он цепляется за свой пост и не подает в отставку: у него нет ни стыда, ни совести. Но его надо гнать из ООН». Другие читатели тоже не выбирали слова, браня генсека – «палач», «предатель», «холуй бельгийских колонизаторов», «политический труп»