– А я не вижу, почему бы мы не должны им верить!
– Если верить, – с нажимом повторил Верещагин. – Что-то там перестало вырабатываться, и случилась мгновенная дегенерация мозга. И мы получаем указанное судмедэкспертом время смерти.
– Остались сущие пустяки, – криво усмехнулся Гривцов. – Выяснить, что Ольгу Бобровских подняло среди ночи, кто воткнул её в спину ледяную иглу, кто отравил виски, и, наконец, кто вынес тело на палубу. И я даже не смею мечтать, чтобы это был один фигурант!
Мужчины помолчали. Алекс механически перебирал бумаги, словно надеялся, что решение проблемы затерялось между листами. На глаза ему попалась расширенная биография Ларисы Новиковой, и он всё так же механически прочёл первую страницу, вторую, добрался до момента гибели сына, прочёл дальше…
– Тьма… – вырвалось у него. – Ты это видел? Где именно мальчишка погиб?
– Какой мальчишка? – встряхнул головой вырванный из размышлений Гривцов.
– Сын Ларисы Новиковой, Илья, в семьдесят восьмом году поступил в ветеринарный техникум, и после первого курса поехал на практику – куда? На конеферму в Тверской области.
– Конный завод, принадлежащий брату Красовской?
– Именно! Там некий особо ценный жеребец на тренировке ломает ногу, мальчик пытается его спасти, выкладывается больше чем полностью и выгорает. Тоже, скажешь, совпадение?
– Не скажу, – покачал головой секунд-майор. – Но вообще история странная, чтобы не сказать – чудовищная. А что, на практике они были без преподавателя? И когда мальчишка потянул уже не резерв, а собственную жизненную силу, некому было остановить? Как ни ценен жеребец, а с жизнью ребенка никакую ценность не сравнить. Надо запрашивать копию дела в магбезопасности, – и он нажал на кнопку коммуникатора. – Сенчуков? Зайди.
Через минуту дверь кабинета открылась, появился рыжий веснушчатый оперативник, молча выслушал распоряжение руководства и, не произнеся ни слова, вышел. Гривцов повернулся к Алексу:
– Сегодня я дам разрешение господину Пархомову продолжать круиз. Ярославль – последний пункт маршрута, и дело надо закрыть там.
– Сколько предполагается стоянка в Ярославле?
– Три дня.
– Должны успеть, – сказал Алекс с некоторым сомнением.
– Деваться некуда, должны. Там вас встретит лейтенант Ковригин, он будет заниматься этим делом дальше. Ну, а пока на яхте… смотри в оба.
И сыщики обменялись рукопожатием.
Ужинали в городе.
Вся компания – и повара, и журналисты – выглядела вялой и уставшей. Ели плохо, пили мало, разговаривали через силу.
Алекс посматривал на троих главных фигурантов – Новикову, Спелетти и Казакова, вспоминал полученные сведения и словно прикладывал их к персонажам.
Лариса – сомелье, уже который день пьёт только минералку. Вино пригубливает и отставляет. Для неё Ярославль не только конечный пункт круиза, но и цель, именно там она должна отчитаться перед нанимателем. Каков будет этот отчёт? И много ли он значит для любезного хозяина, господина Пархомова?
Мария Спелетти почти ничего не ест, гоняет по тарелке кусочек отлично приготовленной телятины. Молчит, опустив голову, на реплики мужа отвечает односложно. Она убийца, она что-то знает, или просто плохо себя чувствует? А вот синьор Спелетти разговорился, вот и сейчас что-то втолковывает Мушинскому. Алекс прислушался – ну да, разумеется, рекламирует особые сорта сыра.
Сергей Казаков сидит между сестрой и Лизой. Вот за этим столиком весело, компания – а к ним присоединился ещё и Амир Гулиев – то и дело взрывается смехом. Вообще Алекс склонен был данного фигуранта переместить на последнее место в списке подозреваемых, но исключать пока нельзя было никого.
Впереди три дня, за которые нужно найти убийцу и неопровержимые доказательства…
Глава 9, Из Рыбинска в Ярославль
Уха пластовая
600 – 700 г вяленой рыбы, нарезанной тонкими пластами, 1,75 л воды, 2 луковицы, 0,5 моркови, 3 картофелины, 4 лавровых листа, 10–12 горошин черного перца, 1 лук-порей, 1 петрушка, 2 ст. ложки укропа, 4–5 тычинок шафрана.
Для подготовки рыбы: 0,25 ч. ложки аниса, 1,5 л воды.
Воду довести до кипения, опустить в посуду марлевый или тканевый мешочек с анисом, проварить 10–15 мин, после чего анис удалить. Рыбу опустить в горячую воду, где варился анис, на 4-5 минут. Слить.
Вскипятить чистую воду, слегка подсолить; положить нарезанный кубиками картофель, соломкой нарезанные морковь и петрушку, мелко нарезанный лук.
Прокипятить 8–10 минут на умеренном огне до полуготовности картофеля, затем заложить все пряности, кроме укропа и части порея, а через 3 мин – рыбу, и продолжать варить еще 5-7 минут на умеренном огне. Если надо, досолить.
За минуту до готовности засыпать укроп, лук-порей. Снять с огня, закрыть крышкой и дать настояться в течение 7-8 минут.
В.В.Похлёбкин «Кухни славянских народов» (Центрполиграф, 2007)
Эдуард Пархомов находился в некотором затруднении.
С одной стороны, погода хорошая, солнышко, макушка лета. Вполне можно на полпути от Рыбинска до Ярославля остановиться на хорошем пляже, дать гостям искупаться и отдохнуть. С другой – неловко вроде бы, всё-таки за кормой яхты остались потери. Ольга мертва, Марина немногим от трупа отличается… Неприлично как-то веселиться.
Но Верещагин, вернувшийся на яхту поздним вечером, махнул рукой, даже не дослушав его рассуждений, и отрезал:
– Лучше их выпустить на травку, чем держать на борту и слушать нытьё. Неизвестно, до чего ещё додумаются, пусть уж будут на виду. Да и мне надо понаблюдать кое за кем.
– Согласен, – кинул Сошников. – Утром часов в восемь отплывём, к десяти дошлёпаем до Тутаева, я там поблизости знаю хорошее местечко, чтобы остановиться и искупаться. Можно для желающих экскурсию в городок сделать…
– Не надо, – мотнул головой Алекс. – Пусть будут на виду.
На том и порешили.
Пляж, хоть и небольшой, был песчаным, вода тёплой, а вход в неё – пологим. Стюарды вытащили и расставили на траве близ воды шезлонги и подготовили для желающих удочки. Впрочем, этим предложением никто не воспользовался. Общее мнение выразил Мушинский, сказав:
– Я на эту рыбу ещё месяц смотреть не стану! Во всём должна быть мера, знаете ли.
На борту яхты в этот раз никто не остался. Да и вообще к бассейну старались не приближаться и даже в его сторону не смотрели.
Купание освежило публику, и неугомонный Мушинский затеял игру в фанты, неожиданно поддержанную всеми. Кажется гости «Люсьена Оливье», солидные повара и рестораторы, готовы были на что угодно, чтобы только не думать о произошедшей трагедии.[16]
Алекс сел в сторонке, в тени густой кроны какого-то дерева, надел тёмные очки и смотрел на компанию. На троих интересующих его фигурантов, магов воды – в первую очередь.
Сергей Казаков и его сестра. Их постоянной компанией стал Фозил Ким, вот и сейчас: троица получила фант и шушукается в сторонке, изредка взрываясь смехом. Да, Казаков может создать ледяную иглу – но на это способен любой маг воды с достаточным уровнем резерва. Вот только, чтобы так беззаботно играть в глупые фанты через три дня после совершения преступления, надо быть настоящим убийцей. Опытным и хладнокровным.
Что ни говори, а убийство навсегда ломает что-то в психике, меняет процессы в мозгу любого разумного, неважно, хомо или эльфа, гнома или орка…
Лариса от фантов отказалась. Села в стороне, читает какие-то бумаги, вносит поправки. Как и сам Алекс. она в тёмных очках, и совершенно непонятно, на кого смотрит.
Супруги Спелетти в игру участвуют, но не равно: Джакомо с удовольствием тащит жребий, уже в третий раз, выполняет задания, а Мария криво улыбается и молчит. Неужели убийца – именно она?
Наконец все утомились, и игра увяла сама собой. Стюарды принесли столы, поставили пару мангалов и принялись жарить шашлык: господа рестораторы оживились, собрались вокруг, комментируя состав маринада и делясь опытом.
Река сверкала на солнце, слепя глаза, полуденный зной навевал дрёму, так что Алекс даже вздрогнул, когда его тронули за плечо.
– Разрешите, я составлю вам компанию, Алексей? – спросил Мушинский, подтаскивая шезлонг.
– Буду рад, – коротко ответил Верещагин.
– Я, вообще-то, хотел вечером к вам в каюту заглянуть, но вас всё не было и не было? – в словах явственно прозвучал вопрос, но Алекс отделался угуканьем. – Мне бы с вами поговорить…
– Говорите, я слушаю.
– Н-да… – Мушинский потёр подбородок. – Даже и не знаю, с чего начать…
– Попробуйте с самого главного. А то сейчас позовут на шашлыки, и всё отложится на неопределённый срок.
– Вы правы, – ресторатор взглянул в сторону мангалов, откуда уже доносился упоительный запах. – Действительно, осталось несколько минут до готовности. Так вот, дело в том, что вчера я спускался на самую нижнюю палубу, техническую. Уронил туда кое-что, пришлось поискать. Ну, и нашёл… не только свою потерю, но и ещё кое-что.
– Что же? Спрятанное барменом Куки неучтённое спиртное?
– Да нет… Нашёл я тетрадочку с записями. И кажется мне, что принадлежала она покойной госпоже Бобровских, имел я случай видеть её почерк. Если б дело было пораньше, я бы, конечно, отнёс находку нашим доблестным сыщикам, но время было позднее, да-с. Вот я и решил…
Пространные рассуждения Мушинского прервал громкий крик одного из стюардов.
– Шашлык готов!
– Идёмте, Михаил, – Верещагин выбрался из шезлонга. – Хорошо, что вы мне об этом сказали. Когда вернёмся на борт, занесите ту тетрадочку мне, хорошо?
К пяти часам, когда жара спала, и солнце потихоньку стало сползать к горизонту, разморенные гости потянулись на борт яхты. Стюарды, стиснув зубы, уже отнесли посуду, мангалы и шампуры, остатки еды и пустые бутылки. Понятное дело, работа их на этом не закончилась: посуду надо помыть, мангалы вычистить… Работа есть всегда.