«Ай да Ларисочка! Ай да умница!» — мысленно похвалила я себя. С первого тыка нашла причину, по которой Андрей Гаврилов мог желать смерти Елены.
Мы вышли из квартиры Гавриловых слегка оглушенные.
— Мир перевернулся! — выдохнула Ольга. — То-то они оба казались мне людьми, у которых ветром крышу сдуло, но Быстрова… Нет, мне этого не понять!
— А я как раз насчет Ленки не удивилась. Она всегда проповедовала лозунг, что в жизни все нужно испытать. Однажды она пыталась всучить мне сигарету с анашой. Попробуй, говорит, не пожалеешь. Я отказалась по той же причине: попробовать все я и так не смогу, а наносить себе заведомый вред… Почему бы тогда не попробовать сигануть с шестого этажа? А вдруг останешься в живых?
— Какая ты, оказывается, правильная была, — усмехнулась Ольга.
Внезапно она остановилась, схватилась за живот и побледнела.
— Этого еще не хватало.
— Что, схватки начались? — испугалась и я.
Довела ее до машины, и мы помчались в женскую консультацию.
— Какой срок? — строго спросила Ольгу гинеколог.
— Тридцать две недели.
— Ну и что это у нас за вид?
— Какой вид? Нормальный, — сразу взъерошилась Ольга.
— Каблуки! Немедленно снять! Накрасилась. Небось по городу разгуливала?
— А что же мне, лечь и лежать?
— Понадобится, будешь и лежать! Мы для чего вам больничный лист выписываем?
— Чтобы мы своим внешним видом не оскорбляли взглядов сослуживцев.
— Юмористка, да? Вот родишь посреди улицы, не до смеха будет!
Доктор так явно злилась, что я подумала — еще немножко, и она даст Ольге хорошую оплеуху.
— Была бы несмышленышем лет семнадцати, а то ведь, можно сказать, старородящая…
— Я?! — натурально изумилась Ольга.
Но когда я попыталась отправить ее домой, чтобы уложить в постель, как советовала доктор, она воспротивилась:
— Мне надо сходить еще в одно место. Ты подала мне идею.
— Ничего я тебе не подавала! Езжай домой.
— Не поеду!
В общем, я, наверное, перенервничала больше, чем моя подруга. Так что в конце концов, не обращая внимания на протесты, я позвонила Кононову и нажаловалась на его непослушную супругу.
Он тут же приехал и взглянул на жену так грозно, что всяческие шуточки Ольги, наверное, застыли у нее на языке.
— Не волнуйся, Лара, я ее к кровати прикую.
— Цепью? — все же поинтересовалась Ольга.
— Наручниками!
Когда я вернулась домой, Сергей сидел перед телевизором и демонстративно смотрел какой-то боевик. Ничего страшного, конечно, что он поел один, но у меня почему-то кольнуло сердце: увлеклась совершенно несвойственным мне делом и забыла даже о любимом человеке. Тем более что сама требовала от него: в отпуске проводить друг с другом как можно больше времени!
— Мы так давно не виделись с Ольгой, столько нам нужно было друг другу сказать.
— Копали, значит? — спросил он, кивая в ответ на мои слова.
Я запнулась: что он имеет в виду?
— И много нарыла? — Сережа поднялся из-за стола, обнял меня и коснулся губами уха. — Нехорошо иметь секреты от собственного мужа.
— Но я…
— А тем более отпираться на допросе.
— Да откуда ты все это взял?
— Служебная тайна! — Он строго посмотрел на меня, и хотя я понимала, что муж шутит, на мгновение мне стало не по себе: все-таки он умеет смотреть так, что, как говорится, до печенок продирает. — Поделись соображениями: кто убил твою подругу?
— И твою! — вдруг вырвалось у меня.
Отчего-то я была уверена, что мои слова Сергея смутят — он опустит глаза, начнет оправдываться, — но у него лишь слегка шевельнулись уголки рта, как если бы он хотел улыбнуться, но в последний момент передумал. И весь как-то поскучнел, словно услышал недопустимую глупость.
— Елена Быстрова никогда не была моей подругой.
Поскольку муж сделал ударение на последнем слове, я тут же прицепилась:
— А кем для тебя она была?
— Медсестрой, когда я после пулевого ранения лежал в центральном госпитале… Дурочка, что ты себе напридумывала?!
Он приподнял меня и посадил к себе на колени.
— Ленка на тебя так посмотрела, а ты сделал вид, что ее не знаешь.
— Да, от жены ничего не скроешь! Ты права, я и не хотел ее знать. Ни тогда, ни теперь. Но не уходить же из-за этого! Если бы она попыталась что-то сказать, клянусь, я бы ушел. Взяв тебя за руку.
— Она к тебе приставала… в госпитале?
— Было дело, — кивнул Сергей. — Но если ты посмотришь на себя в зеркало, то поймешь, почему у нее не было никаких шансов. Мне нравятся совсем другие женщины.
Все звучало вполне правдоподобно, но я почему-то не могла заставить себя поверить в это.
— Уж не подумала ли ты, что я ее отравил? — Сережа приподнял мою голову и заглянул в глаза. — Ты жена, мать моих детей… настоящего и будущих… как ты могла?!
— Хорош издеваться! — Я слезла с его коленей. — Я иду на кухню. На поминках мне не дали даже лапшу доесть, не говоря про второе. Лида где?
— На базар ушла. Я сказал, что если понадобится, то сам тебя покормлю.
— Аня с сыном?
— На детской площадке, гуляют.
— Во дворе, что ли, места мало?
— Во дворе людей мало. И если подумать, вообще нет. А ребенку надо привыкать к тому, что вокруг живут другие люди. Это, как ты поняла, я нашу няню цитирую.
Я торопилась уйти, чтобы не смотреть в глаза Сергею. У меня просто сил не было. «Врет, — ожесточенно думала я, — он все врет!»
Но Сергей шел следом за мной.
— Ты так долго отсутствовала, что тебя не кормить надо, а вообще посадить на хлеб и воду в наказание.
— Не бейте, дяденька, я больше не буду! А где ты сегодня был?
Я бросила пробный шар — вот тебе возможность рассказать все как было, но он и не подумал этим воспользоваться.
— Встретил на улице Кононова, и мы с ним и еще с одним его знакомым немного посидели в кафе.
Итак, еще одна неправда — наверное, Сергей сказал бы: неточность. С Алексеем Сергей встретился на похоронах Елены. Но мне, надо понимать, об этом говорить не собирался.
— А кто он, этот знакомый? Компьютерщик?
— Нет, милиционер.
— Вот как! Насколько я понимаю, с милиционером вы встретились не случайно.
— Ну да, Лешка предложил с ним посидеть, расспросить его о том, как идет следствие по делу о смерти Елены Быстровой.
Еще бы не интересоваться этим делом, если у обоих, что называется, рыльце в пушку. Один, значит, никак ее забыть не может, а другой пытается скрыть свое знакомство с погибшей…
— Значит, следствие полностью отвергает версию самоубийства?
— Дело в том, что не нашли пузырька или ампулы из-под яда. Чтобы добавить яд в кофе, просто воспользовались ее же шприцем, который Быстрова для чего-то держала на кухне.
«Выпендривалась! — подумала я. — Она всегда жила как актриса, для публики. И халат белый медицинский, но по-особому кокетливый в ванной держала. И карандаши скальпелем точила. И повторять любила: «Мы, медики!»» Но мужу я этого не скажу. Да и вряд ли подобные детали как-то повлияют на ход расследования… Нет больше на свете Лены Быстровой, которая свою короткую жизнь посвятила принципу: не быть, а казаться…
— А на шприце нашли отпечатки пальцев?
— Нашли. Причем в таком изобилии, что, похоже, его трогали все, кому не лень.
— А тот, кто отравил…
— Мог просто взять его салфеткой, которые рядом стопочкой лежали.
— Тогда методом исключения…
— Ларчонок, оставь это занятие профессионалам. Уверяю тебя, дилетанты успешно раскрывают преступления только в романах.
— А я и не собираюсь подменять собой профессионалов.
— Вот и правильно, ты у меня умница… — Он помолчал, а потом совершенно другим тоном сказал: — А теперь твоя очередь.
— Мыть посуду?
— Отвечать на вопросы!
Я не могла обмануть ожиданий супруга еще и потому, что стала хуже к нему относиться, а он и не подозревал об этом. И понимала, что зацикливаться на своих измышлениях нельзя: чем больше я буду в его действиях копаться, тем они станут казаться мне подозрительнее.
В общем, я рассказала Сергею обо всех наших детективных изысканиях.
— На месте следователей я посадил бы вас с Ольгой за решетку, поскольку вы можете не только спугнуть преступника, но и существенно запутать картину следствия.
— Да здравствует правовое государство! Долой кровожадного военного пенсионера Шувалова! Неужели тебе не было бы меня жалко?
— Было бы, почему нет, очень даже было бы, — пробормотал он, думая о своем. — Говоришь, тайная страсть покойной — групповуха?.. А что, девчонки, молодцы, не зря копали. Вряд ли следакам эти Гавриловы в своей страсти признались… Да и сам Андрюша, оказывается, замечен не только в эротических фантазиях. Но это вовсе не значит, Лариса, что я и впредь позволю тебе заниматься подобными делами!
Когда супруг называет меня полным именем, он сердится.
— А если в своих изысканиях вы наткнетесь на убийцу и он не станет с вами церемониться? Ты же знаешь старую истину: труден только первый шаг. Тот, кто убил один раз, убьет и во второй. Ты должна дать мне честное слово, что больше не будешь лезть в это дело… Лариса, я кому говорю?! Не вынуждай меня принимать крутые меры.
— А что ты сделаешь? Посадишь меня в подвал? — Я убрала голову с его плеча и попыталась встать, но Сергей не отпустил.
— Придется пожертвовать собой, — вздохнул он, — и не выпускать тебя из постели, пока убийцу не поймают.
— Сексуальный маньяк! — фыркнула я. — Только ты поздно спохватился. Завтра выходить на работу.
— Только это меня и успокаивает, — пробормотал он.
Глава 20
— Это мне?! — дрожащими губами спросил Рома, не отводя глаз от коробки, которую Наташа держала в руках. Она нарочно положила ее в обычный пакет, чтобы до срока не отвлекать мальчика от ужина, переодевания и отдыха.
Он все еще входил в ее дом с некоторой настороженностью, как будто все время ждал, что хорошее закончится и начнется какая-нибудь пакость. Странный опыт у мальчика четырех лет. Скорее такой реакции можно ожидать от битого жизнью взрослого человека.