С громким звуком отодвинулся стул. Мария Спелетти встала и подошла к витрине с сырами. Склонившись над стеклом, она изучала выставленные там головки. Сбоку было видно, что лицо женщины покраснело – не то от сдерживаемого гнева, не то от подкативших слёз.
Наконец вторая группа вырвалась из сырного цеха, все поднялись и засобирались. Возможно, хозяйка сыроварни надеялась на массовые покупки, но почти никто этого делать не стал. Резонно, в общем-то – впереди ещё пять или шесть дней круиза, куда девать купленное? Сыр – продукт нежный, ему условия нужны…
В центр города возвращались все вместе, несколькими тесными группками. Внезапно у Лизы, шедшей с журналистами, упала с плеча сумка и так грохнула о брусчатку, что у остальных вырвалось дружное «Ох!». Опустившись на колени, девушка стала перебирать сокровища.
– Духи, запоминающие кристаллы, косметичка… вроде всё цело… фотокристалл… Уф! – она встала, держа сумку с оборванным ремнём, словно крысу, за хвост.
– Как же ты пойдёшь? – посочувствовала корреспондентка «Северной пчелы» Тамара Храпцова.
– Не знаю, – уныло проговорила Лиза, разглядывая оборвавшийся ремень. – И самый ужас, что у меня и другой сумки с собой нету.
– Купишь в городе, – предложила Храпцова.
– Погоди-погоди! – вмешался Фозил Ким. – Хочешь, я попробую новую дырку прожечь? У меня стихия огня довольно сильная.
– Нельзя, – авторитетно ответил Мушинский. – Это же кожа, да ещё и светлая, попортим. Совсем, конечно, сумку не спалишь, но могут остаться пятна. Тут другое надо… Ребята, а льдом никто не владеет?
Алекс затаил дыхание: о том, как именно была убита Ольга, из присутствующих знали только он сам, Сошников и убийца.
– Почему льдом? – спросила Лиза тоненьким голоском.
– Потому что сосулькой можно пробить отверстие нужного размера, а коже ничего не сделается. Тогда закрепим ремешок, и заметно не будет!
– Я могу попробовать, – вызвался Сергей Казаков. – Правда, сосульку никогда не делал, стихию льда я только для мороженого применял. Но хуже-то не станет?
Засмеявшись, девушка протянула ему сумку. Алекс заметил, что Новикова подошла поближе и внимательно наблюдает, а вот Мария Спелетти, наоборот, шагнула назад и укрылась за спиной мужа.
Сергей сосредоточился, сложил левую руку в какую-то немыслимую фигуру и зашевелил губами. В его пальцах начала расти ледяная игла, вначале совсем тонкая и коротенькая, она набирала объём и длину. На толщине сосульки с полсантиметра Казаков остановился и поднёс иглу к кожаной полоске.
– А чего ты остриё не сделал? – спросил Мушинский.
– Тьфу ты, – сплюнув, Сергей с досадой отбросил льдышку. – Не сообразил. Ребята, у меня резерв на половине, кто-то поделится?
– Держи, у меня накопитель есть, – протянул Фозил.
– Ага, спасибо.
Новая игла была с острым кончиком и удачно прошила кожу. Уже внутри отверстия Казаков добавил ей объёма, растянув дырку, потом лихо соединил ремешок сумки с карабином и протянул хозяйке. Лиза прижала сумку к груди, помедлила и поцеловала его в щёку.
Дальше молодые люди шли вместе, о чём-то тихо беседуя.
«И что, – думал Алекс, идя к яхте. – Кто из наших подозреваемых в этой ситуации оказался подозрительнее? Казаков, который уверял, что создаёт ледяную иглу впервые в жизни? Новикова, с таким интересом наблюдавшая? Мария, прятавшаяся за спиной мужа? А может, она просто не хотела, чтобы все заметили следы слёз на лице! – тут он покачал головой. – Нет, плакала она при всех, чего уж следы скрывать. Тут дело в чём-то другом…»
Из каюты он связался по коммуникатору с Гривцовым.
– Приходи, – устало сказал тот. – Есть новости.
Новости и в самом деле были. Перед секунд-майором лежала целая стопка листов бумаги, которую он, ухмыльнувшись, придвинул к визитёру.
– Это что? – спросил Алекс, уже догадываясь, что именно ему передали.
– Информация по Жаркову. Расширенные биографии подозреваемых и пострадавших. Отчёт магов об аурных следах в каюте Бобровских, в коридорах яхты, плюс дополнение к отчёту судмедэкспета. Садись вон туда в кресло, – Гривцов кивнул на журнальный столик в углу, – читай и думай. Потом обменяемся впечатлениями.
Забрав бумаги, Верещагин сел, где велели, и принялся читать.
Через полтора часа он перевернул последний листок в этой куче, отправил его к остальным, перенёс стопку на стол хозяина кабинета и аккуратно её выровнял.
– Ну что? – спросил тот, отрываясь от правки какого-то документа. – Твои выводы?
– Погоди, давай сперва порассматриваем новую картинку. Итак, Жарков. После скандала восьмилетней давности, лишившись ресторана, карьеры и денег, он прервал все контакты с семьёй, уехал из Москвы, куда – неизвестно…
– Семья – это мать?
– Ещё была сестра с мужем и сыном. Только сестра вместе с мужем погибла задолго до того, как Дмитрий Жарков лишился ресторана в Москве и прочего, так что в нашем уравнении она лишняя. А вот мать умерла три года назад. И умерла она, уверенная, что сына нет в живых, потому что выживала одна и тянула внука на свою пенсию.
– То есть, по сути, господин Жарков обиделся на весь свет, а пострадала от этого его мать?
– Именно так получается. Служба магбезопасности считает, что он жив, но где именно находится – неизвестно. Мы точно знаем, что стихией воды он владеет, и что у него был не только повод, но и причина убить Красовскую.
– Но причине этой без малого восемь лет. Не поздновато ли? Или ты будешь говорить о «холодном блюде»?
– Буду, – кивнул Алекс. – Он мог копить силы, мог выжидать подходящего момента. Мог, в конце концов, просто проводить отпуск на Волге и увидеть бывшую подругу случайно! Я же вот увидел, – добавил он совсем тихо.
– Хм, ну, давай тогда я буду выступать в роли адвоката Тёмного, – усмехнулся Гривцов. – Всё ты верно говоришь, только как Жарков пробрался на яхту, чтобы подсунуть отравленный напиток?
– Слушай, Константин Константинович, я вчера поднялся по трапу уже около полуночи, и никто меня не остановил. Так что пробраться – не вопрос, вот узнать, где именно её каюта – это сложнее.
– Увидел среди поваров знакомого и спросил, – предположил секунд-майор, забывая на миг о своей роли. – А тот ответил и счёл этот момент несущественным. Или, наоборот, был только рад, если вредной бабе принесут неприятности прямо, можно сказать, в кровать.
– А знакомых у него среди поваров…
– Семеро. Ну, или восемь, если Гулиев его знал, всё-таки они пересеклись в Москве на очень короткое время.
– Ну вот. И любой из семерых мог подсказать, где искать Красовскую. Да и потом – Жарков мог и не сообщать, что собирается её убить… Он мог этого даже не планировать! – захваченный идеей, Алекс встал и заходил по комнате. – Вполне могло быть так: Жарков увидел в толпе Марину и захотел с ней поговорить. Могло такое быть?
– Могло, – кивнул Гривцов.
– Ну вот. Красовской было в этот момент некогда, она сказала старому знакомому прийти поздно вечером к ней на яхту, и номер каюты сказала. Он пришёл, женщина снова прошлась по его самолюбию…
– Если бы он убил её в этот момент ударом по голове, например, или задушил – я бы с тобой согласился. Классическое убийство в состоянии аффекта, даже доказательства не нужны. Но по твоей теории получается, что Жарков ушёл, добыл где-то яд, всыпал в виски и принёс в каюту снова? Да ещё и дважды, потому что ты помнишь, графинов было два! Ах, да, ещё и графин добыл точно такой, как в баре «Люсьена Оливье» имеются. Нет, Алексей Станиславович, тут что-то неладно… И самое главное, нет никаких доказательств того, что этот фигурант и в самом деле находился в интересующее нас время здесь, на Волге. Он мог уехать на дальний Восток, на крайний север, да просто затеряться где-то за Уралом.
– Ну да, – Верещагин снова уселся на место. – Мог. Но в списке подозреваемых мы Жаркова оставляем?
– Безусловно! Думаю, рано или поздно мы его найдём, поговорим, тогда и картина прояснится.
– Ладно, поехали дальше. Аурные следы. Как пишут эксперты, следы рваные и применить их к кому-то из подозреваемых невозможно…
– Точно, – секунд-майор выждал мгновение, потом продолжил. – Зато, если ты обратил внимание, там есть несколько уникальных точек, и совпадение с аурой обвиняемого можно будет использовать как доказательство в суде.
– Это прекрасно, – рассеянно ответил Алекс, перекладывая листы бумаги. – Но до суда надо ещё добраться… Ага, вот оно! Биографии наших фигурантов. Во-первых, Тверь, с которой на удивление много пересечений. Мария Спелетти, в девичестве Ломакина, там родилась и прожила до двадцати шести лет, то есть, переехала в Лаций десять лет назад. У Марины Красовской в Тверской области живёт брат, у него конный завод. И, наконец, Казаковы. Сергей заканчивал высшие поварские курсы – где? Всё там же, в Твери.
– Ну, а почему бы нет? Большой город, достаточно близко к Москве… Впрочем, совпадения в нашей работе априори принимаются за сомнительные.
– Вот именно. Ну, и, наконец, третий момент, дополнения к отчёту судмедэксперта, – Верещагин насмешливо фыркнул. – Какое там дополнение, он попросту признаёт, что облажался! С учётом температуры воздуха и того, что обе женщины находились на ярком солнце, что Ольга была тепло одета, а на Марине – чёрное платье… В общем, ваш прозектор сообщает, что первоначальное определение времени смерти неверно и даёт новое: между тремя и пятью часами утра.
– Ну, ошибся человек, с кем не бывает? – буркнул Гривцов.
– Со всеми! – Алекс примирительно поднял ладони. – Со всеми бывает, не спорю. Тогда картинка получается такая: Марина после ужина ушла к себе в каюту. Графин с виски у неё был припрятан, чем она и воспользовалась…
– По результатам вскрытия, не просто воспользовалась, а изрядно набралась!
– Возможно, почувствовав себя плохо, женщина вышла на палубу подышать, села в шезлонг и там задремала. Солнце в тот день встало в четыре утра, шезлонги обращены на восток, то есть, осветило её в самом начале пятого. И, если верить экспертам…