— Я в порядке, — пробурчала я Риггсу. — Я позволю вам двоим… попрощаться наедине.
Я покинула помещение так быстро, как только было возможно. Я уже шла к лифту, когда поняла, что забыла свою карточку сотрудника на столе Гретхен.
Хотя видеть этих двоих снова мне хотелось меньше всего, без нее я не могла свободно входить и выходить из здания. Со стоном я сделала разворот. Дверь в ее кабинет была слегка приоткрыта. Достаточно, чтобы их разговор доносился до коридора и до моих ушей.
— …никто даже не дал ей визитку, Риггс. Я всегда знала, что она заносчива, но эта девушка мне не нравится.
Мое сердце упало в желудок, как десятитонный камень. Они говорили обо мне. Агония пронзила мою грудь, и я не могла понять, почему, ведь все это не стало для меня сюрпризом.
Я знала, что люди думают обо мне. Что я — медлительная золотоискательница, волчица с завышенными требованиями; никто никогда не потрудился спросить, почему я такая, какая есть. Люди просто списывали меня со счетов. Положили меня в стереотипную коробку и отложили в категорию — не дружить.
Риггс ответил глубоким, низким тоном, но я не смогла расшифровать его слова.
Гретхен вздохнула в ответ.
— Все, что я хочу, — это убедиться, что ты не слишком увлечешься ею. Она такая пугающая. — Я впилась зубами в нижнюю губу до крови. — А… между тобой и мной? — Гретхен понизила голос на октаву. — Не самый надежный сотрудник. Из моего гардероба пропало несколько дизайнерских вещей.
Меня пронзил электрический разряд ярости. Как она посмела? Я никогда не крала с ее стола даже карандаша. Она доверила мне код своей квартиры. Свою кредитную карту. Своих детей!
— Ты ей что-нибудь купила? — спросил Риггс, проигнорировав намек на кражу.
— Я? — ответила корова. — Ну, не то чтобы у меня было время, между днем рождения Лирик и переездом в Вашингтон. К тому же она этого не заслуживает.
Наступила беременная пауза.
— Не смотри на меня так! Могу я напомнить, что она нас шантажирует?
Тогда я решила совершить первый нерасчетливый поступок в своей жизни с момента рождения. Я ворвалась прямо в ее кабинет, не потрудившись закрыть за собой дверь. Я свалила ее подарки на пол и с глубоким поклоном произнесла.
— Вот, Ваше Величество. Хочешь знать, почему никто не подарил мне подарок? — воскликнула я, прекрасно понимая, что выгляжу так же потно и безумно, как и чувствовала себя. — Позволь мне сказать тебе, почему. Из-за тебя, Гретхен. Ты сделала меня злодейкой в этой студии. Правда, я и так никогда не была самым приятным человеком, но ты настояла, чтобы я увольняла любого ассистента, который слишком опаздывал, слишком громко говорил, слишком медленно работал, слишком блондин, слишком много чертовых конкурентов! — Мой голос дрожал, как и все мое тело. Позади меня собралась группа сотрудников WNT, которые с любопытством разглядывали меня. Я видела их сквозь стеклянные стены, ограждающие кабинет Гретхен.
— Когда тебе нужно было кого-то отчитать, ты посылала за этим меня. Когда стилист сделал тебя похожей на Большую Птицу, именно мне пришлось написать ей обжигающий отзыв. Всякий раз, когда у тебя случалась оплошность в эфире, ты винила в этом меня. — Я ткнула пальцем в грудь. — Я была единственным исполнительным ассистентом в WNT, который никогда не общался ни с кем другим, потому что ты запрещала это делать. Ты так боялась, что я разболтаю один из твоих коммерческих секретов, что едва позволяла мне выпить кофе с сотрудниками!
Я знала, что разделяю часть ответственности за то, почему в коридорах WNT я была так же популярна, как неаполитанское мороженое. Я никогда не прилагала к этому искренних усилий, но делать вид, что вся вина лежит на моих плечах, было просто смешно.
— Не вини меня! — Гретхен вскинула руки вверх, ее рев едва не отбросил меня через всю комнату. — Ты сама отвечаешь за то, как люди воспринимают тебя. Ты сама отвечаешь за свое поведение.
— О, я виновата! — Я пронзительно рассмеялась. — Я не виновата в том, что выполняю твои мерзкие приказы. Ты вылепила из меня свою идеальную маленькую машинку. — Я ткнула указательным пальцем ей в лицо. — Зная, что я не могу уволиться, потому что канал спонсировал мою визу. Ты злоупотребляла своей властью. — Я недоверчиво рассмеялась. — Неудивительно, что ты оказалась в политике.
Последовавшая за этим тишина была такой громкой, что я готова была поклясться, что слышу, как люди в Мэне спрашивают друг друга, что им сегодня есть на ужин. Я заглянула себе за плечо. Позади меня стояло не менее пятидесяти сотрудников WNT, их телефоны были направлены на нас с Гретхен, записывая мою публичную разборку.
Пора что-то делать, Даффи. Что угодно. Когда будешь готова. Желательно в этом году.
Было очевидно, что Гретхен слишком ошеломлена, чтобы произносить слова. Да я и не хотела, чтобы она говорила. Я не могла поверить, что вела себя так обычно. Так грубо. Я всегда тщательно взвешивала каждый свой поступок, отчаянно желая быть хорошей девочкой.
Сделай что-то. Правильно. Сейчас.
Я стащила с ее стола коробку шоколада и помахала ею перед лицом босса.
— Ты не заслуживаешь этого хорошего шоколада. Я забираю его с собой. Это мой прощальный подарок «Спасибо за службу, Даффи». Не забудь проверить все тридцать пять туалетов в Белом доме. Мы все знаем, как ты полна дерьма!
Ладно, может, и не это.
Тем не менее, дело было сделано. И вот, решившись на публичное падение, я как торнадо вылетела из ее кабинета, после чего три минуты мучительно ждала лифт под мучительно ошарашенными взглядами, прежде чем он открылся.
Что еще хуже, рядом со мной появилась помощница Гретхен номер два, Билли, с охапкой цветочных букетов в руках. Она тоже помогала моей начальнице избавиться от всех прощальных подарков.
— Привет, Даффи. — Она водрузила на нос очки для чтения.
— Привет, Билли. — Я устало потерла лоб.
— Тебе нужно кое-что знать, — сказала она тихим голосом, когда мы вошли в лифт и двери закрылись. Я наклонила лицо к ней. Неужели я высказала мнение всего офиса? Люди за меня болели? Стала ли я для нее примером для подражания? Надежда бурлила в моей груди.
Но Билли выглядела неестественно розовой и упорно смотрела на точку над моей головой.
— Кажется, у тебя начались месячные. Когда ты произносила ту речь? Там было красное пятно.
Я рухнула на лестницу, ведущую из здания WNT, и принялась набивать лицо швейцарским шоколадом, который даже не успела попробовать и о котором уже пожалела.
Я уминала семнадцатый трюфель, когда кто-то опустился рядом со мной. Кто-то большой. Высокий и мускулистый, от которого пахло диким лесом, кожей и сексом.
Кто-то, с кем мне совсем не хотелось сейчас разговаривать.
— Итак… — Риггс потянулся, чтобы украсть трюфель "Черный лес" и засунуть его между губами. — Когда следующее шоу? Я даже не успел дойти до концессии.
— Уф… — Я икнула, глядя на свою шоколадку. — Я в ужасе. Это первый раз, когда со мной такое случилось.
— Это должна была быть моя фраза.
— Это твоя ободряющая речь? — Я подняла голову. — Сексуальный намек?
— Ну, теперь, когда я знаю, что меня за это оценят… — Он взял еще один трюфель, обсасывая начинку с вишневым джемом. — Как насчет этого? «Завтра будет другой день. Лучшие дни в твоей жизни еще впереди. Нет такой вещи, как плохая реклама. То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее. Наши самые большие прорывы часто происходят после самых мрачных времен». Получилось?
Я посмотрела на него с неприкрытым раздражением.
— Ты говоришь как моя доска вдохновения в Pinterest.
Он тихонько захихикал.
— Ты в порядке, Поппинс?
— Нет. Очевидно, я никогда не буду в порядке. — Разве он не был здесь секунду назад, когда я уничтожила всю свою репутацию и карьеру? — Я выставила себя полной идиоткой. Мне следует просто вернуться в Англию и сменить личность. — Я закрыла лицо руками.
— Нет, так не пойдет. — Он одернул меня. — Ты должна выйти замуж за меня.
— У тебя будет много подходящих женщин на выбор, — сказала я, понимая, что, вероятно, была права. Он был красив, умен и излучал энергию большого члена. Не все хотят выйти замуж за ходячий, говорящий кошелек.
— Но мне не нужна подходящая женщина. Мне нужна несдержанная женщина, которая кричит на своего босса, ламинирует случайные документы и раскладывает свои салатные заправки по дате, проценту жирности и списку ингредиентов.
Что ж, простите меня за то, что я не хочу есть свой греческий салат с заправкой из голубого сыра. Не все из нас процветают в хаосе.
— Есть тонкая грань между безумием и гениальностью, — напомнила я ему.
— А ты переступаешь ее, как опытный стриптизер. — Его акварельные глаза сверкнули озорством.
— Все, наверное, думают, что я психопатка. — Я почувствовала, как у меня зашевелились губы, и поняла, что близка к слезам. Больше всего на свете мне было неприятно, что меня утешает любовник моего босса. Никто не обещал мне, что после этого он не пойдет прямо к ней и не расскажет об этой жалкой сцене.
— И тебя волнует, что думают люди, потому что…? — Он приподнял бровь.
— Социальное положение равно власти.
— Наплевать на мнение людей — это власть, — поправил он меня, поглаживая кончик моего носа, словно я была очаровательным олененком. — А сейчас ты предпочитаешь быть бессильной. Измени это, Поппинс.
— Я все еще хочу сбежать и сменить имя.
Он погладил свой подбородок.
— Может, ты подумаешь о Дезри?
Это был уже второй раз, когда он упоминал это имя.
— С какой стати я…
— Случайно перепутал имя в присутствии моего босса.
— Ты болван. — Я вздохнула. — Мы живем вместе уже…
— Расслабься, это было до того, как мы съехались. — Он легкомысленно махнул рукой. — Теперь все по-другому. Я знаю о тебе все.
— Не знаешь.
— Попробуй.
Обычно я бы отказалась. Но другим вариантом было рыдание в коробку шоколада на лестничной площадке моего предыдущего места работы, и мне очень хотелось превысить свою квоту смущения на десятилетие.