Арантур отвесил свой лучший городской поклон.
- Магистр, не соблаговолите ли вы быть моим секундантом в этом деле?- Он гордился собой.
Магистр кивнул. “Да. Да, я бы так и сделал.- Он повернулся к человеку с Запада. “Тебе тоже понадобится секундант.”
Человек с Запада пожал плечами. “Я возьму любого из них.”
Магистр огляделся по сторонам. “Тогда тебе лучше найти его.- Он улыбнулся своей невеселой улыбкой. - Я подозреваю, что мастер Апуку из Вольты-ваш самый вероятный кандидат.- Его глаза метнулись к Арантуру. - За исключением того, что ты уже сражаешься с ним.”
Да Сильва усмехнулся. - Мне не нужен секундант.”
“Если вы убьете этого мальчика без оружия, вас арестуют, - решительно заявил магистр.
Вокруг них начали собираться люди и разговаривать. Дуэли были не так уж редки в городе, но на постоялом дворе …
Лекне подошел и встал рядом с Арантуром, и Нения тоже. Хасти отошла в сторону и стояла рядом с деревенским мальчишкой, который танцевал с Ненией.
Арантур обнаружил, что его мозг работает очень быстро—и его мышление было очень ясным. Он мог наблюдать за Хасти и понимать, что она флиртует с партнером по танцам своей лучшей подруги просто потому, что это была ее реакция на страх и дискомфорт. Он заметил, как быстро дышит Нения, и улыбнулся ей.
“Ты кажешься очень спокойным, - сказала она.
Он выдавил из себя улыбку. “Я сам себе удивляюсь.”
Он чувствовал себя очень живым.
Он повернулся к своему противнику. “Я буду твоим секундантом. Но в остальном я занят.”
Люди вокруг них смеялись.
Картес Да Сильва повернулся к Магистру. - Скажи этому болвану, чтобы он больше не разговаривал со мной, так как мы собираемся драться.”
Магистр покачал головой.
- Пусть твой секундант скажет ему. Как и ваш противник, я занят другими делами.- Он снова повернулся к Арантуру. - Мой вам первый совет, Молодой человек: немедленно ложитесь спать—и один.”
Он улыбнулся Нении, и та покраснела.
Арантур открыл было рот, чтобы возразить, что он для нее—ничто, что у нее едва ли найдется для него вежливое слово. Но это показалось ему нелюбезным. Поэтому он просто поклонился и отвел Лекне в сторону, чтобы договориться о пробуждении и завтраке.
Когда он вернулся к Магистру, тот уже исчез.
“Я полагаю, мы будем сражаться утром?- спросил он. “Простите, Магистр, но мне нужно вернуться на занятия.”
Магистр рассмеялся-с неподдельной теплотой.
- Клянусь солнцем, мальчик. Ты думаешь, что сможешь победить его, и тебя больше волнуют занятия?”
Арантур вздохнул. - Я согласен. Возможно, я умру.”
Именно в этот момент реальность этого заявления поразила его. В груди у него все сжалось. Он мог представить себе это-его тело, лежащее в слякоти во дворе, с этой странной плоскостью мертвеца.
“Он хотел сразиться с тобой сегодня вечером, - сказал магистр. “Я запретил это. Он может сначала сразиться с Апуку, потому что именно для этого он здесь. Если он выживет с Апукой и все еще захочет сражаться, он может встретиться с тобой лицом к лицу.”
Арантур кивнул. “Это кажется несправедливым, - осторожно сказал он.
“У тебя прекрасные идеалы, мальчик, - сказал магистр. “Ты знаешь, почему эти двое пришли сюда сражаться?”
Арантур покачал головой.
Магистр огляделся по сторонам. “Я ищу замену, - тихо сказал он. - В моей профессии нет замены единоборству.- Похоже, его забавляла вся эта ситуация.
Арантур нахмурился. - Магистр, эти люди сражаются за ваше одобрение?”
- Красиво сказано, - сказал старик. - Первый свет. С таким же успехом ты можешь иметь редчайшее преимущество—видеть своего человека в бою. Мой слуга постучит в твою дверь, и я распоряжусь, чтобы ты поел отдельно.- Он улыбнулся. - Я надеюсь, что ты выживешь. Ты замечательный молодой человек, по крайней мере, в своем спокойствии. Как ты будешь с ним бороться?”
Арантур почувствовал еще один толчок страха, как он услышал слово “бороться.”
“Возможно, мне следует спросить вас об этом.”
Магистр пожал плечами. “Я не видел того, что ты знаешь. Ты высокий—Ты сильный—у тебя хорошая координация твоих сухожилий. И ты убил человека, который воевал по профессии.- Он огляделся. —Я бы сказал-Делай то, что знаешь и понимаешь, И помни, что твой противник боится так же, как и ты сам. Не пытайтесь импровизировать, а постарайся избавиться от своего страха.”
Арантур размышлял над этим советом большую часть ночи.
18
В какой—то момент он заснул-должно быть, потому, что его разбудил тихий стук в дверь.
“Я проснулся, - сказал он.
“Я принес тебе чай, - произнес мягкий голос, и он открыл дверь, чтобы увидеть Лекне и его сестру с подносами.
Он взял чай, улыбнулся им обоим и начал одеваться. Он почувствовал странное давление в груди и слабость в руках. Помимо этих симптомов, которые он считал прямым следствием страха и недосыпа, он чувствовал себя готовым ко всему. Он тщательно оделся в ту одежду, которую избегал в течение многих дней—тонкую рубашку, черные чулки Драко, черные туфли на мягкой подошве. Он натянул на них тяжелый шерстяной кот, позаимствованный у Лекне, и выпил чай.
Он почти забыл о своем мече, что заставило его улыбнуться самому себе. И действительно, во время всех приготовлений у него возникло странное ощущение, что кто-то наблюдает за ним. Он был более внимателен, чем обычно. Он был настолько уверен, что видел пылинки в свете свечей, слышал, как храпит человек в коридоре, и думал, что во многих отношениях отдал бы все, чтобы быть этим человеком, храпящим блаженно и не собирающимся умирать.
Он встретил Нению на ступеньках, и она взяла его за руку. Ее прикосновение подействовало на него как принуждение, так что его глаза широко раскрылись, но она ничего не имела в виду. Рука у нее была теплая и очень мягкая—и твердая с бугорками там, где от работы появлялись мозоли.
“Я должна пригласить тебя на завтрак, - тихо сказала она.
Она была такой же высокой, как и он, ее лицо находилось на уровне его глаз.
Он хотел что-то сказать ей. В своем обостренном сознании он увидел, что она слегка покраснела, даже если это был свет свечи в коридоре, и ее глаза были очень большими.
“Ты, должно быть, считаешь меня дураком, - сказал он.
- Она усмехнулась. Это была не кокетливая или лукавая улыбка, а простая, открытая улыбка.
“Да. Но я все еще надеюсь, что ты победишь. Ну вот, я искала способ сказать это.”
“Я сделаю все, что в моих силах.”
Она взяла его за руку и повела вниз. Прикосновение ее руки показалось ему почти волшебным—возможно, никакого "почти" и не было. Она отпустила его у кухонной двери.
Он съел два яйца, тщательно взбитых, и кусок тоста, а потом пришло время, белокурый слуга магистра поманил его с порога двора, и холодный воздух стал похож на зловещее существо. Темнота все еще была очень близко, даже если Даркнайт уже прошел, и когда он поднялся, чтобы выйти, он снова почувствовал слабость в своих конечностях. Он думал, что колени могут подогнуться—но голова, казалось, работала отлично.
Он взял свой меч и вышел во двор, освещенный восемью факелами—все сосновые со смолой на них, так что запах был прекрасен, по крайней мере для молодого человека, готового умереть.
Он подумал, не влюблен ли он в Нению. Он видел ее в окне верхнего этажа и знал, что ее утешение было лучшим подарком, который она могла ему дать. Интересно, как бы он себя чувствовал, кем бы он был, если бы час спустя все еще был жив?
"Я все равно останусь дураком", - подумал он.
Ночью он много раз представлял себе, как отреагируют его отец и мать. У него было достаточно времени, чтобы представить себе Тая Драко, или священника, его наставника, или любого из его магов в школе. И что каждый из них скажет о своем теперешнем затруднительном положении.
На самом деле ему уже раз десять приходило в голову, что он может просто встать, пойти в конюшню, оседлать лошадь и ускакать в город. Он и представить себе не мог, что кому-то будет до этого дело, разве что горстке свидетелей в гостинице.
И ему самому.
Он пришел к пониманию, глубоко в ночных переходах, что он не дурак, чтобы сражаться.
Он был дураком, потому что хотел драться. Он хотел сражаться.
Все его тело дрожало от страха.
19
Солнце осветило далекий горизонт, в городе зазвонили утренние колокола, и оба воина обнажили мечи. Один из его многочисленных страхов состоял в том, что он сделает что-то не так, поэтому Арантур нервно наблюдал за ними, не зная, что делать с мечом, где стоять, на что смотреть. Но когда красный шар солнца начал ползти над Дальним восточным горизонтом, магистр приказал воинам встать на стражу, и оба они приняли позы, знакомые Арантуру. Вольтейн стоял, выставив вперед правую ногу, а его правая рука с мечом прикрывала правую ногу, острие меча было направлено в горло противника.
Человек с Запада, да Сильва, стоял, выставив вперед левую ногу и прикрыв ее рукой с мечом. Оба мужчины были напряжены, и обостренное сознание Арантура действовало им на нервы. Оба были напряжены там, где должны были быть расслаблены, и оба меча слегка дрожали.
Магистр уронил носовой платок в грязь, и двое мужчин зашевелились. Но не по отношению друг к другу. Вместо этого они кружили. Когда их ноги двигались, их руки с мечами легко двигались, чтобы прикрыть их ноги—небольшие движения рук, чтобы закрыть новые линии, созданные каждым шагом. Несколько раз за первые несколько мгновений их мечи—длинный меч Западного воина, короткий меч Вольтейна—скрестились с глухим щелчком, а затем оба мужчины, казалось, замерли на долю секунды, и ничего не произошло.
Они кружили так долго, что напряжение в груди Арантура начало спадать, а затем—через мгновение—оба мужчины нанесли удар.
Арантур, несмотря на свое обостренное сознание, не мог понять, что именно произошло. Оба оружия, казалось, промахнулись; затем оба мужчины бросились к ним—слишком поздно—чтобы укрыться. Они покачивались вместе, вся элегантность исчезла. Каждый из них ослабил давление этого мощного креста, и каждый нанес тяжелый удар по выходу из связки, и ни один из них не соединился.