Маевский не исключал, что и на этот раз западные покровители выручат Чомбе, и проблема катангского сепаратизма не будет решена в соответствии с решениями ООН: «Сбежав в Солсбери, Чомбе попал в объятия премьер-министра “Федерации Родезии и Ньясаленда” Роя Беленского и английского верховного комиссара лорда Олпорта. Его благополучием немедленно заинтересовался министр иностранных дел Англии лорд Хьюм. Английскому делегату в ООН Патрику Дину было дано указание призвать У Тана воспользоваться приглашением Чомбе о посылке представителей в Леопольдвиль, чтобы они договорились там о “справедливом (?!) разделе государственных (??) доходов между Катангой и центральным правительством” а заодно и выхлопотать “личную безопасность” Чомбе в случае возвращения в Элизабетвиль. <…> Империалистические круги США, Англии, Бельгии вместе с заправилами “Юнион миньер” пытаются сейчас предотвратить окончательный разгром Чомбе. Сообщается о том, что наступление войск ООН приостановлено. Тем временем готовится сделка, которая позволила бы Чомбе вести переговоры с центральным правительством»[922].
Опасения обозревателя «Правды» и других пессимистов не оправдались. «Старые» и «новые» «колонизаторы» не без труда, но все же договорились о судьбе Катанги и Чомбе. Этот вопрос обсуждался на американо-британской встрече в верхах по проблемам НАТО, проходившей в начале последней декады декабря в столице Багамских островов Нассау. Кеннеди и Болл предупреждали о большой вероятности падения правительства Адулы, что приведет к «хаосу» и «создаст условия для возвращения в Конго Советов», которые «будут поддерживать преемника Адулы». Новое конголезское правительство не будет церемониться с Чомбе, оно получит поддержку «других африканских стран», и, конечно, «обратится за помощью к Советам», а «Западу придется туго». Лорд Хьюм выразил опасение, что «нынешний курс приведет к оккупации Катанги Соединенными Штатами, одним из последствий которой вполне вероятно будет разрушение горнодобывающей промышленности провинции». Британский министр иностранных дел саркастически заметил, что ему нравится идея о том, что США «должны захватить новую колонию в Африке». Он назвал советскую интервенцию в Конго «нереальной»[923]. Консенсус все же был достигнут: «В конце концов, – вспоминает британский премьер Макмиллан, – нас убедили согласиться с тем, что, если быстро не будет достигнуто ясное соглашение (о выполнении плана У Тана – С. М.), должна быть предпринята военная операция, чтобы сломить сопротивление Чомбе и усилить позиции Адулы как главы федерального правительства»[924].
Чомбе метался между Колвези, Элизабетвилем и Ндолой, то призывал к переговорам, то делал угрожающие заявления вроде: «Катангцы будут драться до последнего человека» и применят тактику «выжженной земли»[925]. Английский консул убеждал его сотрудничать с ООН. Поняв, что ресурсов для сопротивления не осталось вовсе, Чомбе капитулировал. 14 января У Тан получил «Послание от имени Чомбе и его министров, собравшихся на совет в Колвези». Они выразили готовность объявить всему миру, что «с отделением Катанги покончено» и «предоставить войскам Организации Объединенных Наций свободу передвижения на всей территории Катанги»[926].
21 января войска ООН беспрепятственно вошли в Колвези. Чомбе произнес прощальную сентиментальную речь перед строем двух тысяч катангских жандармов, призвал их сотрудничать с ООН[927]. «Катангская жандармерия, – констатировал начальник операций ООН в Конго, – перестала существовать в качестве организованной силы». Операция «Большой шлем» успешно завершилась с небольшими потерями для ооновцев: 10 убитых и 70 раненых[928]. Территориальная целостность Конго была восстановлена, два с половиной года «независимости» Катанги стали историей.
Не без оснований опасаясь ареста ооновцами, Чомбе 29 мая сбежал в Родезию, откуда вскоре вылетел в Париж «для лечения болезней глаз и желудка»[929].
Капитуляцию Чомбе Советский Союз не считал концом отделения Катанги. «Катангская проблема, – писал Е. М. Примаков, – осталась нерешенной ни в политическом, ни в экономическом, ни в военном отношении». И предостерегал от переговоров с Чомбе: «Если и остались какие-нибудь проблемы, хором говорят на Западе, то все они будут решены путем переговоров центрального правительства с Чомбе и “Юнион Миньер”. Но разве не известно всему миру, к чему уже не раз приводил “путь переговоров” с Чомбе? Сепаратист тянул их до бесконечности, а в это время через границу с Родезией перебрасывались многочисленные наемники и оружие. Есть ли гарантии того, что не сломленный и окончательно не изолированный Чомбе на этот раз откажется от своего вероломства?»
Примаков не исключал рецидива катангского сепаратизма: «Уверения западных деятелей и некоторых представителей ООН в том, что “страница конголезского кризиса уже перевернута”, преследуют цель замаскировать новую сделку колонизаторов», суть которой «свелась к сохранению международного колонизаторского пула, при преобладающем американском влиянии, для долговременного управления и эксплуатации Конго». Обеспечить свои интересы США планировали посредством сохранения «оккупационного режима в Конго», «еще больше приспособив» войска ООН «для использования их в интересах колонизаторов» и оставив их в Конго на продолжительное время. И после разгрома Чомбе, резюмировал автор, «не рассеялись черные тучи над Конго»[930].
Если эта метафора обозначала, что конголезский кризис не завершился, то автор, скорее всего, неожиданно для самого себя, оказался прав.
И снова высылка советского посольства
После завершения операции «Большой шлем» Советский Союз возобновил кампанию за вывод войск ООН из Конго. В письме У Тану постоянный представитель СССР в ООН Η. Т. Федоренко указал на несоответствие Уставу ООН предложения Секретариата оставить в Конго «некоторое количество» войск на год или дольше, чтобы «продолжать оказывать конголезскому правительству военную помощь <…> в деле поддержания законности и порядка». Выполнение «чисто полицейских функций», напоминал советский представитель, является прерогативой национальных правительств. После «ликвидации сепаратистской деятельности в Катанге» задачи, поставленные перед ООН в Конго, «в значительной мере выполнены». В этих условиях, утверждал Федоренко, войска ООН превратятся в инструмент западных держав, которые «не прекращают своего вмешательства во внутренние дела Республики Конго и всячески препятствуют ей встать на путь свободного национального развития». СССР же «исходил и исходит из своей принципиальной позиции, что народу, парламенту и правительству Республики Конго должна быть предоставлена возможность самим решать свои собственные дела». Только «безотлагательный вывод» войск ООН из Конго, считал советский представитель, «даст возможность конголезскому правительству распространить юрисдикцию на всю территорию страны, что будет полностью отвечать национальным интересам конголезского народа и соответствовать решению Организации Объединенных Наций о восстановлении единства и территориальной целостности Республики Конго»[931].
Письмо Федоренко не было гласом вопиющего в пустыне. Скорейшего вывода войск ООН требовал конголезский парламент, У Тан не собирался использовать их для подготовки КНА, как это планировал Хаммаршельд. Генсек заявил, что численность войск ООН в Конго будет сокращена, и они покинут страну до конца 1963 г.[932]
Это решение встретило противодействие США, которые рассчитывали на более длительное присутствие ООН в Конго, в частности, и для проведения под ее «зонтиком» реорганизации и перевооружения конголезской армии, чтобы исключить всякую возможность участия в этом СССР[933].
Чиновники Госдепа убедили Адулу направить У Тану официальное письмо. Премьер утверждал, что для прекращения миссии войск ООН в Конго «еще не наступило время», и просил сохранить контингент численностью 3 тыс. до конца 1964 г.[934] Генсек ответил, что «в настоящее время» он «не располагает средствами» для выполнения просьбы Адулы[935]. У Тан принципиально не возражал против продления сроков пребывания контингента в Конго, но считал его вывод делом времени: «Не приходится сомневаться, что присутствие войск Организации Объединенных Наций в Конго будет и впредь весьма полезным правительству и стране в течение первой половины 1964 года или еще дольше. Но нельзя также сомневаться, что вскоре должно наступить время, когда правительству Конго придется принять на себя полную ответственность за безопасность и поддержание законности и порядка в стране»[936].
27 июня ГА ООН приняла резолюцию, которая устанавливала конечную дату нахождения войск в Конго – 31 декабря 1963 г.[937] Расходы на конголезскую операцию (свыше 401 млн. дол. на 31 августа 1963 г.[938]) усугубили перманентный финансовый кризис, который переживала ООН. СССР отказался внести вклад в содержание ооновских войск в Конго. Советское руководство считало, что расходы должна нести Бельгия как главный виновник конголезского кризиса[939]