После я ни один день размышляла о разговоре, ведь, по сути, я вмешалась в планы конунга, спорила с ним и честно признать я до сих пор не знаю, как он отреагирует на это. Для меня Хальгорд оставался загадкой, в большей степени молчаливый, что касается чувств, немногословный в делах. Нет, он, конечно, был ласков и заботлив, даже обходителен, но, когда он смотрел на меня своим пронзительным взглядом, я терялась.
А ещё я с уверенностью доказывала, о том, что нас ожидает в Ирландии, но что, если я ошиблась. Люди отправятся через океан к новым землям, а там или занято, или она укрыта ледниками, или этого острова вообще не существует.
— Он конунг, ему надо думать о людях, — ответила старая вёльва, прерывая мои мысли. Хейду я не без труда вывела на улицу подышать свежим воздухом, сегодня, как никогда ярко светило солнце и старушка, сидя в деревянном кресле, притащенном из общего дома Хальгордом, щурилась от ослепительного света и мерно покачивала сорванной травинкой.
— Я знаю, но хоть что-то бы сказал, — печально вздохнув, дёрнула очередной хвостик моркови. Тряхнув её от налипшей влажной земли, увидела маленького червячка, выглядывающего из корнеплода. Как его вытряхнуть, я не успела даже подумать, почувствовав, подступающую к горлу тошноту. Шумно задышав я с удивлением уставилась на малыша, гадая, с чего это у меня такая реакция, ведь никогда не боялась, да и противными они для меня никогда не были.
— Не поняла? — по-доброму усмехнулась вёльва, довольно рассмеявшись, — беречься теперь надо и тяжёлое не таскать.
— Я беременна? — потрясённо уточнила у Хейды, наверное, только спустя минуты две. Мысленно хмыкая, что это должно было случиться, после стольких жарких ночей, но всё равно, было неожиданно.
— Сын будет, — уверенно заявила старушка, устало закрывая глаза.
— Сын…, — с нежностью в голосе прошептала, привыкая к этому слову, почему-то вёльве я верила безоговорочно.
Остаток дня я счастливо летала по дому, распевала детские песенки, порой пританцовывала, тошнота больше не возвращалась, и это безмерно радовало. Алинка, заразившись моим настроением, тоже кружилась по комнате, смеялась, рассказывая забавные истории, случившиеся с ней и её подружками. Вёльва откинувшись на подушки, чем-то шуршала в разложенных по кровати мешочках. Такими нас и застал Хальгорд, вернувшийся домой.
— Эви, через месяц мы покинем эти земли, — с порога ошарашил муж, нарушая наш ритуал, — подготовка уже началась, предстоит немало работы, многие согласились уйти с нами.
— Ааа…, — растерянно промычала, всё ещё приходя в себя от такой неожиданной новости, — не все?
— Некоторые семьи останутся здесь, я передам эти земли Ингвару, — ответил мужчина, его лицо было уставшим, тёмные тени залегли под глазами, но взгляд горел азартом, — Хейда ты сможешь соединить Гунхильду и Ингвара?
— Да, — прошептала вёльва, — через три дня будет хороший день.
— Я скажу им.
Глава 36
Проснулась я на удивление раньше мужа, перевернувшись набок, я с нежностью смотрела на спящего Хальгорда. Во сне его морщинка, поселившаяся между густых бровей, расправилась, а уголки губ были немного приподняты, словно ему снился чудесный сон.
Осторожно высвободив руку из крепких объятий мужа, я, едва касаясь, убрала упавшую прядь с его лица, после почти невесомо очертила брови, губы… задержалась на подбородке, разглядывая неровный шрам в форме полумесяца.
— Привет, — хриплым голосом поприветствовала мужа, заметив, его чуть приоткрытые глаза.
— Привет, — повторил Хальгорд, пододвигая меня к себе ближе, он уткнулся носом в мои волосы и нежно прикоснулся губами лба.
— Хейда сказала, что у нас будет сын, — тихо произнесла, подняв голову, я внимательно следила за реакцией мужа. Вчера вечером я не решилась сообщить ему такую новость и чуть не лопнула от нетерпения. Теперь же я не отводила взгляд, наблюдая за малейшим изменением. Вот, распахнув шире глаза, Хальгорд потрясённо смотрел на меня и не дышал, через секунду пару раз моргнув, осознавая, он сделал глубокий вдох.
— Сын…, — так же как я вчера нараспев проговорил Хальгорд, немного растерянно он снова и снова повторял, — сын… сын…
— Да, до середины лета малыш родится, если Один позволит, — сказала, забавляясь над собой, стала говорить, как Хейда.
— Эви! Мне Один тебя послал! — счастливо воскликнул Хальгорд, радостно потрясая рукой, — не ведаю за какие заслуги! Эви у меня будет сын!
— У нас, — поправила мужа, но счастливый мужчина, кажется, меня уже не слышал. Осторожно, чтобы не навредить мне, поднялся с кровати, он вдруг застыл с чуть поднятой вверх головой и замолчал. Такое я уже не один раз наблюдала за местными мужчинами, Хейда объяснила, что эким манером они благодарят Одина, мысленно обращаясь к богу. Не стала мешать мужу с общением, тихонько спустилась с кровати, я отправилась к выходу…
Семейный завтрак был, наверное, самым лучшим за последнее время, Хальгорд сегодня не спешил, ел медленно, много говорил, что ему было не свойственно. Шутил с Алиной, помог Хейде разобрать в сундуке странные на вид камни и пучки сена, убрав их в дальний угол. И несколько раз ловил меня, проходящую мимо стола, обвивал руками и прижимался лицом к моему животу. От его дыхания мне было жарко, мурашки расползались по телу, и я вздрагивала.
Вёльва наблюдая за нами, радостно улыбалась и что-то шептала, но делая это так тихо, что невозможно было разобрать. Алина вскоре убежала к гончару, девочка любила лепить зверят из глины, теперь же увлеклась изготовлением посуды. А я всё подумываю приступить к её обучению, в первую очередь освоим счёт, а дальше будет видно, писать рунами я тоже не умею.
— Ну вот, — хмыкнула я, поёживаясь, глядя на довольного мужа, который опять поймал меня, обжигая своим дыханием мою шею, — что ты наделал, я снова пупырышками покрылась, смотри. А мурашки разбежались по спине.
— Куда? — деланно удивился Хальгорд, озорно взглянув на меня, заговорщицки добавил, — буду ловить и каждую целовать.
— Ай! — воскликнула, уворачиваясь от щекотки. Таким мужа я ещё никогда не видела: беспечным и счастливым…
Спустя час Хальгорд всё-таки ушёл, теперь забот стало ещё больше. Необходимо проверить драккары, взять три у Ингвара и два у Лейва. Рассчитать продукты и требуемый запас питьевой воды на такое количество людей.
Я, тоже замерев в центре комнаты задумчиво осматривала, что взять с собой, куда всё вместить. Вещей было немного, но стоит только приступить к сборам, соберётся внушительная гора.
— Ты вдохнула в Хальгорда жизнь, — промолвила Хейда, отрешённо глядя перед собой, минут через тридцать, после того как за конунгом закрылась дверь, — и сделала его счастливым. Когда погибла его дочь и жена, он винил себя, что не уберёг и поэтому даже не думал вновь жениться. Но ты внесла смуту в его жизнь, я знаю… видела…
— Он тоже сделал меня счастливой, — прошептала, мечтательно прикрыв глаза, я прикоснулась к ещё отсутствующему животу, — я верю, что у нас всё получится…
Месяц пролетел быстро, драккаров собралось двенадцать штук, многие семьи решили попытать счастье в новых землях. Хальгорд всё больше отсутствовал, но одну не оставил, отправив ко мне двух женщин, бывших рабынь, чтобы помогали с домашними делами. Было странно видеть посторонних в домике вёльвы, да и работы у меня особо не было, но конунг был непреклонен.
Отправленные мужем мне в помощь, Ида и Аста, взяв на себя уборку, готовку и стирку избавили меня от ежедневных домашних дел, и я всё свободное время занималась созданием нужных смесей для окрашивания стекла. Я надеялась, что в новых землях у меня будет достаточное количество угля, песка, извести и соды, поэтому новые составы обязательно пригодятся.
Помимо помощниц Иды и Асты, каждый день от имени Хальгорда прибегали мальчишки, интересуясь моим самочувствием, делали это с таким серьёзным лицом, понимая важность этой миссии. Выяснив всё до мелочей (точно вопросы заучили) возвращались доложить конунгу.
Такая забота умиляла и удивляла, Хальгорд стал словно другим человеком. Более открытым, лёгким. Утром на подушке неизменно лежал подарок: горсточка сухих ягод или засушенная былинка. А горячий отвар всегда был заварен по моему любимому рецепту и утром, пробираясь в общую комнату, стараясь не разбудить бабушку, я наливала ароматный напиток, усаживалась в кресле и, делая небольшой глоток, щурилась от удовольствия. Хейда уверяла, что он таким был всегда. Когда стал конунгом, взвалив на свои плечи заботу о людях, он изменился, а потеряв семью, на его лице редко появлялась улыбка.
В один из суматошных дней в гости заявились Анни, Нел и Вилма, охая, они рассказали, как продвигаются сборы, как будут распределены животные и продукты, куда уложат железо, оружие и прочие необходимые вещи. И удивительно, но у женщин не было страха, совершенно отсутствовало волнение, их будто не пугало то, что они покидают эти земли, скорее всего, навсегда. Даже мне было боязно и грустно, хотя… возможно это к лучшему.
Тряхнув головой, прогоняя непрошенные печальные мысли о скором расставании, я вернулась к прерванному занятию.
— Плохо? — участливо спросила Хейда, заметив, что я поморщилась, резкое движение головой, не прошло бесследно, меня замутило.
— Немного, — кивнула, отпивая отвар, приготовленный вёльвой, он хорошо помогал справиться с тошной. Зря я радовалась, меня не минула эта участь, но хоть забота мужа, Алины и Хейды облегчали нервирующие позывы.
— Ты запомнила всё, что я говорила вчера? — спросила бабушка, сощурив глаза.
— Да, — в который раз ответила, моя учёба по травоведению не прекращалась ни на минуту. С самого первого дня моего появления в этих землях, Хейда рассказывала, показывала и даже пела, мне о травах, о дне и времени сбора, о свойства и применении.
— Это что? — строго взглянула на меня, кивнув сторону пучка «козьей ноги» или сныти.
— Сныть, — тяжело вздохнув назвала и принялась перечислять, всё, что знаю об этой траве, — растёт везде, молодые побеги собирают весной, помогает от кровотечения зубов (прим. автора цинги), листья сушат и готовят отвары, с его помощью можно снять жар, компрессы от боли в костях, а примочки из корней сныти вылечат потрескавшуюся и сухую кожу на теле.