Расстановка сил в ООН не могла не насторожить администрацию США. Среди государств Касабланкской группы нарастало убеждение, что действия ООН в Конго «вместо того чтобы служить делу объединения на самом деле защищают Чомбе», поскольку «под давлением западных держав ООН и сама не предпринимает эффективных мер и не дает правительству Конго осуществить их». Неспособность ООН справиться с катангским сепаратизмом вызывала недовольство и у прозападных африканских стран, например, Нигерии. Африка требовала или заставить Чомбе выполнить план У Тана или вывести войска ООН. И тогда «пусть правительство Конго при содействии африканских стран возьмется за объединение». У Тан был «глубоко разочарован вялой поддержкой западных держав своего плана». Представитель США в ООН А. Стивенсон считал, что есть 2–3 недели чтобы убедить У Тана и африканцев, что «США и Бельгия действительно намерены приструнить Чомбе и объединить Конго посредством мирных экономических санкций». Иначе: «Генсек[904] попытается самостоятельно предпринять более рискованные меры, и если Запад заблокирует их, доложит Совету Безопасности о провале конголезской операции. Если СБ окажется не в состоянии действовать, что весьма вероятно, у ООН не будет другого выхода, кроме как вывести войска из Конго, предоставив разрешение кризиса африканцам, среди которых США и Советы будут поддерживать своих лошадок». Пора, резюмировал Стивенсон, делать выбор между убеждением Чомбе вкупе с экономическими санкциями и силовыми методами. Проводить «беззубую промежуточную линию больше нельзя»[905].
Опасения, что правительство Адулы падет или согласится принять советскую помощь, изменили позицию администрации Кеннеди относительно применения силы в отношении режима Чомбе. 13 декабря президенту был представлен меморандум о конголезской политике. Авторы признали «неверность» прежнего курса, основанного на предположении, что «добиться реинтеграции Катанги в Конго, создать в Леопольдвиле эффективное умеренное правительство» можно «убеждением и дипломатией, подкрепленных угрозами экономических санкций». Основной причиной неудач была неуступчивость Чомбе и его окружения: «Чомбе становится все сильнее и продолжает маневрировать, пытаясь добиться независимости Катанги». Все, что США до сих пор предпринимали, не «убедило» его начать реальное воссоединение. Поэтому «следует силой заставить его сделать это». Предлагалось так усилить войска ООН в Конго, чтобы «даже мысль о сопротивлении Чомбе стала абсурдом». США должны были внести в это конкретный вклад – предоставить силам ООН истребители и разведывательные самолеты[906].
Участники представительного совещания у президента 14 декабря согласились с предложением заместителя Госсекретаря Честера Боулса о необходимости «более впечатляющей демонстрации силы со стороны ООН, чем она это делала раньше». Идея о поставке в Конго боевых самолетов была одобрена. Кеннеди подчеркнул важность предоставления Чомбе «определенных гарантий»[907].
18 декабря США направили делегацию военных из восьми человек во главе с генералом Льюисом Трумэном для оценки потребностей войск ООН. Администрация надеялась, что это напугает Чомбе и придаст сил У Тану и Адуле[908].
У Тан американскую военную помощь не принял. 19 декабря представитель СССР в ООН уведомил генсека, что его правительство готово внести вклад в конголезскую операцию, «любую необходимую помощь». Это поставило У Тана перед трудным выбором. Он счел за благо отказаться от военных поставок из сверхдержав и попросил самолеты у нейтральных стран[909].
Позиции Адулы демонстративный визит американских военных не усилил. Напротив, оппозиция увидела в нем «угрозу конголезскому суверенитету», и парламент проголосовал за освобождение Гизенги в течение 48 часов[910].
Визит в Конго американских военных спровоцировал Чомбе на отчаянные, провокационные действия. Члены молодежной секции КОНАКАТ устроили перед консульством США многолюдную демонстрацию, «в ходе которой одна из построек, находившихся на участке консульства, была сожжена, и большая часть окон в здании была разбита». Дальше последовала эскалация военных действий. 24 декабря жандармерия начала обстреливать позиции войск ООН, сбила вертолет. Один из его пассажиров, индийский лейтенант, погиб, остальные (индийский капитан и два сержанта, норвежский лейтенант и шведский капрал) «были жестоко избиты катангцами и посажены в тюрьму». Их освободили после того, как ооновские блокпосты получили приказ не выпускать из Элизабетвиля чомбовских министров[911].
Чомбе 27 декабря направил представителю ООН в Элизабетвиле письмо, где охарактеризовал ограничения в передвижении своих министров как часть «общего плана», который предусматривает арест его и «всех министров Катанги с тем, чтобы парализовать страну и ввергнуть ее в хаос на тот случай, если Организация Объединенных Наций решит приступить к проведению военных мер»[912]. На состоявшейся в тот же день пресс-конференции Чомбе заявил, что в Элизабетвиле состоялось «совещание высших должностных лиц Организации Объединенных Наций с консулом Соединенных Штатов и генерал-лейтенантом Трумэном», на котором был разработан «план военного нападения войск ООН на Катангу для установления американского господства»[913].
Такого совещания не было, но насчет «общего плана» Чомбе оказался прав. 28 декабря силы ООН приступили к реализации операции «Большой Шлем», начался третий раунд противостояния с формированиями Чомбе. На этот раз ооновцы не встретили серьезного сопротивления. Для установления контроля над Элизабетвилем им понадобилось несколько часов при нескольких раненых. В городе «во время операции царило полное спокойствие. Улицы патрулировались тунисскими войсками, которые также заняли почтово-телеграфную контору, президентский дворец и радиовещательную станцию Катанги. Индийский майор проехал по улицам, объясняя населению по громкоговорителю на французском языке, в чем заключается характер операции войск ООН, и сообщая жителям, что им нечего бояться, если они не участвуют во враждебных действиях. Отклик населения был дружественный, и в нем заметно было облегчение»[914].
К 31 декабря войска ООН установили контроль над районом в радиусе 20 км вокруг Элизабетвиля. Их потери составили 7 убитых и 29 раненых[915]. На этот раз у Чомбе не было превосходства в воздухе. 29–30 декабря поставленные Швецией истребители уничтожили на земле все боевые самолеты Катанги[916]. Чомбе бежал в Родезию, где 29 декабря выпустил декларацию с призывом «к беспощадному сопротивлению против подлой агрессии» всеми способами, «включая ловушки, яды, копья, отравленные стрелы»[917]. Патетический тон воззвания не помог, жандармерия беспорядочно отступала, жители приветствовали войска ООН.
Единственный шанс Чомбе давала, как и в сентябре 1961 г., непоследовательная позиция западных держав. США снова повели двойную игру, сочетая публичную поддержку действий ООН с закулисными маневрами, чтобы предотвратить полный разгром Чомбе. Чиновники администрации требовали от У Тана «призвать все стороны выполнить его план», приостановить наступление и заняться «примирением». Нажим усилился, когда войска ООН без санкции из Нью-Йорка заняли город Кипуши на родезийской границе[918]. 31 декабря У Тан заявил, что ООН не добивается в Катанге победы или чьей-то капитуляции, поскольку она «не ведет войны против кого бы то ни было в этой провинции». Генсек предложил сосредоточиться на «мирных мероприятиях» и «приложить усилия для поведения плана национального примирения». Он объявил о прекращении огня и дал Чомбе две недели на выполнение условий плана[919].
У Чомбе появилась возможность тянуть время, ведя бесконечные переговоры при сохранении контроля над двумя важнейшими центрами горнорудной промышленности Катанги – Жадовилем и Колвези. А войскам ООН вновь светила «украденная победа», как в сентябре 1961 г. Остановившийся на пути к Жадовилю перед взорванным мостом через реку Луфиру индийский контингент не получил[920], а скорее всего проигнорировал приказ У Тана о прекращении огня. 2 января индийцы по изогнувшейся ферме взорванного моста перебрались на противоположный берег, где создали «прочный плацдарм». Затем саперы быстро навели временную переправу. 3 января войска ООН без боя вошли в Жадовиль, где их «радостно встретило местное население»[921].
Взятие Жадовиля сделало поражение чомбовских войск неизбежным. Несмотря на очевидно успешный результат операции «Большой Шлем» напряженность в Катанге сохранялась еще почти три недели. Капитулирует ли Чомбе? Выполнит ли он угрозу применить тактику «выжженной земли» и вывести из строя предприятия горнорудной промышленности?
Пессимистичных прогнозов было много. Их делала и советская пресса. В. Маевский считал, что события в Катанге подтверждают, что «командование войск ООН имеет все возможности покончить с провокационными маневрами жалкой кучки сепаратистов во главе с Чомбе. Эти возможности (и права!) существуют давно». Их нереализованность автор объяснял «непрекращающимся вмешательством новых и старых империалистических колонизаторов во внутренние дела конголезского народа»: «Конго стало ареной столкновения интересов иностранных монополий. Торг идет прежде всего из-за сырьевых богатств Катанги. Бельгийские, английские, французские монополисты, десятилетия грабившие народ Конго с помощью могущественной горнорудной компании “Юнион миньер”, не хотят расставаться со своими прибылями, уступить хотя бы часть их американским монополиям. Старые колонизаторы носятся с идеей отторжения Катанги и присоединения ее к “медному поясу” в английских владениях в Южной Африке. Новые американские колонизаторы хотят прибрать богатства Катанги вместе с богатствами остального Конго».