Стюарды отправились заниматься своими делами, капитан – кодировать ключ-карты заново. Когда дверь бара за ними закрылась, бармен Вася Куконин по прозвищу Куки вздохнул, достал свой блокнотик и тщательно всё записал.
Конкурс катился к финалу.
Последние порции ухи уже были розданы дегустаторам, судьи обсуждали впечатления, участники оставили уборку на помощников и собрались возле сцены.
Эдуард тихо сказал помощнику:
– Ну что, сегодня, вроде, всё тихо?
– Пока да. Не зря городок Мышкиным назвали, – усмехнулся Сошников. – Если только Марина что-нибудь выкинет.
– Она здесь?
– Была с утра, пробовала блюда в паре мест, потом зачем-то возле сыра тёрлась, и часов в двенадцать усвистала.
– Небось снова ядом капать будет, – поморщился Пархомов. – Ты её вчерашнюю статью не видел?
– Нет. А куда она писала?
– А Тьма её знает. Ладно, и так понятно, что ничего доброго она сказать не может. Поэтому можно просто плюнуть и не обращать внимания.
И он демонстративно поплевал через левое плечо, после чего поднялся на сцену и встал рядом с мышкинским городским головой.
Церемония награждения не заняла и получаса. Победитель, трактир «Купеческий» и его шеф-повар, получили заслуженные призы, приглашение в финал и аплодисменты публики. Сошников собрал пассажиров яхты в группу и передал гиду, который и повёл их по накатанному туристическому маршруту: музей мыши, сыроварня и прочие городские достопримечательности.
Лиза осталась стоять на опустевшей аллее среди разбираемых шатров; Алекс всё ещё не вернулся из Москвы, и девушка начинала волноваться. Неужели он выяснил там что-то плохое? Наконец она махнула рукой и отправилась в гостиницу. Ей было чем заняться, нужно было привести в удобочитаемый вид сегодняшние записи.
Понятное дело, что Верещагин не ломанулся в Москву без подготовки. Он перебрал список друзей, близких и дальних знакомых и остановился на трёх кандидатурах – людях, которые могли помочь ему понять, что же не так на прекрасной яхте «Люсьен Оливье». К удивлению Алекса, первый из этого списка, Сергей Тамиров, откликнулся на сигнал коммуникатора сразу, и охотно согласился встретиться.
Почему «к удивлению»?
Во-первых, господину Тамирову принадлежала целая ресторанная империя: десяток заведений самого роскошного толка, десяток попроще, сеть кафе и столовых… В общем, в его штате числилось почти пять тысяч работников, в том числе, таких экзотических специальностей, как сомелье по пряностям, панелист[6], кликун[7] или фуражир[8].
Во-вторых, знакомы они были не слишком близко. Ну, да, пару лет назад у Сергея были серьёзные неприятности, его по-крупному подставили. В перспективе маячило близкое знакомство с системой исправительных заведений Царства Русь, иначе говоря, строительством дорог и работой на шахтах. Но Верещагину, не без доли везения, удалось не только доказать полную непричастность Тамирова, но и найти того, кто был виноват на самом деле. Не зря говорят, что врагов и друзей надо держать рядом с собой: Тамирова подставила жена.
Конечно, в момент освобождения из-под домашнего ареста Сергей клялся в вечной благодарности Алексу, обещал кормить во всех своих ресторанах бесплатно навсегда и даже закатил совершенно незабываемый ужин. Но всё-таки прошло два года…
– Приезжай ко мне на Тверской бульвар, – сказал Тамиров. – Я там буду с самого утра, мы с сентября меню обновляем, буду пробовать новые блюда. И ты попробуешь, узнаешь, каково работать панелисту.
– Кому? – не понял Алекс.
– Дегустатору, – засмеялся его собеседник. – Жду, в любое время после десяти!
Открытая веранда самого знаменитого ресторана тамировской империи была увита виноградом. Специальные амулеты не отсекали полностью городской шум, но делали его тихим и даже уютным. Чуть слышны были голоса детей, играющих на бульваре, выкрики газетчиков, духовой оркестр на площади…
Осанистый метрдотель с аккуратной бородкой клинышком и в золотых очках провёл Алекса к удобному столику.
– Сергей Вениаминович сейчас подойдёт, – негромко сказал он, подавая меню в кожаной обложке. – Пока вы ждёте, вот, возможно вас заинтересует предложение для праздничного ужина. У вас ведь скоро день рождения?
«Почему бы и нет?» – подумал Верещагин и раскрыл тетрадь…
– Нравится? – раздался рядом с ним весёлый голос.
– Нравится, не буду спорить. Вот только цена не указана…
– Алексей, я же говорил! – покачал головой хозяин ресторана. – Для тебя – бесплатно. Так что думай, а пока давай начнём пробовать. Вот тебе таблица, ты можешь просто ставить плюсы и минусы, понравилось или нет. Помечай здесь, в узкой графе.
– А широкая для чего?
– Чтобы объяснить, что именно не так.
– Ага… Ну… Ладно, я попробую. Только, если можно, без рыбы! – спохватился Алекс.
– Аллергия?
– Вовсе нет! Собственно, это связано с теми вопросами, которые я хотел тебе задать…
– Ага, отлично. Тогда начинаем, и по ходу дела рассказывай.
По ходу дела говорить не очень получилось: неожиданно для себя Верещагин увлёкся процессом и стал всерьёз комментировать, отмечая недостаточную остроту тыквенного супа или особо тонкий аромат лисичек в горячей закуске. Тем не менее, круиз, фестиваль ухи и его участников он описал.
Сергей слушал внимательно, кивал, вопросов не задавал, но взгляд его становился всё задумчивее. «Или господин ресторатор объелся и попросту осоловел!» – хихикнул кто-то вредный внутри у Алекса.
Когда он закончил рассказывать, Тамиров кивнул и сказал:
– Об этом фестивале я краем уха слышал, но не интересовался. Для этого ресторана или для «Принцессы» слишком мелко, да и я не шеф-повар, а концептуалист. Хотя… доходил до меня слушок, что результаты этого фестиваля будут учитываться в отборе заведений для мишленовских инспекторов. И если это действительно так, то за такой приз стоит побороться.
– Знаменитый справочник – и локальный фестиваль местной кухни с поварами из маленьких провинциальных городков? Ой, сомнительно! Да и вообще, вся эта суета со звёздами не стоит выеденного яйца, – подумав, решительно сказал Алекс. – Так что ты выясни, что сможешь, о Пархомове.
– Разузнаю, что смогу.
– Спасибо. Я никак не могу понять, что меня так дёргает, вроде всё благолепно и чинно. Но что-то не так.
– Зачем это всё делается, ясно: выгодно Пархомову и его журналу, выгодно членам жюри, выгодно городским властям. Проигравших нет, – Сергей провёл пальцем по краю тонкого бокала, и в воздухе повис лёгкий звон. – Но меня, например, смущает странная компания, которую он собрал на яхте.
– Ты имеешь в виду бывшую и нынешнюю любовницу?
– А, это ерунда! Один мой знакомый, например, на свой юбилей собрал всех своих бывших жён, числом четыре штуки, плюс актуальная супруга. И ничего, все очень веселились.
– Что ж тогда?
– Круиз по Волге. Ну, ладно, он везёт с собой чету сыроделов: у него собственное производство, а в маленьких городках иной раз попадаются исключительно интересные местные сорта сыра, особенные технологии. Но зачем шеф-кондитер, если заявлена уха? Зачем сомелье, какое на Волге вино, кроме водки? Ты этого сомелье видел?
– Эту. Женщина, лет сорока-сорока пяти… – обстоятельно начал отвечать Верещагин.
– Да я не о том! Женщина, мужчина, орк или эльф, хоть гоблин! – Сергей досадливо махнул рукой. – Ты хотя бы раз слышал, что она говорила? О блюдах, о готовке, о работе поваров?
– М-м-м… Только однажды, когда в Калязине выступала с приветственной речью от гостей. Перед началом собственно дегустации.
– Вот именно. Получается, что в кухне она, скорее всего, не разбирается, по крайней мере, на профессиональном уровне. Да ей это и не надо. А что тогда эта дама делает на борту? Зачем в круизе участвует кондитер, да ещё такого высокого уровня? Короче, я… буду узнавать. Ты меня заинтересовал.
Ужин сегодня был сервирован всё в том же «Купеческом», который и выиграл конкурс. Говоря честно, прочие участники соревнования были изрядно слабее, так что Сошников подумал, махнул рукой и оплатил аренду на вечер.
То ли участники круиза устали, то ли мышкинская кухня показалась им неинтересной, но зал был тихим и вялым, и даже усилия ведущего не помогли расшевелить гостей и хозяев. Все ели, уткнувшись каждый в свою тарелку, и не особо реагировали на призыв похлопать или поддержать песню. Наконец, конферансье утомился и сел рядом с Сошниковым, обмахиваясь своим канотье.
– Володя, они у тебя всегда такие? – спросил он. – Может, конкуренты их снотворными заклинаниями обработали?
– Перемену погоды обещали, вот все и тянутся как сонные мухи, – махнул рукой Сошников. – Да брось, тебе же легче. Сиди вот, пей вино потихоньку, расслабляйся…
– Да-а, тебе хорошо говорить – вино, а у меня тёща приехала из деревни, так я и посмотреть в сторону того вина не смею, не то чтобы пить!
– Бедняга, – без тени сочувствия кивнул Владимир. – А скажи мне, ты такую фигуристую брюнетку со стервозным лицом тут не видел?
– Это красотку с синими очами с поволокой? Нет, здесь не видел, – с сожалением причмокнул ведущий. – Вроде рассаживались – была. А потом хлоп, и делась куда-то.
Значит, Марина на ужин не пришла?
Оно, конечно, дело личное, кто-то блюдёт фигуру, кто-то налегает на осетрину и свиной хрящик. Но отсутствие госпожи Красовской беспокоило Владимира даже больше, чем если бы она присутствовала и выступала, как вчера.
Что эта кукла задумала, и где она нападёт?
Марина была в зале. Просто села в уголке за толстым опорным столбом и старалась на глаза никому из знакомых не попадаться. Во-первых, наверняка кто-нибудь уже успел прочесть свежий номер газеты «Bocuse d’Or»[9], вестника самого престижного в мире кулинарного конкурса, а две её последние статьи были помещены именно там. Во-вторых… Тут госпожа Красовская сладко улыбнулась и даже мурлыкнула, словно большая кошка: ах, когда треклятый Пархомов прочтёт её текст, что с ним будет! Наплевать, что ей придётся полгода прятаться – она уедет в Галлию или в Лаций, ей добрые люди столько платят за каждую заметку, что хватит на год жизни! Ну, ладно, на полгода.