Расследование не было объективным. На некоторых свидетелей оказывалось давление. Были проигнорированы показания, которые могли бы сыграть ключевую роль для выяснения истины. Многие наблюдали еще один, меньший по размерам самолет, рядом с самолетом генсека и слышали взрывы до момента, когда последний врезался в гору. Один свидетель, африканец, показал, что примерно через 30 минут после падения самолета к месту катастрофы подъехали две автомашины и из них вышли люди. После отъезда машин обломки самолета вспыхнули с новой силой[695].
Время не стерло интерес к обстоятельствам гибели Хаммаршельда, выходили новые исследования, не было недостатка в версиях. Появился даже «советский след». Аркадий Шевченко, высокопоставленный советский дипломат-перебежчик, завербованный ЦРУ и получивший в 1978 г. политическое убежище в США, утверждал: «Друзья, работающие на африканском направлении, однажды рассказали мне, что видели совершенно секретные документы КГБ, указывающие на то, что самолет [Хаммаршельда] был сбит просоветскими конголезскими силами под руководством проникших туда сотрудников спецслужб СССР»[696]. По степени правдоподобности эта версия тянет разве что на экзотическую.
Появлялись новые важные свидетели. В 1976 г. некто Роланд Куллиган был арестован за использование поддельного чека. Своему адвокату он поведал, что является наемным убийцей, работающим на ЦРУ В числе своих заказных жертв он назвал Хаммаршельда, чей самолет он якобы сбил с земли на подлете к Ндоле. Целью Куллигана было не предание этой информации гласности, он хотел, чтобы ЦРУ вытащило его из тюрьмы. В 1977 г. он был освобожден за недоказанностью обвинений[697].
Всплывали, казалось бы, надежно упрятанные в архивах секретные документы. В августе 1997 г. Комиссия истины и примирения, которая занималась расследованием преступлений, совершенных в ЮАР во времена апартхейда, обнаружила документы о причастности к гибели генсека ООН спецслужб Великобритании, США и ЮАР. На совместном совещании представителей разведывательных ведомств этих стран якобы обсуждались детали операции «Селена», в рамках которой планировалось заложить взрывное устройство в самолет Хаммаршельда. Представитель посольства Швеции в Претории заявил, что правительство его страны не располагает данными о заговоре, а дипмиссии Великобритании и США опровергли причастность к нему своих спецслужб. Представитель Форин офиса назвал документы «советской дезинформацией». Председатель Комиссии архиепископ Десмонд Туту заявил, что документы могут быть фальшивкой, но призвал «не отвергать их целиком как совершенно не заслуживающие доверия»[698].
Ситуацию, сложившуюся вокруг расследования обстоятельств гибели Хаммаршельда, точно описал Б. Уркварт: «О смерти Хаммаршельда написано много и появляются новые работы. Примечательно, что никто из тех, кто считает, что он был убит тем или иным способом, не потребовал нового расследования, сославшись на открывшиеся серьезные обстоятельства. Основные теории заговоров взаимно исключают друг друга, если одна верна, другие должны быть ложными. И ни одна из них не основана на чем-то другом, кроме слухов, домыслов и фантазий»[699].
Так продолжалось до выхода в 2011 г. книги британской исследовательницы и журналистки Сьюзан Уильямс «Кто убил Хаммаршельда? ООН, холодная война и господство белых в Африке». Она провела огромную работу по сбору документов и устных свидетельств, касающихся гибели Хаммаршельда. Работала в архивах восьми стран, провела многочисленные интервью, в том числе с очевидцами катастрофы, привлекла судебных, медицинских экспертов, специалистов по баллистике для повторного изучения материалов расследований, проведенных Родезией и ООН.
Уильямс первой из исследователей удалось получить доступ к архиву Роя Беленского, премьер-министра Федерации Родезии и Ньясаленда (1957–1963 гг.), хранящемуся в Бодлианской библиотеке Оксфордского университета. Там оказались засекреченные документы и материалы, не нашедшие отражения в докладах родезийских комиссий. Вкупе со вновь открывшимися обстоятельствами, которые сообщили Уильямс собеседники, они дали серьезные основания еще более обоснованно подвергнуть сомнению официальную версию об «ошибке пилота».
Вот лишь два сенсационных открытия автора. Свидетели сообщили, что видели на лбу мертвого Хаммаршельда отверстие похожее на пулевое. Судебные эксперты, изучившие по просьбе Уильямс хранившиеся в архиве Беленского фотографии тела генсека, установили, что они были подретушированы, чтобы скрыть что-то у него на лбу[700].
Уильямс нашла отставного разведчика Чарльза Саузхолла, который в бытность офицером Агентства национальной безопасности в 1961 г. служил на Кипре, на ретрансляционной станции ВМФ США, которая занималась и прослушиванием радиообменов и телефонных разговоров по всему миру. Ночью 17 сентября он вместе с несколькими коллегами услышал переговоры пилота, известного «разведывательному сообществу» как «Одинокий Рейнджер», которые сопровождались звуками выстрелов из пушки его самолета и не оставляли сомнений, что он намеренно сбил «Альбертину» Хаммаршельда[701].
Уильямс пришла к выводу, что «Хаммаршельд, возможно, стал жертвой покушения; он мог быть убит во время неудавшегося угона самолета. Но как бы там ни было, почти очевидно, что его смерть стала результатом тайного вмешательства. Почти невероятно, что “Альбертина” потерпела катастрофу из-за ошибки пилота, как явствует из результатов расследования, проведенного в Родезии в 1961-62 гг. и частного расследования для правительства Швеции в 1993 г. Доклад комиссии ООН, вышедший в 1962 г., не содержит окончательных выводов и не исключает версий саботажа или подрыва самолета. Он выдержал проверку временем». Чье же «вмешательство» погубило Хаммаршельда? Уильямс называет следующих интересантов: власти Родезии, наемники, действовавшие в Катанге транснациональные корпорации, правительство Великобритании, ЦРУ[702].
Книга получила хорошую прессу и широкий общественный резонанс. Наконец-то открылись «серьезные обстоятельства», ставшие основанием для нового расследования гибели Хаммаршельда. Этим занялась созданная в июне 2012 г. международная комиссия. У нее нет официального статуса, но состав представительный: судья из ЮАР Ричард Голдстоун, отставной британский лорд-судья Стивен Седли, бывший шведский дипломат Ханс Карелл, член Верховного суда Нидерландов Вильхельмина Томассен. Председатель комиссии член британского парламента Дэвид Ли заявил, что «полная правда во всех подробностях все же должна быть сказана»[703].
Катангский вопрос и внутриполитическая борьба
3 сентября 1961 г. Антуан Гизенга решил покинуть Стэнливиль и прибыл в Леопольдвиль для исполнения обязанностей вице-премьера. Вряд ли он был преисполнен энтузиазма, а тем более оптимизма. Его ждало враждебное окружение: премьер Адула был «человеком американцев»[704], Касавубу и Мобуту – давними и заклятыми врагами.
Судя по его мемуарам, Гизенга негодовал по поводу «предательства сторонников», но считал, что еще не все потеряно. Он рассчитывал создать на основе парламентского большинства объединенную партию «Пан-Лумумба» и через нее оказывать эффективное давление на правительство Адулы. Гизенга объяснил свое решение стать вице-премьером стремлением «служить стране». Он позиционировал себя политиком, обладающим не меньшим весом и влиянием, чем премьер. Правительство Адулы было «компромиссом между Леопольдвилем и Стэнливилем, “правительством национального примирения”, в котором Адула представляет интересы Леопольдвиля, а я – Стэнливиля»[705].
Это была хорошая мина при плохой игре. Реально у Гизенги не было выбора относительно участия в правительстве Адулы. Л. Намикас верно оценила его положение и имевшиеся альтернативы: «Если бы он продолжал отказываться от сотрудничества с Леопольдвилем, он неминуемо стал бы объектом силовых акций как “сепаратист” Отсутствие необходимой поддержки со стороны Советского Союза, Египта или даже Китая, долгая блокада Восточной провинции силами Мобуту, создавали Гизенге серьезные проблемы обеспечения ресурсами. Афро-азиатские страны, которые относились к Гизенге с симпатией, признали правительство Адулы, и это тоже ослабило его позиции»[706]. Оставалось отправиться в Леопольдвиль и играть на поле «национального примирения».
19 сентября в Леопольдвиль из Стэнливиля прибыл временный поверенный в делах СССР в Конго Л. Г. Подгорнов, а 24 сентября – остальные члены миссии. Советские дипломаты сразу убедились, что в правительстве Адулы задают тон вовсе не «сторонники Лумумбы-Гизенги». Конголезский МИД не признал полномочий Подгорнова, и наладить работу посольства быстро не удалось, поскольку этому «долгое время препятствовали конголезские деятели, связанные с империалистическими кругами»[707].
О подробностях поведал О. И. Нажесткин: «Через несколько дней после переезда миссии в Леопольдвиль Подгорнов был вызван в министерство иностранных дел Конго, где чиновник невысокого ранга от имени министра иностранных дел Бомбоко заявил: “Вы въехали в Конго через заднюю дверь, не спросив разрешения хозяев, и должны покинуть страну”. Правое крыло правительства Адулы, возглавляемое Бомбоко, начальником службы безопасности Нендака и начальником генерального штаба конголезской армии Мобуту, отказывалось выполнять решение объединительной сессии конголезского парламента о признании дипломатических миссий, аккредитованных в Стэнливиле при Гизенге. Началось “выживание” советской миссии. Подгорнову, который добивался встреч с Бомбоко и требовал аккредитации, настойчиво повторяли, что его группа не пользуется дипломатическим статусом, не имеет права на радиопередачи, диппочту, не пользуется дипломатическим иммунитетом»