– Я ведь уже говорила тебе, что у меня было не так уж много возможностей научиться танцевать с другими людьми. Зато я всегда могла прийти в этот зал, чтобы покататься…
Она широко повела руками, очерчивая просторное помещение, но, к сожалению, чересчур размахнулась от возбуждения, не устояла на ногах и с силой ткнулась ему в грудь. В одно мгновение она успела услышать удар его сердца совсем рядом с ее собственным, а в следующее – они уже кучей-малой лежали на полу.
– Ой, прости, пожалуйста! – воскликнула она. – Опять я на тебя свалилась… Я не хотела, честное слово! Просто мои ноги всегда убегают вперед меня. Это так Герда все время говорит. А еще она говорит, что, если во всей комнате есть хоть что-то, что можно сломать, я непременно найду это и… – Ее голос стих, когда она постепенно осознала, что Ханс вовсе не торопится подниматься на ноги.
– Кажется, мне начинает нравиться, когда надо все время кого-то поддерживать и ловить, – сказал он, заправляя ей за ухо выбившуюся прядь волос.
Чувствуя, как ее кидает в жар, Анна застенчиво потупилась.
– Правда? – тихо спросила она.
– Правда, – с улыбкой подтвердил Ханс.
– Ну, тогда… тогда, наверное, я действительно должна тебе нравиться. – Как всегда, она ляпнула это, не подумав, и тут же смутилась еще больше.
– Мне тоже начинает приходить это в голову, – улыбнулся Ханс.
Некоторое время они просто продолжали лежать неподвижно в лунном свете, падавшем на них сквозь балконную дверь. Анне казалось, что они сейчас как будто единственные люди на всем белом свете. Она готова была поклясться, что в ее голове звучит чудесная музыка, а сердце гулко колотится в груди.
Она неохотно поднялась, разрушая волшебные чары.
– Наверное, нам следует вернуться на бал, – негромко сказала она. – Сестра наверняка удивляется, куда это я запропастилась.
Настроение ее тут же испортилось. Последнее, чего ей сейчас хотелось бы, – это вернуться в бальный зал. Ей казалось, что если она это сделает, то непременно потеряет все то хорошее, что с ней случилось сегодня. Подхваченный вальсом, Ханс уйдет из ее жизни, и она никогда его больше не увидит. Глядя, как он поднимается на ноги, она вдруг поняла, что ни за что не допустит подобного.
– Или мы могли бы пока не торопиться. Мы могли бы, скажем, сходить…
– К маяку, – закончил за нее Ханс.
Анна даже приоткрыла рот от удивления.
– Именно это я как раз и собиралась сказать. Как ты…
– Догадался? – снова подхватил он теми же самыми словами, которые готовилась произнести она, и улыбнулся. – Я видел его, когда мы входили в гавань, и подумал, что он очень красивый. Может быть, ты мне его покажешь?
Лицо Анны просияло широкой улыбкой.
– С удовольствием, – радостно ответила она. – Только, знаешь, я сама никогда там не бывала… или, по крайней мере, очень-очень давно. По крайней мере, с тех пор как закрыли ворота…
Ее голосок стих. Несмотря на охватившее ее целиком ликование, любая мысль о том, какой была ее жизнь до этого дня и какой она станет, когда эта дивная ночь закончится, заставляла грустить.
Словно уловив настроение Анны, Ханс решительно взял ее за руку.
– Так чего же мы ждем? – бодро сказал он. – Пойдем и исследуем его!
Весь следующий час Анна чувствовала себя так, словно она очутилась в волшебной сказке. Они вместе поднялись на самый верх маяка и танцевали там, напевая понравившуюся мелодию. Устав от танцев, они уселись рядышком, прислонясь спинами к стене маяка, и задрали головы, глядя на звезды. А потом принялись разговаривать. Ханс рассказывал ей про свое житье-бытье на Южных островах, описывал ей разные острова родного архипелага и длинный приземистый королевский замок, который напоминал морского змея. Она, в свою очередь, поведала ему, как проводила время за закрытыми воротами Эренделльского замка. Складывалось впечатление, что их с Хансом вкусы и пристрастия полностью совпадали – вплоть до приготовления сэндвичей!
– Только со срезанными корками, – заявил Ханс.
– Точно, – горячо поддержала его Анна, заливаясь смехом. – Корки – это просто ужас. Они такие… хрустящие. – Ханс тоже прыснул, а Анна подумала, что ей очень нравится его смешить. И нравится, когда он ее смешит.
«Мне так хорошо сейчас, что я хотела бы просто наслаждаться этими минутами, ни о чем не думая, – размышляла Анна. – Ни о воротах, которые больше никогда не откроются, ни о людях, с которыми я так и не познакомлюсь, ни о родителях, которые никогда не вернутся домой».
С каждым мгновением Анна чувствовала себя с Хансом все проще и уютнее. У них оказалось так много общего. Они так превосходно подходили друг к другу, как будто… были просто созданы, чтобы быть вместе. Наверное, любовь и должна быть такой: когда рядом есть человек, прогоняющий все твои беды и огорчения прочь. Залечивающий все раны в твоем сердце. «Да, наверное, это любовь», – продолжала размышлять она, пока они, оставив маяк, прошагав мимо королевских конюшен и миновав ворота замка, направлялись к гряде холмов, возвышающейся над Эренделлом. Это истинная любовь – именно такая, о какой она читала в книгах и о которой мечтала, сочиняя истории в королевской галерее.
Поэтому, когда Ханс предложил ей еще немного помедлить, прежде чем возвращаться в замок, Анна ничуть не колебалась. Она только улыбнулась и кивнула. С Хансом она готова была отправиться куда угодно. Ему стоило только сказать – куда.
Анна и Ханс стояли, глядя на раскинувшийся внизу Эренделл. Прямо перед ними шумел водопад, и рокот падающей воды почти заглушал биение сердца Анны.
– Мне всегда хотелось прийти сюда, – негромко поделилась она, глядя на сияющую в небе полную луну. – Я сидела в своей комнате, глядела в окно на блеск воды и думала о том, что это волшебное место. Что за этой водяной завесой живут тролли и что по ночам они спускаются в город и навещают спящих детей, одаряя их подарками. Особенными, волшебными подарками, вроде моих волос. Я смотрела на свою белую прядь и мечтала о том, что она означает, будто я предназначена для чего-то… чудесного.
Протянув руку, Ханс нежно коснулся пальцами ее белой прядки.
– Это так и есть, Анна. Ты действительно предназначена для чудесной судьбы. Я чувствую это. И я думаю, что с тобой жизнь могла бы стать… чем-то большим.
Анна улыбнулась.
– Ты правда так думаешь? – тихонько спросила она.
Ханс кивнул.
– Можно я скажу ужасную глупость? – сказал он.
Анна хихикнула.
– Ты… выйдешь за меня замуж?
Сердце Анны пропустило удар. Она видела, как Ханс с надеждой ищет ответа в ее глазах. Она слышала, как вода с грохотом рушится на древние камни, и невольно задумалась: сколько таких предложений слышал этот водопад на своем долгом веку? Она ощутила прохладу ночного тумана на своей коже и легонько вздрогнула. Казалось, каждое ее чувство стократно обострилось.
Нет сомнений, что сегодня, вместе с Хансом, она провела самую чудесную ночь в своей жизни. И правда, что их объединяет удивительное родство мыслей и чувств. И конечно, он очень веселый и красивый. Он потрясающе умеет слушать, он добр и великодушен. Часть ее души, та, что верила в любовь с первого взгляда, кричала «да». Но другая часть, поменьше и порассудительнее, негромко нашептывала: «Подумай о том, что ты делаешь, Анна! Ты же знакома с этим юношей всего один день. Тебе нужно больше времени, чтобы узнать его получше».
«Но у меня нет времени, – возразила она этой удручающе благоразумной частице себя самой. – Завтра ворота снова закроются, и кто знает, увижу ли я когда-нибудь Ханса снова. А я уже не могу представить себе жизни без него. Только не теперь».
Анна медленно подняла глаза на Ханса. Она знала, что нужно сказать. И знала, как поступить правильно. Все, что ей следовало сделать, это открыть рот и произнести…
Глава 12
«О чем я только думал?» – корил себя Ханс, едва немыслимый вопрос сорвался с его языка. Сделать Анне предложение после одного-единственного вечера, проведенного вместе… Ларс, пожалуй, назвал бы это неразумной поспешностью, а отец – просто идиотизмом. Правда, у него ведь всего одни сутки на то, чтобы заполучить Анну. Но все же не слишком ли он поторопился? Ханс поморщился. Он действовал, прислушиваясь к своему внутреннему голосу, и этот голос вроде бы подсказал ему, что это хорошая идея. Но вдруг он принял за внутренний голос обычное бурчание из-за избытка шоколадного фондю за ужином? Как теперь разобраться…
Глядя на Анну, Ханс с тревогой ждал. Его вопрос прозвучал всего-то секунду назад, но даже это краткое ожидание ответа показалось ему вечностью. Он видел точно наяву, как вертятся мысли в голове Анны, и представлял себе, как она взвешивает все «за» и «против». Она ведь далеко не дурочка – это он успел заметить за то время, что они провели вместе. Но при этом она была очень романтичная и непосредственная. Может статься, что именно эти ее качества позволят ему никогда больше не возвращаться на Южные острова и не видеть больше ни отца, ни братьев – ничего из той тоскливой жизни, от которой он так ловко сбежал. Теперь все зависит от ее ответа.
Анна открыла рот.
Ханс нервно втянул в себя воздух, приготовившись.
Потом она снова сомкнула губы.
Ханс напрягся.
Анна глубоко, судорожно вздохнула.
– Можно я скажу еще более ужасную глупость? – спросила она.
Ханс скрестил за спиной пальцы и кивнул.
– Да! – завопила она, повисая у Ханса на шее и стискивая его в объятиях изо всей силы.
Ханс облегченно выдохнул. Теплое, счастливое чувство наполнило все его существо.
«Спокойно, спокойно, – осадил он сам себя. – Не забывай, для чего ты здесь. Это деловое соглашение, не более того».
– Ах, Анна, – проговорил он, стискивая ее ладонь. – Ты делаешь меня таким счастливым. Это все, о чем я мечтал… и на что никогда не смел рассчитывать!
«Что, кстати, истинная правда, – добавил он сам себе. – Я действительно мечтал жениться на принцессе, но никогда не рассчитывал, что это будет Анна. Забавно, как оно все складывается».