Он всегда ненавидел армию и любой милитаризм. Может быть, по неприязни к так называемым настоящим мужчинам — вроде Леона; раньше такие нередко выбирали военную карьеру. Может быть, потому что слишком уж это бессмысленно — умирать и убивать для того,чтобы у кого-то (пусть даже у родственников) выросло состояние. Да и вообще — иерархия, тупые сержанты, стрельба, физподготовка, две извилины, и то одна от фуражки…
Но сейчас речь шла не об этом. Рей едва не умер, и он не собирался падать в ту же яму, из которой начал выкарабкиваться. Или даже еще не начал. Словом, сейчас он настолько был готов на все, что пошел бы хоть в армию Северной Кореи (или что там теперь на ее месте?) Только бы не остаться снова базис-гражданином без работы с альтернативой — уйти в бомжи или уехать в Зону Развития и сдохнуть там.
Ему кто-то уже давно это сказал, кажется, в очереди в базис-центре. Или на курсах. «Молодым-то всегда можно устроиться в армию. Там мест хватает». Рей еще подумал тогда, с холодком по хребту — отчего это хватает мест, не потому ли, что солдаты активно воюют на границах, и их постоянно убивают? Но сейчас ему было все равно.
В казармах тоже не сладко, конечно — комнаты на несколько человек наверняка (если не хуже), режим, муштра, свободное время по часам. Но это — шанс. Шанс когда-нибудь наладить такую жизнь, какая его, Рея, в конце концов устроит.
Надо посмотреть правде в глаза — у него уже никогда не будет доступа к состоянию семьи Гольденберг. Но так ли уж много ему нужно? Нормальная квартира (лучше своя, конечно), питание и хороший интернет. Конечно, и эти блага в нынешнем обществе завоевать очень непросто. Но он сможет их добиться, он — Гольденберг. Пусть даже для этого и придется пройти курс муштры и даже стрелять.
Рей просмотрел вакансии на сайте мюнхенских ВС. Предложение слегка разочаровало его. Для людей старше двадцати семи многие пути были закрыты. Фактически все,что ему предлагали — стать «младшим солдатом» с перспективой дослужиться до рядового, но только если попадешь в боевую зону. Или же курс обучения на «вспомогательный технический персонал». Работа «подай-принеси», подметать плац или технические площадки, чистить технику, в перспективе, может быть, проводить техосмотры и обслуживать киберов.
Зарплату все равно начнут платить только либо в боевой зоне, либо после окончания двух-трехлетних курсов. До того — базис и проживание в казарме.
Но все-таки и в этом больше смысла, думал Рей, одеваясь для похода в базис-центр. Лучше всего, конечно, попасть в боевую зону. Где-то на заднем плане мелькали подростковые мечты о том, как он совершит подвиг, захватит в одиночку вражеский командный пункт или еще что-нибудь; его сразу повысят в звании, наградят… интервью на ИТВ, поджатые губы Наоми Гольденберг, холодная усмешка Леона («надо же, парень оказался не таким уж ничтожеством»). Хорошая зарплата, офицерская школа, избавление от базиса, покупка собственного дома, а там можно и разыскать Патришу, и она поймет, как ошиблась в нем… Все это ерунда, разумеется. Мыльная опера, сейчас много таких сюжетов. Но наверняка на границе с Холодной Зоной выслужиться все же проще.
— Рада вас видеть! — расцвела улыбкой Ванг, — как вы себя чувствуете? Лучше? Сейчас очень важно, чтобы вы быстро нашли свое место в жизни, мы же не хотим допустить рецидив, правда?
— Да, — Рей наклонил голову, — я действительно хотел бы начать новую жизнь. Я решил пойти служить в вооруженные силы.
Он ожидал похвалы и поддержки Ванг — надо же, безнадежный базисник сам нашел работу! Проявил инициативу. Но улыбка служащей несколько поблекла. А потом исчезла совсем.
— Господин Гольденберг, вы уверены, что хотите этого? А я считаю, что это — совсем не ваше дело. Вы уже не так молоды для армии.
— Ничего, я посмотрел на сайте, таких, как я, еще берут.
— У вас психиатрический диагноз! Вам будет сложно в армии — дисциплина, требования…
— Ничего, приспособлюсь, — тихо произнес Рей.
— Я не думаю, что вы пройдете тестирование! — заявила Ванг. Рей взглянул ей в лицо.
— Зачем вы мне это говорите?
— Просто я хочу предостеречь вас от ошибки. Кроме того, если бы вы сейчас не имели шансов ни на что другое, возможно, я бы, — Ванг покачала головой в разные стороны, словно весами, — согласилась с вами. Но у вас как раз сейчас появился отличный шанс! Я хочу предложить вам новое место работы.
Она с победным видом шваркнула перед ним пластиковый листок. Рей пробежал лист глазами.
«Требуются добровольцы… фармакологические тесты… оплата начиная со второй экспериментальной серии… Частный научно-исследовательский центр».
— Вы понимаете, что там вам предлагают даже оплату? Не сразу — вторая серия начнется через полгода, но если вас для нее отберут… через полгода вы сможете уже получать больше базиса! Конечно, есть минус — проживание на базе центра, но я рада вам сообщить, что базис-центр все это время будет продолжать оплачивать ваше жилье, так что вы в любой момент сможете вернуться домой. Ну как?
Ее лицо сияло.
— Ну подопытным кроликом я уже был, — сморщился Рей, — не знаю. Я бы предпочел все-таки армию.
Чиновница прекратила улыбаться.
— Господин Гольденберг, послушайте…
— Разве я не могу свободно выбирать место работы? — возмутился он, — да что же это такое в конце концов?
— Можете! Конечно, можете…
Ванг отвернулась к монитору, ее пальцы забегали по невидимым клавишам.
— Но я должна предупредить вас, господин Гольденберг: направление на работу испытателем для вас я оформляю как обязательную рекомендацию. Вы можете не выполнять ее, но в этом случае вам официально будет отказано в продлении базиса.
Глава четырнадцатая. Курсанты
Невский был наряден и светел. Все леса были сняты, заново выстроенные древние дома блистали свежими фасадами. Ли шла с полуоткрытым ртом и только вертела по сторонам головой.
«Неужели теперь вот это — мой город?»
Во время войны центр города был полуразрушен ударной волной, а районы на востоке, так же, как и неустойчивые новоделы в других районах, смело начисто. Теперь центр окончательно восстановили. Спальные районы перестраивались заново. Здесь, на Невском уже невозможно представить, что была война, что город лежал в руинах — гораздо хуже, чем после Второй Мировой.
Ленинград не был вовсе уж чужим городом для Ли. Здесь когда-то жили дед и бабка с материнской стороны; мать уже во время войны уехала в Кузин. Здесь учился брат Димка, после базового образования он уехал в Вологду, работал там на заводе, женился. Несколько раз Ли гостила у Димки в Ленинграде.
Впрочем, теперь ей любой мирный город казался нереальным чудом.
Необыкновенно приятно было смотреть на ребятишек, женщин в нарядных платьях, мужчин в свободных рубашках с закрученным по моде воротом. На Ли тоже посматривали с интересом и уважением: как большинство демобилизованных, она не торопилась снять форму, а на форме у нее поблескивали кое-какие значки, медаль и нашивка за ранение, да и звание сержанта было поводом для гордости.
Значит, не просто так она служила, не где попало. Это понимали окружающие.
Ли миновала Дворцовую площадь и вышла на Неву. Задохнулась от счастья.
Нет на свете города прекраснее. Нигде нет такого необъятного простора в сочетании с твердостью имперского гранита, с летящими ростральными колоннами, с помпезными дворцами и куполами по берегам. Ли облокотилась на парапет. Стоять бы так и смотреть, тем более, что погода нынче не вполне ленинградская — синее открыточное небо, позолота сверкает, облака отражаются в свинцовой воде.
Но долго стоять не получится — до встречи три минуты. Прийти следует вовремя — она ведь теперь кобристка. Сердце пропустило удар.
Интересно, она хотя бы узнает Бинха?
Последний раз она его видела выпускником, восемнадцатилетним — Бинх учился дольше, чем другие, из-за войны. Потом еще служил два года; теперь учился на третьем курсе профшколы КБР. Взрослый мужчина. Ли подала документы в профшколу позавчера. И вдруг — звонок. Без изображения, но голос она узнала сразу.
— Аньён, Ли! Чукха хамнида!
(привет! Поздравляю)
— Аньён, — ответила она севшим внезапно голосом.
— Поступаешь в школу?
— Да, а ты откуда…
— Ты же имеешь дело с кобристом, Ли. Очень рад за тебя! Думаю, надо встретиться, как полагаешь?
Она еще плохо знала Ленинград, договорились о встрече прямо на Дворцовом мосту. Погулять по Неве.
Ли вошла на мост. Движение личных автомобилей в центре было запрещено, по центру, нагоняя друг друга, ехали веселые трамвайчики, вокруг них сновали мотоциклы — по большей части Зонгшены, и мелкие скутеры. Под мостом как раз проходил небольшой белый катерок. Ли остановилась, засмотрелась на кораблик.
Надо будет покататься на таком. В Петродворец съездить. Может, с кем-нибудь из профшколы, будут же новые друзья. А может, даже с Бинхом… Хотя кто его знает, будет ли он дружить с Ли, как некогда в школе. И в школе-то он не очень дружил — так, вожатый. И все же этот человек сыграл в ее судьбе огромную роль.
Она вытянула ладонь и положила на перила моста. Пальцы слегка дрожали. И чего она так волнуется? Ну Бинх. Ну и что? Встретятся, поговорят. Не обязательно же ему знать, как часто и много она думала о нем, особенно последний год, и все не могла понять — кто он ей, и почему так все сложилось в ее судьбе.
Маленький скутер пересекал улицу поперек. Ли остановилась. Водитель поставил машину у бортика, соскочил, двинулся ей навстречу — высокий, тонкий, в неприметном сером костюме. Увидел ее и побежал.
И Ли побежала ему навстречу. Прямо в раскрытые навстречу руки. И бросилась, обняла, и он подхватил и закружил ее.
С этой секунды мир встал на свои места. Все в мире стало таким, как надо.
— Я служила в Бресте, в ОСН. Ну, отряд спецназначения. На самом деле — диверсионная группа. Четырнадцать ходок за речку. Два в составе разведгрупп, двенадцать — в одиночку.