Арантур лежал так очень долго и вдруг понял, что он жив. На улице шел снег, значит, разразилась буря—буря, до которой он, возможно, не доживет.
- О, - сказал он, не находя слов, чтобы выразить все это. - О, Лекне, я был дураком.- Затем, приподнявшись на локте, он спросил:—Как поживает Человек с Запада-да Сильва?”
- Спит, - ответил Лекн. - И скатертью дорога.”
Час спустя, одетый и перевязанный, Арантур спустился в общую комнату, где нашел Вольтейна, играющего в кости с магистром.
Арантур поклонился.
- Рад видеть вас в добром здравии, - сказал он.
Вольтейн мрачно рассмеялся. - Мне приходилось слышать от студентов и похуже. Так что я должен жить, чтобы наслаждаться своим поражением.- Он вежливо кивнул. —Все в порядке, я достаточно взрослый, чтобы смириться с поражением.”
Магистр встал и слегка поклонился Арантуру.
- Победитель, - сказал он, и на его губах появилась обычная невеселая улыбка.
Арантур сумел рассмеяться. На самом деле все произошло совершенно спонтанно.
“Я не чувствую себя победителем, - признался он. - Что случилось? Он определенно ударил меня.- Он дотронулся до повязки на горле.
Магистр кивнул. “Еще один палец в цель, и ты был бы мертв, прежде чем ударился бы о землю, - сказал он. “Как бы то ни было, он проскочил мимо тебя и перерезал тебе шею своим промахом. А так как он даже не потрудился парировать твой удар-ха! Если бы вы порезали ему шею, а не плечо, я думаю, вы могли бы обезглавить его. Но даже в этом случае он может потерять руку.”
“Но он жив, - сказал Вольтейн.
Магистр откинулся на спинку стула, положив ноги перед огнем.
- Я потратил полгода на то, чтобы собрать эту встречу, и теперь мне нечего предъявить.- Он переводил взгляд с одного на другого. “Но у меня есть и другие конкуренты.”
Вольтейн кивнул. “Интересно, вы ищете учителей, Магистр? Потому что у меня нет работы в Вольте. Маленький вопрос революции.”
Магистр кивнул. - Я думаю, что смогу найти тебе место.- Он посмотрел на Арантура. “Я бы взял тебя в ученики, если бы тебе было интересно.”
Арантур почувствовал, что краснеет.
- С удовольствием, - сказал он. “Но мне действительно нужно учиться.”
Губы магистра задрожали, как будто он сдерживал улыбку.
“Я все равно найду время, чтобы научить тебя, - сказал он.
Но Арантур помнил не только восторг, но и страх. И он подумал, что не уверен, что когда-нибудь захочу сделать это снова. Но у него было достаточно мудрости, чтобы не сжигать мосты.
“Сочту за честь, - сказал он с поклоном.
21
Хотя дорога от города до дома заняла у него почти девять дней и морское путешествие вокруг мыса Атос и мимо острова Ленос, обратный путь занял всего шесть дней. И все в этой поездке было по-другому. На обратном пути перед наступлением темноты он работал на небольшом торговце, люггере с латинским парусом, который двигался вдоль края главного острова, расположенного в порту Лоника. После нескольких дней рабочего перехода он пошел пешком.
Обратный путь был дороже во всех отношениях. Он ехал верхом на Нессане и вел большую лошадь как вьючное животное, и обе лошади ели больше, чем он, быстро вгрызаясь глубоко в деньги, которые он держал. К тому времени, когда он въехал в ворота Лоники, он уже знал, что совершил ошибку, оставив их обоих; ему не хватало багажа, чтобы упаковать его, и дополнительная плата могла бы победить его.
С другой стороны, вход в Лонику сильно отличался от выхода из нее. Там были стражники в старых доспехах, ржавчина металла в их бригантинах пятнала ткань, покрывавшую их, и местами истиралась, так что они выглядели так, словно у них была какая-то чесотка в доспехах. Но они были глубоко почтительны к человеку в камзоле верхом на прекрасной лошади. Никто не спрашивал приказа о его мече или даже о коническом футляре на луке седла. Рассе нес одежду Малле. Когда на следующее утро он вышел через Мегарские ворота, стражники были столь же почтительны и столь же небрежны, хотя один из них небрежно упомянул, что на дороге есть “воры и разбойники с большой дороги”.
- Арнаутские ублюдки, - сказал охранник.
Арантур принял совет всерьез, несмотря на оскорбление. Он ехал осторожно, наблюдая за поросшими елями холмами по обе стороны дороги. Он был гораздо ниже, чем на реке Аминас, и здесь не было снега, если не смотреть глубоко под деревья. Холмы были высокими, и на самых высоких деревьях виднелась снежная пыль. Пейзаж был прекрасен; скалистые холмы возвышались над деревьями до самого серого неба.
Арантур не сводил глаз с деревьев по обе стороны древней военной дороги. В империи большая часть грузов перевозилась на кораблях; лишь немногие места на большом архипелаге находились более чем в трех днях пути от моря, по крайней мере на юге. Таким образом, военная дорога была достаточно широка, чтобы две повозки стандартного военного веса могли проехать друг мимо друга—каменная сторона, с бордюрным камнем по всей длине, в хорошем состоянии. В Империи были бесконечные гражданские войны, но между сражающимися Атти и Железным кругом и друг с другом постоянные полки, поддерживаемые императором, использовались для обслуживания дорог.
Эта дорога была в хорошем состоянии. Обочины были срезаны в соответствии с правилами на двадцать шагов с каждой стороны—широкое пространство травы, которое позволяло погонщикам перемещать стада скота вдоль дорог и кормить их.
Сначала шел дождь. Зимний дождь лил как из ведра, Арантур промок насквозь, а Ариадна была несчастна и капризна.
Арантур увидел на дороге других мужчин и нескольких женщин. Женщины были фермерскими женами, возвращающимися с утреннего рынка, с пустыми корзинами на головах и в широких соломенных накидках, которые делали их похожими на связки мокрого золота. Мужчины в основном были фермерами, хотя после того, как дождь прекратился и выглянуло зимнее солнце, он прошел мимо троих солдат в ватниках и тесных бриджах, которые что-то измеряли с помощью прибора. Если бы у Арантура не было времени, он мог бы остаться и понаблюдать за ними. Геометрия интересовала его, и он подозревал, что они делают карту, очень новую науку с Востока. В Академии говорили, что техника и математика пришли от Чжоу.
Он прошел мимо еще нескольких женщин. Они смеялись, их соломенные плащи валялись на вьючных корзинах. Одна из них долго смотрела на него, когда он пробегал мимо, а другая свистнула. Арантур покраснел.
Он все еще пытался представить себе, как треножник помогает солдатам вести наблюдения, когда заметил движение в лесу и вспышку металла. Он тут же оглянулся, но солдаты уже скрылись из виду за холмом, а группа женщин скрылась за последним поворотом.
Он был один на дороге.
Повернувшись, он отдал коню противоречивые приказания. Ариадна не привыкла к такому неопытному наезднику, хотя ездить верхом было одно удовольствие. Когда его вес переместился и он оглянулся, она повернулась, проследив за его взглядом. Поэтому, сам того не желая, он сделал полный круг. Растерянный Расс последовал за ними, но затем резко дернул поводья, высвобождаясь из рук Арантура, который опустил руки, чтобы удержать их. Боясь потерять место, он наклонился вперед.
Наклонившись вперед, он велел маленькой кобыле ехать быстрее. Потрясенный стремительностью Ариадны, он тем не менее склонился над ее шеей. Он и раньше ездил верхом, но никогда не был на таком хорошо обученным конем.
Она скакала Галопом в десять шагов, вытянув шею, и Арантур держал ее, запустив пальцы в гриву, пока она мчалась по дороге. Он увидел, как из-за деревьев выскочила пара всадников, а затем они оказались позади него. Ему и в голову не пришло вытащить меч или фузилер. Все, что он мог сделать,-это держаться на Ариадне, пока она мчалась прочь, ее обутые в сталь ноги поднимали искры на дороге позади него. Он оглянулся назад, его страх перед разбойниками был сильнее, чем страх упасть. По крайней мере, он должен был предположить, что это разбойники—здоровенные мужики на клячах, с ржавым оружием.
Один из них как раз приставлял к плечу арбалет. Арантур видел этого человека - видел его внимание, его неподвижность, сверкающий на зимнем солнце наконечник стрелы. Но он не видел, как она упала, и она не задела ни его, ни Ариадну, а потом он поплыл по дороге, как корабль на попутном ветру. Разбойники уже замедляли шаг. Там были только два из них. Они что-то кричали друг другу-по крайней мере, так казалось, - и махали руками.
Рассе шел прямо за ним, тяжело скача по дороге без поводьев, просто следуя за другой лошадью. Мышцы Арантура начали расслабляться. Его страх угасал с каждым шагом, который они делали, оставляя разбойников позади. Он откинулся назад, и Ариадна тут же замедлила шаг. Еще через тридцать шагов он натянул поводья и сумел втянуть ее в седло, восстановить контроль и заставить идти ровно.
Она даже не запыхалась, несмотря на свой маленький рост.
“Ты, - сказал он, - прекрасная лошадь.”
Ариадна фыркнула.
Рассе позволил себе пукнуть, как бы намекая, что то же самое может быть неверно и в отношении всадника.
“Я знаю, - сказал Арантур. “Мне еще многому надо научиться.”
Он подумал об Избранной Милиции. Они служили верхом, и он только что получил урок смирения; он не был таким хорошим наездником, как думал. Он присвистнул, оглядываясь назад. Двое мужчин направлялись к деревьям.
Арантур развернул свою кобылу и стал наблюдать за ними.
Женщины, фермеры, жены фермеров и солдаты. Арантур включил последнее, потому что у них не было оружия, которое он видел. Все они пройдут мимо этого места.
Разве они не заслуживают того, чтобы их предупредили?
Арантур выругался. Это был странный момент. Он знал, что если повернет назад и поедет в город, то будет одним человеком, а если повернет назад, то другим. И все же, скорее всего, фермеры были в безопасности—трое мужчин с дубинками. Женщины могут быть в опасности, но они могут прийти только ночью. Молодым женщинам нечего было красть, но Арантур не был наивен насчет того, что случается с женщинами, пойманными в одиночку плохими мужчинами.