ышла в эфир[594].
Нажесткин, поведавший эту историю в мемуарном очерке, не сообщает, в чем заключалась «советническая помощь» Гизенге. Архивные документы об этом не рассекречены. Ссылаясь на агентурные источники ЦРУ, Девлин утверждает, что «Подгорнов и его сотрудники пытались убедить Гизенгу отправиться в Лованиум и возглавить парламентскую группу лумумбистов. Они, видимо, считали, что присутствие Гизенги обеспечит ему избрание премьер-министром. Они работали с ним более двух недель, но безуспешно»[595]. Сверхосторожный Гизенга покидать Стэнливиль не торопился. Его пытался уговорить принять участие в сессии парламента и прибывший в Стэнливиль председатель правительства провинции Леопольдвиль Клеофас Камитату. «Правда» сообщила, что в честь Камитату состоялся прием, где звучали призывы «объединить свои силы и выступить единым фронтом на открывающейся сессии конголезского парламента»[596].
16 июля 73 члена палаты депутатов и сенатора на самолете ООН прибыли в Леопольдвиль из Стэнливиля. Гизенги среди них не было, он по официальной версии «на несколько дней» остался в столице Восточной провинции «из-за болезни». Лидером лумумбистов на сессии парламента стал Кристоф Гбение. «Правда» аттестовала его как «преемника Патриса Лумумбы на посту председателя партии Национальное движение Конго, министра внутренних дел законного правительства». И привела заявление Гбение перед отъездом: «Борьба, которую мы ведем, направлена на достижение одной главной цели: сохранение единства и нераздельности нашей страны. Это придает нам силы и уверенность, это указывает нам единственно правильные средства к достижению успеха – объединение всех националистов. Только так мы добьемся победы»[597].
СССР сделал ставку на Гизенгу, которого парламент должен был избрать премьер-министром правительства, где большинство составят лумумбисты. Позиции других игроков точно описал Девлин. Хаммаршельд «был полон решимости иметь созданное парламентом правительство с участием Гизенги к следующей сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке». Администрация Кеннеди «хотела умеренное коалиционное правительство, которое желательно не контролировалось бы Гизенгой». Временный поверенный в делах США в Конго МакМертри Годли, возглавивший посольство после отставки Тимберлейка 15 июня 1961 г., «был готов принять коалицию, но он был за правительство, где влияние гизенгистов было бы сведено к минимуму». Сам Девлин «хотел бы видеть правительство без Гизенги, Мулеле, Кашамуры или других парламентариев, которые якшались с Советами». Группа Бинза «хотела, чтобы правительство было умеренным и в идеале таким, которое она могла бы контролировать»[598].
Выбор американцев пал на 39-летнего члена группы Бинза Сирила Адулу. Он получил среднее образование в миссионерской католической школе, работал в торговых фирмах, служащим Центрального банка Конго. Политическую карьеру начал в лумумбовской НДК, после раскола присоединился к группе Калонжи, НДК-К. В начале 1960 г. возглавил Всеобщую федерацию труда Конго. У Адулы были тесные связи с руководством Бельгийской социалистической партии. В правительстве Илео он занимал пост министра внутренних дел, а затем по совместительству и пост министра обороны. Девлин приводил следующие резоны в пользу кандидатуры Адулы. Как сенатор он «помогал нам сместить Лумумбу путем выражения недоверия правительству в начале сентября 1960». Как профсоюзный лидер «хорошо работал с американцами». Адула «был популярен, пользовался уважением в парламенте и демонстрировал качества лидера»[599].
В Лованиуме собралось 188 из 221 депутатов нижней палаты и сената. Отсутствовали представители Катанги. Чомбе запретил парламентариям от Катанги ехать в Лованиум несмотря на усилия руководителя гражданской миссии ООН в Конго тунисца Махмуда Киари убедить его в обратном[600]. Участники сессии парламента делились на два примерно равных по численности блока: лумумбисты («блок националистов») и сторонники правительства в Леопольдвиле и депутаты от Касаи («национально-демократический блок»)[601]. Так что заявление Гбение о том, что, объединившись, националисты победят, не выглядело утопией.
Расклад сил во вновь созванном конголезском парламенте вызвал обеспокоенность в Госдепартаменте. 27 июня госсекретарь Дин Раск направил инструкцию Годли задержать начало парламентской сессии в Лованиуме, «поскольку неспособность леопольдвильских руководителей обеспечить поддержку Чомбе, возможно, приведет к победе гизенгистов»[602]. Годли не согласился с мнением шефа, он полагал, что «в нынешней ситуации тактика проволочек нецелесообразна», и «сомневался, что Гизенга достаточно силен, чтобы стать главной фигурой в новом правительстве». Он доказывал, что «нажимать на тревожную кнопку рано» и приводил сценарий недопущения благоприятного для Гизенги голосования по кандидатуре премьера: «если шансы Гизенги станут очевидными», Касавубу как президент приостановит сессию парламента и общими усилиями удастся заставить Чомбе послать своих депутатов в Лованиум[603].
Госдепартамент дал Годли добро. Решающей оказалась поддержка его плана ЦРУ, которое интенсивно работало на победу в Лованиуме «умеренных». Период перед открытием парламентской сессии был для Девлина горячей порой. Он ежедневно встречался с Бомбоко, Нендакой и Мобуту. Дал задание всем своим агентам, которые «имели прямые или косвенные контакты» с Касавубу, втолковать президенту, что Илео некомпетентен и необходимо предложить парламенту кандидатуру Адулы для избрания главой правительства. Через «Жака», одного из своих лучших агентов, Девлин организовал публикацию в «ведущей газете» Конго заказной статьи главного редактора о претендентах на пост премьера. Тот написал, что «Гизенга будет бедствием для страны», Илео непригоден для этой должности, а наиболее подходящей фигурой является Адула[604].
Контактировал Девлин и с парламентариями. Он умалчивает о цели и характере этих встреч, но даже опубликованные документы дают веские основания утверждать, что имел место банальный подкуп. Специальный помощник президента по национальной безопасности МакДжордж Банди 10 июня уведомил Кеннеди, что в рамках ранее согласованного плана «тайной поддержки политических лидеров и партий» он, Банди, в отсутствие президента «ввиду срочности» и при «полном согласии Госдепартамента» одобрил выделение 23 млн. долл, на «укрепление умеренного лагеря в Конго». Свое решение Банди обосновывал тем, что в случае задержки выделения денег возникнет «опасность потери нами важной группы умеренных политиков». Он напомнил президенту, что «гораздо большие суммы тратились в прошлом на те же цели, через те же каналы и без всяких затруднений»[605].
Свой план достижения победы в Лованиуме был и у сторонников Гизенги. Сам он должен был оставаться в Стэнливиле, чтобы обеспечить «политические и военные» тылы и не допустить «сюрпризов» со стороны войск Мобуту. Фракцию «националистов» в Лованиуме должен был возглавить министр внутренних дел в правительствах Лумумбы и Гизенги Кристоф Гбение. Согласно плану председатель нижней палаты в парламенте первого созыва Жозеф Касонго должен был на первом заседании пригласить на трибуну Патриса Лумумбу «как главу конголезского правительства до 13 сентября 1960 г.», и в его отсутствие предложить исполнять обязанности премьер-министра Гбение. «Правительство Лумумбы» после переходного периода должно было организовать парламентские выборы «на основе новой конституции», после чего парламент изберет нового главу правительства[606].
Университет в Лованиуме, что в 25 милях от Леопольдвиля, был идеальным местом для сессии парламента в условиях Конго. На обширной территории только что построенного кампуса расположились учебные корпуса с просторными, удобными для заседаний аудиториями, комфортабельные жилые коттеджи. Он был обнесен высоким забором и охранялся войсками ООН, у которых был приказ не пропускать посторонних. Парламентариям было запрещено покидать территорию университета, употреблять спиртные напитки, иметь при себе деньги, ценности, огнестрельное оружие, общаться с женщинами. Действо в Лованиуме пресса сравнивала с конклавом, процедурой избрания Папы Римского.
В отличие от кардиналов конголезские парламентарии не были изолированы от внешнего мира. По крайней мере от ЦРУ В автомобиле Бомбоко была установлена рация, по которой он регулярно информировал Девлина о ходе сессии[607]. Еще об одном и самом важном способе коммуникации с депутатами разведчик умалчивает. Оперативники ЦРУ проделали подземный ход под оградой университетского кампуса, беспрепятственно проникали через него на «изолированную» территорию и щедро подкупали наличными тех, кто обещал проголосовать как надо[608].
24 июля на пост председателя нижней палаты был избран Касонго. Он считался креатурой Гизенги, но не стал во исполнение плана объявлять Гбение главой правительства. На следующий день «умеренные» взяли реванш: председателем сената был избран их кандидат Виктор Коумарико. 27 июля начались прения по кандидатуре на пост главы правительства. Отсутствие Гизенги давало сильный козырь леопольдвильскому блоку. 24 июля Камитату вылетел в Стэнливиль, где напрасно убеждал Гизенгу принять участие в парламентской сессии и баллотироваться на должность премьер-министра. 2 августа парламент почти единогласно одобрил предложенную президентом Касавубу кандидатуру Сирила Адулы на пост премьер-министра. Антуан Гизенга стал вице-премьером.