На куче битого кирпича под окном шевелился клубок синих лап, хвостов и спин, Юрка застыл на месте, потом поднял автомат и прицелился. Хорошо, что не успел спустить курок, потому что синее войско внезапно разлетелось во все стороны, и уже пареньку пришлось укрываться от беспорядочных очередей «калаша». Град был жив, ящеры в этом уже убедились, разбегаясь и заскакивая в окна нижних этажей. Юрик присел у двери подъезда, сигналя фонарем, чтобы сталкер не пальнул случайно по движущейся тени.
Защитный комбинезон Града висел клочьями, городской камуфляж под ним тоже оказался разорван в лоскуты, странно повернутая нога казалась полностью черной – не было на ней больше ни единого светло-серого пятнышка. И противогаза не было. Бешеный взгляд сталкера остановился на Юрке, ствол автомата опустился. Андрей вытер щеку, казалось, вместе с кровью смахнув с нее и кусок кожи, попытался встать и со стоном сел обратно.
– Град… Давай зажигалку, я сам сбегаю наверх, Котов же успел… Только поджечь надо.
Он умолк, потому что понял, что разгрузки на Граде больше нет. И стальной кубик зажигалки пропал вместе с ней. Искать в пыли и обломках такую маленькую вещицу можно было долго, а времени не оставалось. Разбежавшиеся по сторонам синяки снова посвистывали из развалин неподалеку, созывая своих.
– Давай дождемся командира, я тебе помогу, нас же двое, Град! Продержимся.
Сталкер молча развернул стажера спиной, Юрка только почувствовал, что в рюкзаке полегчало. Андрей вынул оттуда самодельные гранаты.
– А мои там остались вместе с мешком… Наверху. Вот тебе и зажигалка, Юр. Ничуть не хуже. – Рука Града придавила к земле, он оперся на плечо всем весом, подломившаяся нога безжизненно волочилась в пыли. – Не успеет Артамонов. А мы – да. Вон синяки как раз своих собирают, пусть… Никого больше не останется.
Парень обвел взглядом дома, луч фонарика, послушно следовавший за поворотом головы, отразился в полированных синих чешуйках со всех сторон.
– Ну, они же выстрелы слышали! Сейчас придут, подождать надо немного.
Ящеры не ждали, запрыгивая в окно, защищая гнездо, еще несколько монстров, как блестящий ручеек, потекли вдоль стены, отрезая сталкеров от входа в подъезд. Градов сделал шаг, подтягивая за собой Юрку, как костыль, тот послушно подхватил старшего и повел обратно. Всего десять метров… Пятнадцать тяжелых шагов, которые они преодолели с огромным трудом, огрызаясь матом на нестерпимую боль и автоматным огнем на атакующих ящеров. Град повис на перилах лестницы, подняв голову и осматривая пролеты наверху. Юрка рискнул на секунду выскочить на улицу, с надеждой вглядываясь в темноту, но ни единый лучик света не показался вдали, видно, группа вместе с командиром ушла слишком далеко. И Град оказался прав: помощь не успеет, не придет. И их обоих тут просто съедят зазря, когда боеприпас закончится. Выстрел прогремел внутри, эхом пролетев по лестничной клетке доверху.
– Град, ящеры вроде ушли, давай отсидимся.
– Да, они ушли, – Сталкер перезарядил «калашников». – И я даже знаю куда.
Он указал стволом в потолок и, ухватившись рукой за еще прочные перила, взобрался на несколько ступеней выше. На полу за ним оставались темные отчетливые следы. Кровь даже не текла, а потоком выливалась из раны на ноге. Еще рывок – и Град почти добрался до следующей площадки. Не надеясь больше на автомат, он крепко прижимал локтем к боку неуклюжую самодельную гранату.
– Беги, парень, поищи наших.
– Я сбегаю и приведу… Заблудились, наверное. Ты дождись, ладно?!
Крепкие руки сталкера едва тащили израненное тело вверх по лестнице, теперь он уже скрывался из виду. Улица впереди была свободна, только из окна доносился тревожный свист и рычание. Нет, еще один голос отчетливо звучал сверху, потому что не было теперь на Граде противогаза:
– Не вздумай возвращаться.
Нет, так нельзя, ведь за спиной оставался не только недобитый противник, но и сам Градов, нужно поскорее вернуться! И Юрка бежал очень быстро, как только мог, чтобы успеть за помощью, перепрыгивая мусор и отскакивая от вдруг выныривающих из темноты автомобилей на пути, он уже видел встречный свет фонарей сталкеров… Позади раздался оглушительный грохот, какого он никогда в жизни еще не слышал, от неожиданности паренек все же растянулся в пыли, и, не обращая внимания на боль, оглянулся. Сполохи огня, озарившего на миг улицу, уже поблекли, но было хорошо видно, как с нарастающим гулом оседает ветхое здание, схлопнувшись по третьему этажу. Цементная пыль почти полностью погасила пламя, разлетелась тучей, добравшись и до Юрки, обволокла весь мир, скрывая все вокруг: и уже поманивший надеждой проблеск света, и дом, который Град превратил в невиданное для сталкера надгробие. Не было страха больше. Некуда теперь торопиться. Юрка сидел посреди серого тумана, ждал, когда его найдут. Ему очень хотелось рассказать всем, рассказать, какими бывают герои. Ведь Град теперь оставался только в памяти, не должен он умереть окончательно! Не для того он…
Я сидел у гермы, размазывая по лицу копоть черными полосами. Слезы разъедали кожу, стояли в глазах, я ничего не видел из-за них. Но скрежет створки ощутил всем телом.
– Парень, а ну перестань грязь в глаза втирать! Лучевуху захотел? Заходи внутрь, тут тебя отмоют.
Я поднялся с пола, лампочка шлюза сквозь слезы искрилась волшебным сиянием. И шагнул внутрь, чтобы увидеть эти мраморные дворцы, где не ломаются дизеля, где кормят хоть один раз в день. Где есть вода, свет и тепло. Тепло, мать его! Человеческое тепло, которое звучало в голосе невидимого дозорного неведомой мне станции.
Станислав БогомоловБезбожники
Ох уж эта зима. Не любил ее Ян, до жути. В этом времени года его бесило все – и снежное покрывало, так сильно демаскирующее ходоков, и жутко короткий световой день, и дурацкий лед, порой коварно скрывающийся под снегом. Но больше всего юноша ненавидел зимние морозы. Одежды на себя целую гору надевать надо, от ветров ледяных дрожать, чувствовать, как ноги все больше коченеют…
Поэтому, когда командир объявил привал, Ян нисколько не обрадовался. Уж лучше топать дальше, ей-Богу. И дело быстрее завершилось бы, и стужа не так ощущается. Но тело, уставшее от долгой ходьбы по сугробам, требовало отдыха. Пришлось остановиться и шумно выдохнуть воздух через фильтры респиратора.
– Эх, сейчас костерок бы, – произнес Николай Белов, легонько приплясывая на месте.
Не одному Яну было холодно и мерзко. У всего отряда зуб на зуб не попадал. Зима в этом году оказалась жестокой. Уже конец февраля, а температура никак не желала подниматься выше двадцати пяти мороза. И это в Курске, где, по словам стариков, климат теплый!
– Я тебе сейчас такой костерок устрою! – пригрозил мужчине командир. – А баньку не хочешь? Веника, правда, нету, но отхлестать чем-нибудь другим могу. По жопе!
Да-а-а, с таким командиром не забалуешь. Лев Владимирович Левашов, несмотря на шестой десяток лет, был человеком жестким, энергичным и острым на язык. Любого из общины мог поставить по стойке смирно. Но в то же время мозг его работал как надо, и Левашов часто мог найти выход из самых трудных ситуаций. Немудрено, что именно его поставили во главе их небольшого отряда.
– Да я всего лишь мечтаю, – вздохнул Коля. – Да и вообще, не о себе беспокоюсь. – Молодой мужчина уставился на Розу, которая рискнула ненадолго снять противогаз и сейчас отчаянно растирала щеки шерстяным шарфом.
Девушка была женой Николая, так что его волнение было самым настоящим. И хотя отряд сначала хотели сформировать исключительно из мужиков, Роза уперлась – или пойдет вместе с мужем, или не пойдут оба! Подумав, святые отцы разрешили ей присоединиться к группе. Все-таки Белова ходок тоже опытный и с оружием умеет обращаться не хуже других. Николай возражать не стал.
– В любом случае костер жечь не из чего, – вступил в разговор Малыш. – Вокруг одни каменюки. Да и время поджимает, ребята. Мы и так выбились из графика. Командир, разрешите зайти вон в этот вот домик, обстановку проверить.
– Разрешаю. Бери с собой Белова и вперед!
Ян хотел было возмутиться. Он тоже неплохо подходит для разведки! Но со Львом спорить бесполезно – съест и не подавится. Поэтому юноша молча наблюдал, как его товарищи отправились к подъезду многоэтажного дома. Ходок, взвалив пулемет Калашникова на плечо, шел легко и бодро, будто и не замерз совсем. Хотел бы и Ян иметь такую же устойчивость к холоду, как и это, если так можно выразиться, дитятко. Да и вообще, какой же он малыш?! Два метра ростом, и ширина плеч такая, что парень в дверные проемы с трудом пролезает. Удивительно, как химза на нем еще не лопнула.
– А не лучше ли сразу всем зайти внутрь? – буркнул Янис, нарочито сильно поежившись.
– Нет! – отрезал Левашов. – Нафига лезть неведомо куда всем отрядом? Ничего, постоишь здесь еще пару минуточек, не развалишься. Вон Розка стоит, и ей хоть бы хны. Даже не пикнула ни разу, а ты!..
Командир немного приврал – девушке было отнюдь не плевать на мороз. Но в одном Лев был прав точно – ныть и жаловаться она не собиралась. Стояла и молча сверкала глазками из-под полуопущенных век. Ох и хороша девчонка. Право, очень жаль, что Коля ее окрутил раньше…
– Все ништяк! – послышался голос Малыша через несколько минут. – Фон тоже в норме, так что жить можно.
– Отлично, – Левашов махнул рукой ходокам, чтобы следовали за ними, и направился к темному дверному проему.
Внутри оказалось ничуть не теплее, чем на улице. Но хотя бы ветра нет, и на том спасибо. В узком и грязном подъезде стоять никому не хотелось, поэтому ходоки зашли в одну из квартир, снеся с петель хлипенькую деревянную дверь. Здесь было довольно уютно для заброшенного жилища – обветшалая мебель все еще стояла целой, хоть и держалась из последних сил. Небольшой диван и пара кресел в единственной комнате заботливо прикрыты клеенками. Похоже, хозяева, покидая дом, еще надеялись сюда вернуться. Но самое главное – уцелело стекло в окне. Сейчас оно, полностью покрытое инеем, создавало в комнатушке какую-то особенную, даже сказочную атмосферу.