Выступивший 21 марта на XV сессии ГА ООН министр иностранных дел СССР А. А. Громыко повторил старые советские рецепты выхода из конголезского кризиса:
«осуждение агрессора и принятие решений о немедленном удалении с территории Конго всех находящихся там бельгийских войск и всего бельгийского персонала; применение против агрессора соответствующих санкций в соответствии с Уставом ООН;
арест и предание суду Чомбе и Мобуту, разоружение всех воинских частей и жандармерии, находящихся под их контролем;
прекращение в месячный срок так называемой “операции ООН” в Конго;
оказание необходимой помощи и поддержки законному правительству Конго, возглавляемому Антуаном Гизенгой»[556].
Громыко подтвердил необходимость «реорганизовать структуру Организации Объединенных Наций на справедливых началах» [557].
В выступлениях большинства делегатов звучали две основные идеи: ведущая роль ООН в решении конголезской проблемы и необходимость созыва парламента Конго, который должен назначить новое правительство. За разрешение кризиса парламентским путем высказался и Гизенга. «Парламент, – заявил он в интервью французскому журналисту, – это единственный суверенный орган, который может решать вопрос о будущем страны»[558]. Появились признаки подвижек в позиции СССР. Его представитель воздержался при голосовании резолюции Совета Безопасности 21 февраля, которая, в частности, требовала созыва парламента и принятия необходимых мер по его охране[559]. А 31 марта перед возвращением из Нью-Йорка в Москву Громыко заявил журналистам, что для нормализации положения в Конго необходимо, чтобы «парламент незамедлительно приступил к работе»[560].
7 апреля советская делегация внесла проект резолюции с требованием «безотлагательного созыва парламента Республики Конго». Безопасность парламентариев должно было обеспечить командование войск ООН[561]. Ни о каком выводе этих войск, а тем более о «прекращении так называемой “операции ООН” в Конго» речи не шло. Советский проект не прошел, «за» было подано 29 голосов, «против» – 53, 17 воздержались[562].
15 апреля Генеральная Ассамблея приняла три резолюции по вопросу о Конго. Резолюция, предложенная 20 афро-азиатскими странами и Югославией, обязывала отозвать и эвакуировать из Конго «весь бельгийский и другой иностранный военный и полувоенный персонал и политических советников, не находящиеся в ведении командования Организации Объединенных Наций, а также всех наемных солдат»[563]. Представитель СССР В. А. Зорин проголосовал «за».
Другая резолюция была внесена рядом прозападных афро-азиатских стран. Они считали «существенно важным, чтобы Генеральный Секретарь немедленно принял необходимые и эффективные меры для предотвращения ввоза в Конго оружия, военного снаряжения и материалов, иначе как в соответствии с резолюциями Организации Объединенных Наций». И настаивали «на безотлагательном созыве парламента с предоставлением Организацией Объединенных Наций охранных свидетельств и обеспечением безопасности членам парламента…»[564]. Делегат СССР поддержал аналогичную формулировку касательно поставок оружия на IV чрезвычайной сессии ГА ООН в сентябре 1960 г., и, судя по итогам переговоров в Москве с Мулеле, придерживался установленных правил. Пункт о созыве парламента по существу не отличался от советского проекта. Принципиальные возражения у Зорина все же нашлись. Он проголосовал «против» из-за того, что в проекте упоминался Генеральный секретарь ООН. Тот самый Хаммаршельд, с которым, по словам Громыко, «советское правительство прекратило какие-либо отношения» и не признавало его «как должностное лицо ООН»[565]. Зорин оказался в явном меньшинстве. Пункт о генсеке был поставлен на отдельное голосование и получил поддержку 83 делегатов. «Против» проголосовали только 11 – социалистические страны, Гвинея и Куба, 4 страны воздержались[566].
Имя Хаммаршельда осталось в советском черном списке и после его трагической гибели в сентябре 1961 г. В сборнике документов, изданном Госполитиздатом в 1963 г., обычно приводятся полные тексты резолюций, принятых Генеральной Ассамблеей или Советом Безопасности ООН. Резолюция 1600 (XV) приведена с купюрами, которые позволили избежать упоминания слов «Генеральный Секретарь»[567].
Согласно третьей резолюции во исполнение решения Совета Безопасности от 21 февраля 1961 г. была учреждена комиссия для расследования обстоятельств смерти П. Лумумбы и его соратников[568]. Комиссия начала работать в августе 1961 г. На территорию Конго ее не пустили. Комиссия нашла доказательства о несостоятельности официальной версии гибели Лумумбы и причастности к его убийству руководства Катанги[569].
Это была последняя сессия ГА ООН, созванная в связи с событиями в Конго и обсуждавшая в основном конголезскую проблематику. Обозреватель «Правды» В. Маевский верно оценил значение этого форума: «Это была одна из самых широких дискуссий, в которой приняли участие представители около 60 стран. Иначе и не могло быть: вопрос о Конго – это вопрос не только о будущем конголезского народа, но и о будущем Африки и самой Организации Объединенных Наций»[570].
В актив Хрущев мог записать себе резолюцию о выводе бельгийского военного персонала и наемников. А в остальном… XV сессия показала ошибочность дипломатической стратегии советского лидера, решившего компенсировать неудачи в Конго наступлением на идеологическом фронте и реваншем в ООН. Он использовал отстранение от власти Лумумбы, а затем и его убийство для дискредитации Дага Хаммаршельда, потребовал отставки генсека и кардинальной реформы ООН. Приглашая в состав «тройки» представителей афро-азиатских стран, Хрущев надеялся заручиться их поддержкой в противостоянии с Западом. Результат оказался обратным. Осуществление хрущевской концепции «коллективного руководства», создание «тройки» при сложившемся соотношении сил в мире лишила бы ООН исполнительной дееспособности. Афро-азиатские государства справедливо сочли, что предложения СССР являются пропагандистским маневром для прикрытия советского отступления в Конго и не поддержали их.
Это вовсе не означало, что развивающиеся страны одобряли конголезскую политику западных держав и тем более действия Мобуту и Чомбе. «Мы, – писал Неру британскому премьеру Макмиллану в конфиденциальном послании от 17 февраля 1961 г., – не согласны с некоторыми предложениями, внесенными [на заседании Совета Безопасности 14 февраля 1961 г.] от имени Советского Союза[571]. Однако мы должны помнить, что сложившаяся в Конго ситуация, когда стало возможным убийство Лумумбы, является прямым результатом политики властей Леопольдвиля и Катанги, а также поддержки, которую они получают извне. <…> Мы имеем дело с режимами [Чомбе и Мобуту], чья правовая и конституционная легитимность вызывает большие сомнения. Они используют гангстерские методы и виновны в жестоком убийстве [Лумумбы]. Оно совершено вопреки позиции ООН и мировому общественному мнению»[572].
Поиски консенсуса между конголезскими центрами силы
1 апреля во исполнение резолюции Совета Безопасности от 21 февраля на базу Камина прибыл тысячный индийский контингент войск ООН. Чомбе назвал это «актом войны» и объявил кампанию «гражданского неповиновения и саботажа» для удаления ООН из Катанги[573]. 4 апреля он издал декрет «о состоянии вражды с ООН». «Гражданам Катанги» запрещалось «вступать в любые отношения с Объединенными Нациями или связанными с ними лицами». За нарушение полагалось тюремное заключение (сроком до 5 лет), штраф (до 100 тыс. франков) или оба наказания[574].
Декретами дело не ограничилось. Чомбе распорядился отключить электричество и воду в занимаемых миссией ООН зданиях и запретил передвижение автотранспорта ООН по территории Катанги. «Правда» со ссылкой на корреспондента агентства Рейтер в Элизабетвиле сообщала: «тысячи чомбовцев, “вооруженных копьями, палками, ружьями и ножами, захватили вчера аэропорт, охраняемый шведским контингентом войск ООН”. В аэропорту был учинен настоящий разгром: порваны телефонные провода, выбиты окна, разорван в клочья флаг ООН, разграблен контрольно-диспетчерский пункт. Несколько шведских солдат были захвачены в плен». И делала следующий комментарий: «Марионеточный правитель Катанги Чомбе, после того как ему сошел с рук отказ выполнить последнюю резолюцию Совета Безопасности о выводе всех иностранных наемных офицеров и солдат, перешел к открытому диктату в отношении миссии ООН»[575].
Касавубу, напротив, пошел на компромисс с ООН. 17 апреля после трудных переговоров он подписал с представителями Хаммаршельда соглашение о признании резолюции Совета Безопасности от 21 февраля[576]. Это означало, что Чомбе отныне придется вести войну на два фронта: против войск ООН и КНА. Министр иностранных дел Конго Бомбоко заявил: «Из соглашения с ООН автоматически вытекает необходимость разоружения катангских войск