Один – упал… Второй – готов…
Вот – третий… Вот – четвертый, тоже…
Теперь и пятый, от оков
Освобожденный смертью… Боже!
(целится в расселину в потолке)
А вот и пуля для тебя!
(монстр скрывается из виду)
Куда бежишь, проклятый спрут?!
Да черт с тобой, подохнешь сам!
Назад вернуться – тоже труд.
(бежит в коридор)
Добравшись до люка, Андрей обнаруживает тело зомби.
Андрей: Так… это что за номера?
Откуда взялся труп распухший?
Проход закрыт, бетон лежит,
Я здесь зарыт с опасной тушей…
Сталкер поворачивает голову и видит в коридоре мутанта. Помесь осьминога и богомола висит на потолке, присосавшись щупальцами к бетонному перекрытию комнаты.
Андрей (направляя на монстра пистолет): Э-э-э нет, собака, не уйдешь!
Выбросив щупальце, мутант выбивает пистолет из рук Андрея.
Андрей: Ах ты! Насколько демон точный…
Ну, ничего – моя возьмет!
Я отступаю, я не гордый.
Сталкер начинает отступать к заклинившей двери, но монстр сбивает его с ног и Андрей падает. Недолго думая, сталкер кидает в противника гранату. Раздается взрыв. У Андрея идет ушами кровь, а монстру отрывает половину конечностей.
Андрей: На, спрут, отсыпь себе свинца!
(стреляет, но промахивается)
Не брезгуй! Угощайся смело!
(мутант набрасывается на сталкера)
Дай заглянуть тебе в глаза…
(бросает монстра на пол)
Вот кукловод ты не умелый!
Завязывается борьба. Сталкер, уворачиваясь от жвал монстра, пытается его зарезать. Однако нож лишь царапает шкуру мутанта, не причиняя ему существенного урона.
Андрей: Ах, тварь, так лезвие ножа
Тебя нисколько не смущает…
Ну что же делать мне тогда?
(рука ложиться на лежащую дрель, провод которой тянется к дизель-генератору)
Вот чем тебя мне продырявить!
Чтец: Зажал курок, сверло на месте,
И демон бьется под ногой,
Андрей твердил все: «Сдохни! Сдохни!», —
А дрель разила на убой.
Потом упал, ведь сил подняться
Уж не было и ни на грамм,
Что дальше? Дальше только мысли,
Как выбраться, ко всем чертям!
Андрей (про себя): Найду винтовку, ясно дело!
Она лежит на складе, там.
Пороюсь в залежах… поем и
Ворочусь опять к делам.
(смотрит на дизель-генератор)
Подвину дуру эту ближе,
Так, чтоб до двери смог достать,
Все механизмы рассверливши,
Глядишь, и дверь удастся снять.
Что там за нею? А-а-а, посмотрим…
Чтец: Махнул Андрей на все рукой.
Там же, скажу вам по секрету,
За дверью, короб лифтовой.
Не просто короб, а метровый,
Ну, в смысле, совмещен с метро,
И, если все ему удастся,
Спастись герою суждено…
Последняя сцена происходит в тюрьме. Жора стоит у решетки в камере, а Камышев ходит перед ним взад-вперед.
Жора: Вот ты поганец! Сволочь! Трус!
Камышев: Уймись, боец, во благо света!
Я за тебя же, Жора, бьюсь!
Подумай, нужно ли мне это?!
Жора: Спаситель, хренов! Твою мать!
Ребят не спас, Андрея враз
Залил бетоном в подземелье!
Камышев: Он поступил бы точно так…
Жора: Ну, не скажи… Тебе не верю!
Ты, шкура, бьешься за чины
И волоса его не стоишь!
В тюремном коридоре появляется Андрей, весь в грязи и с винтовкой наперевес.
Жора: Андрей, живой!
Камышев: Не подходи!
Раздается выстрел. Разбитый пулей замок от камеры Жоры падает на пол. Жора улыбается и выходит из-за прутьев в коридор.
Камышев (Андрею): Ты не убьешь меня?
Жора (Камышеву): О нет, он истребляет только нежить,
А ты, гадливый человек,
Ты даже пули недостоин!
Камышев (в ярости): А-а-а, рыцари?! Ну и дела,
Я здесь о деле, о народе…
Вперед, на улицы тогда…
Жора подскакивает к Камышеву и бьет его по лицу. Тот теряет сознание.
Жора (хватая Андрея под руку): Пойдем, Андрей, притих он, вроде!
Жора и Андрей идут к выходу на платформу. У самой двери им встречается Суханов.
Суханов: Андрей, не знал, что за беда…
Ты уж прости, не обижайся…
Андрей: Все понимаю, но пойду…
Суханов: Куда пойдешь?! Ты оставайся,
Охрану станции возьмешь,
Начальник будешь непомерный…
Андрей: Сергей, не нужно, не мое,
Пусть Жора будет сторож верный.
Чтец: Сказавши это, он ушел
Творить свое благое дело:
Нести и радость, и тепло,
И все, что уцелеть сумело…
Занавес закрывается, следуют бурные аплодисменты зрителей.
Сергей СеменовПалач
Шорох во тьме. Тихий, точно шелест пожухлого листа, тронутого легким дыханием ветра. Вскакиваю, словно ошпаренный. Вглядываюсь в стылую темень, обступившую меня. Не видно ни черта, будто мешок на голову напялили. И тишина. Задумчива, молчалива ночная тайга.
Костер прогорел, только головешки переливаются, слегка присыпанные золой. Холодно. Промозглая осенняя стужа заботливо обнимает меня, предательски пуская в тело тонкие коготки. Подкралась незаметно, пока я дремал, улучила мгновение.
«Уснул-таки!»
Снова прислушиваюсь. Тихо, как в склепе. Разве бывает осенью в лесу такая тишина? Невероятная, безбрежная. И кого можно бояться в мертвой радиоактивной тайге? Ответ один – некого. Но больной воспаленный мозг он почему-то не устраивает.
Короткий тревожный сон не принес облегчения. Нахожу на ощупь фонарик возле лежанки, щелкаю тумблером. Луч молниеносно разрезает мрак, выхватывая из сумрака большие лапы сосен, обступивших маленькую поляну, и чахлые молодые лиственницы подлеска. Скудный свет не всесилен, он способен лишь немного раздвинуть границы видимого пространства. Хоть какое-то спасение от темноты, сводящей с ума.
Сколько я спал? Скорее всего, не больше получаса. Непроизвольно смотрю в ту сторону, откуда пришел. Там осталось тело моего командира. Я старался уйти как можно дальше от проклятого места, бездумно брел по еле различимой лесной тропе вперед, прочь от своей последней жертвы. Вздрагивал от любого неясного звука, рожденного ночным лесом. Боялся каждого поворота тропинки, за которым меня ждала неизвестность, окутанная мраком. А потом навалился дикий ужас, и я побежал, не разбирая дороги, уже в полной темноте.
Странный звук внезапно будит ночное безмолвие – где-то в чаще тоскливо скрипит старое дерево. Вскакиваю, словно обезумевший, трясущимися руками хватаю автомат. Фонарь откатывается в сторону, на меня обрушивается мрак. Стою, не смея шелохнуться, глядя в ночь. Может ли так скрипеть дерево в безветренную погоду?
Как раз в той стороне, где остался Сапер.
Неспешно ползут минуты. Постепенно сердце успокаивается, дрожь проходит. Одергиваю себя. Хватит об этом думать. Стараюсь дышать глубже и ровнее. Потом медленно наклоняюсь за фонариком, еще раз обвожу лучом света поляну. Все по-прежнему: потухший костер, моя лежанка из стволов молодых сосенок, накрытая лапником, куча валежника в стороне. Ничего не изменилось за время моего короткого сна.
Здорово похолодало. Надо было соорудить нодью, но, заплутав и выдохшись после безумного спринта во мраке, даже не догадался. Все, на что меня хватило – набрать сухих веток и запалить небольшой костер на лесной поляне. Был уверен, что не усну. Да и как вообще можно заснуть после того, что произошло? Но, видимо, усталость взяла свое.
В свете фонаря вижу, как медленно кружатся в воздухе редкие снежинки. Первые вестницы недалекой зимы ложатся на холодную землю, исчезают бесследно, тая на угольках недавно умершего костра. Холод донимает – надо действовать, так недолго и замерзнуть. Быстро нахожу топор. Осторожно ощупывая лучом света пространство вокруг, немного отхожу от бивака, углубляясь в лес. Шарю взглядом по стволам деревьев в поисках подходящего «топлива» для нодьи.
Спящий лес молчалив, задумчив. Ночь тихая и безветренная – такие нечасто бывают осенью. После коротких поисков нахожу сухое дерево. Положив фонарь на гнилой ствол поваленной ели так, чтобы светил, куда мне нужно, оглядываю сухостоину и начинаю рубить. После каждого удара замираю и слушаю, как гулкое эхо умирает в глубинах молчаливой тайги. Несколько сильных ударов – и снова пауза. Чем дольше я внимаю ночному безмолвию, тем страшнее мне становится. В тишине рождаются неясные шорохи, шевелятся ночные тени, мерещатся какие-то проблески в вязкой темноте. Ночь кажется мне полной невидимых опасностей.
Нет, так можно свихнуться. Что угодно, но только не слушать сводящую с ума тишину. Не буду обращать внимания. Рубить эту проклятую сосну!
Удар. Еще один. Щепки разлетаются в разные стороны. Фонарь, мирно лежащий на стволе, вдруг соскальзывает, и на меня обрушивается мрак. И разом все кошмары возвращаются. Руки до боли сжимают топорище. Бросаю взгляд вперед и мгновенно цепенею.
Теперь луч света смотрит прямо в чащу, он уперся во что-то темное, массивное.
Оно шевелится!
Холодный пот прошибает меня. Медленно отступаю, готовый в любую секунду броситься опрометью в ночь. Сквозь мутную пелену, застилающую глаза, гляжу на Нечто, напугавшее меня.
Ель. Всего лишь причудливая игра теней. Вот и все.
Бессильно опускаюсь на колени. Не могу больше так. Нет сил. Топор безвольно падает рядом на хвойный ковер. Господи, как пережить эту ночь?