– Я хочу, чтобы ты расследовал это дело, нашёл убийцу и отдал его стражникам.
– Хорошо… Володя предупредил тебя, что вне зависимости от персоналий убийца отправится под суд?
Эдуард пожал плечами.
– Меня это полностью устраивает. Я не убивал, Сошников не убивал, остальные должны получить по заслугам.
– Хорошо, – Верещагин отодвинул кружку, выудил из кармана чистый блокнот, который всегда носил с собой, открыл его на первой странице и написал:
«Убийство на борту яхты «Люсьен Оливье». Заказчик – Эдуард Пархомов, владелец яхты. Убитая…»
Тут он поднял глаза на Пархомова. Тот скривился:
– Ольга. Ольга Бобровских.
– Странно, – хмыкнул Алекс. – По всем впечатлениям я ждал, что убьют Красовскую.
– Она в больнице в тяжелом состоянии, – отозвался Владимир.
– Так их что, одновременно?
– Непонятно пока. Нашли рядом, в шезлонгах на палубе для солнечных ванн.
– Со-олнечные ва-анны… – мечтательно протянул Алекс. – Вот просто мечтаю принять хоть одну.
– И что?
– Да как-то всё больше приходится обходиться обычным душем. Ладно, поехали. Рассказывай обо всех участниках поездки, все подробности, взаимоотношения, все детали.
Пархомов душераздирающе вздохнул и начал рассказ. Его собеседник внимательно слушал, иногда задавал вопросы, делал пометки в блокноте. На упоминании сомелье Ларисы Новиковой Алекс поднял ладонь:
– Стоп-стоп-стоп! Вот здесь хотелось бы подробностей. Я могу понять, зачем в этой поездке сыровары или кондитер. Притянуто за уши, но ладно. Но сомелье? Какие в ярославской области вина?
– Ну-у… – Эдуард смешно скосил глаза к носу.
– Дорогой мой, только скажи мне правду, ладно? И мы вместе подумаем, к чему её приспособить. Я слышал всякие истории насчёт подделок…
Тут Эдуард неожиданно развеселился.
– О, и до тебя они дошли? А ты какую слышал? Что я планирую выпускать поддельный сотерн или липовый шерри?
– Я слышал о сотерне. А что?
– Отлично! Значит, дымовая завеса создана правильно.
– Пояснишь?
– Конечно. Как ты знаешь, у меня есть виноградник и винодельня на юге…
– Слышал.
– Не пошёл у меня этот бизнес. Вино получается ординарное, и мало того – плохо переносит перевозку. Таскать его сюда, в Центральную Русь, просто бессмысленно. Поэтому я хочу всё это хозяйство на корню продать. И, собственно говоря, в Ярославле у меня намечены переговоры с владельцем тамошнего завода по розливу, Осипом Гершковичем. А он взамен планировал передать мне права на мясокомбинат.
– Шило на мыло меняем?
– Ну, примерно. И Лариса – не моя креатура, она по заданию Гершковича облазила все мои виноградники и везёт с собой отчёт. Но ты ж понимаешь, сорвать такую сделку проще простого…
– Ладно, но почему нельзя было встретиться в Москве? А отчёт отправить магвестником?
– Гершкович принципиально из Ярославля не выезжает никуда, уж не знаю почему. А отчёт Лариса отправила, только у него будет ещё примерно сотня вопросов, самых неожиданных, мы с ним уже дела вели. Так что мне главное – довезти Ларису в целости и сохранности до места переговоров и держать всё в тайне до подписания контракта.
– Однако… Какое счастье, что я всего-навсего расследую преступления! – с чувством произнёс Верещагин и одним глотком допил пиво. – Я бы на твоём месте госпожу Новикову отсюда отправил порталом. Сам видишь, ситуация накаляется.
– Да я бы её и из Москвы порталом отправил! – с досадой ответил Пархомов. – Но у неё, видишь ли, непереносимость портальных переходов. Так что приходится вот так…
Когда Эдуард распрощался и ушёл, Верещагин просмотрел записи и достал коммуникатор. Он на чужой территории, так что начинать надо с поклона здешней страже. И хорошо бы было, если бы нашлись там знакомые…
– Бахтин, слушаю, – рыкнул с экрана коммуникатора голос начальника следственно-розыскной службы городской стражи по Устретенской слободе Москвы.
– Привет, Сергей Иваныч, – Алекс с трудом подавил желание вскочить и вытянуть руки по швам.
– А, Алексей, ты? Ты ж вроде в отпуске?
– Да был в отпуске, но работа догнала. Я сейчас в Рыбинске, и мне надо найти подходы к здешним твоим коллегам. У тебя случаем никого тут нет?
– Ры-ыбинск? Хм… А воблы привезёшь?
– Самой лучшей!
– Ладно тогда, погоди минутку.
Минутка растянулась надолго. Бахтин листал какую-то книжку, с кем-то говорил, иногда ругался шепотом. Наконец он снова появился на экране.
– Ты тут ещё?
– А то ж!
– Пиши. Начальник следственного отдела городской стражи премьер-майор Филимонов Алексей Мануйлович. Его заместитель секунд-майор Гривцов Константин Константинович. С первым я каждый год на курсах по новым методам встречаюсь, второй… было у нас как-то общее дельце. Вместе вели. Довольно тебе?
– Вполне. С меня причитается!
И экран погас.
– Гривцов, Гривцов… – пробормотал Алекс. – Кажется, именно он и возглавляет следствие на яхте? Там, надо проверить…
Он набрал номер заказчика и задал вопрос; Пархомов ответил таким усталым голосом, будто всё утро грузил на яхту мешки с продовольствием.
– Да, он как раз собирается моих гостей допрашивать. В баре сидит, кофе пьёт.
– Отлично. Я сейчас подойду.
Не теряя времени, Верещагин расплатился и вышел.
«Люсьен Оливье» и в самом деле стоял совсем близенько, в трёх шагах по набережной. Несмотря на сияющее солнце и набирающую силу жару, никто не расположился на палубе загорать, никто не спускался по трапу, чтобы прогуляться – яхта будто вымерла. «По каютам все сидят, – подумал Алекс. – Впрочем, и я бы в такой ситуации оставался у себя». Он взбежал по трапу, спросил у палубного матроса, как пройти в бар, и получил в ответ вялый кивок.
– Туда вон, выше. На верхней палубе.
Секунд-майор и в самом деле пил кофе с пирожным и о чём-то беседовал с барменом. Вид у Гривцова был такой расслабленный, что Верещагин сразу вспомнил кота, дремлющего неподалеку от мышиной норки. Глаза полуприкрыты, на лице блаженство, но стоит выглянуть мышке…
Бармен увидел появившегося незнакомца и мгновенно убрался в дальний конец длинной стойки.
– Константин Константинович? – спросил Верещагин. – Разрешите присесть?
– Прошу вас… – тёмные глаза цепко осмотрели его. – Слушаю.
Алекс представился, прочёл на лице Гривцова скуку, смешанную с раздражением, и добавил:
– К вам мне посоветовал обратиться Сергей Иванович Бахтин, мы с ним, смею думать, друзья. И часто работаем вместе.
– Бахтин, вот как? – секунд-майор выпрямился, сел прямо. – Могу проверить?
– Легко. Номер коммуникатора дать?
– У меня есть, благодарю. Ладно, не будем тратить время. Что вы хотели?
– Вы расследуете смерть Ольги Бобровских.
– Предположим.
– Владелец яхты, господин Пархомов, попросил меня провести расследование и выяснить, кто из участников круиза является его недоброжелателем, и кто мог принимать участие в убийстве. Или быть его заказчиком.
– А что, официальное следствие его не устраивает?
Вот тут был момент скользкий: городская стража очень не любит, когда её пытаются подменять всякие частные детективы. В общем-то, их можно понять… но вот именно сейчас это надо как-то перешагнуть.
– У нас несколько разные задачи, Константин Константинович, – твёрдо ответил Алекс. – И согласитесь, я могу узнать то, чего вам люди не скажут никогда в жизни. Не решатся. Побоятся…
– Когда это в Царстве Русь кто-то боялся городской стражи?
– Злодеи и преступники – всегда.
– Н-да. Значит, говорите, работаете с Бахтиным? И даже часто?
– Работаю. Уже лет десять.
– Хорошо, допустим. Пока начальство мне это не запретило… Или к премьер-майору Филимонову вы тоже уже наведались?
– Ещё нет. А надо, вы считаете?
– Посмотрим, – туманно сказал Гривцов. – Поглядим. Так что вам нужно?
Алекс раскрыл блокнот: вопросы к главе расследования он набросал заранее, пока ждал ответа Бахтина.
– Во-первых, что могу узнать для вас я? Во-вторых, вы же уже говорили с персоналом? Что рассказали они? И результаты обысков кают не помешают, и причины смерти. В-третьих, если позволите, хотел бы поприсутствовать при беседах с гостями яхты.
Секунд-майор хмыкнул:
– А мёду ложками не желаешь?
– Попозже, Константин Константинович, попозже. Сейчас сладкого не хочется, – в том ему парировал Верещагин.
– Ладно, присутствуй. Сам вопросы не задавай, хочешь что узнать – напиши на листе и мне отдай, понял?
– Понял.
– Ну и славно, тогда поехали. Куки! – Гривцов окликнул бармена, и, когда тот подошёл, приказал: – Пригласи к нам господина Газаряна.
Участники круиза говорили мало и осторожно, что нисколько Алекса не удивило. Каждый по нескольку секунд раздумывал, прежде чем ответить на любой вопрос, даже о том, сколько дней уже продолжается плавание. И ответы были максимально расплывчатыми.
Красовская? Да, ресторанный критик. Не слишком симпатичная женщина, чем-то озлобленная. Но писала отлично, очень хлёсткое перо. Впрочем, мы почти не успели познакомиться.
Ольга Бобровских? Очень тихая, почти ни с кем не говорила, не успели толком составить о ней мнение.
Организатор фестиваля Эдуард Пархомов? Прекрасный специалист в своей области. В какой? Ну, как же, в кухне! В кулинарии!
Верещагин расположился за плечом секунд-майора, слушал, делал пометки в блокнотике, не полагаясь на кристалл записи. Где-то далеко за стойкой точно так же тихо сидел Куки, и Алекс не сомневался, что весь он превратился в одно большое ухо.
Когда ушёл последний из опрошенных, Гривцов откинулся на спинку кресла и негромко выругался.
– Словно живого угря за хвост держишь! – добавил он. – Того и гляди вывернется. Записал?
– Записал, – кинул Алекс, пересаживаясь в кресло напротив.
– Ну, и что скажешь?
– Я уже готов поверить, что они все сговорились и убивали вместе. Конечно, так бывает только в романах, но чтобы свидетели так единодушно