— Но я не собираюсь… — попытался возразить я.
— Но можешь.
— Но может, не стану.
— А может, и станешь.
— Если я столь могущественен, как тебе кажется, то что заставляет тебя думать, что ты устоишь против меня?
Он пожал плечами:
— Может, и не смогу. Но, по крайней мере, у меня есть шанс. А у людей за мной — нет.
— Ага, — сказал я, и мы оба призадумались. — То есть сказать тебе, что я не так уж и плох, будет явно недостаточно.
— Знаешь, как можно было узнать, что Слейт лжёт?
— Как?
— Его губы шевелились.
Я слегка улыбнулся:
— Что ж. Мне кажется, что у тебя есть несколько вариантов.
— Вот как?
— Сам посуди. Ты видел, на что я способен, и прикидывал, что я могу сделать, вернее, ты думал, что я это сделаю.
— Звучит разумно, — ответил Хват. — Так мог бы сказать Фон Клаузевиц.
— Конечно же, если бы шла война, и я бы был врагом.
— А что, по-твоему, я ещё могу сделать?
— Возможно, проявить немного доверия, — ответил я. — Чувак, это просто иллюзия. И я полностью убеждён, что нам нет нужды быть врагами. Нам не нужно воевать.
Хват сжал губы, а затем сказал:
— С этим небольшая проблема. Ты принадлежишь Мэб. Мне нравится Гарри. Возможно, ему я мог бы доверять. Но мне известно, какова Мэб — а теперь Гарри принадлежит ей.
— Чёрта с два, — ответил я. — То, что я устроился на эту работу, совсем не означает, что я со всем согласен.
— Ты, ну, вроде выглядел согласным, чувак. С Мэб. У каменного стола.
Заключение контракта с кем-то, подобным Мэб, не то, что возможно проделать безличным рукопожатием. Я почувствовал, что мои щёки вспыхнули:
— О. Ты это видел.
— Все в Феерии видели, — сказал Хват.
— Боже, это унизительно, — пробурчал я.
— Понимаю, что ты имеешь в виду, — ответил он. — По крайней мере, за просмотр денег не брали.
Я фыркнул.
— Ладно, — подытожил я. — У меня тут маленький напряг со временем, так что думаю, тебе нужно принять решение.
— Вот как?
Я кивнул:
— И кто же его примет? Ты? Или Фон Клаузевиц?
Хват отвёл взгляд, а затем сказал:
— Ненавижу я вот такую чепуху. Впервые в жизни у меня есть работа, на которой я продержался больше полугода.
— Я тебя прекрасно понимаю.
Он снова кратко улыбнулся:
— Я хочу тебе верить, — сказал он. Затем глубоко вздохнул и посмотрел на меня, опустив руки по бокам:
— Но есть люди, чья безопасность зависит от меня. И я не могу себе этого позволить.
Я встал, очень медленно и расслаблено.
— Хват, я не хочу этого боя.
— И у тебя будет возможность доказать это, — ответил он. — Я дам тебе время до полудня, чтобы ты убрался из города, Гарри. Если после этого я увижу тебя, то не буду тратить время на разговоры, и не стану вызывать тебя на честный бой. Если ты серьёзно говорил о том, что ты сам себе хозяин, и если ты действительно желаешь, чтобы между нами воцарился мир — то уйдёшь.
— Не думаю, что смогу это сделать, — сказал я в ответ.
— Я и не думал, что ты сможешь, — тихо произнёс он. — У тебя время до полудня.
Мы обменялись кивками, и он пошёл к своему внедорожнику, так и не посмотрев на меня. Подойдя к нему, он завёл его и уехал.
Я снова облокотился на задний бампер Хаммера и закрыл глаза.
Отлично.
Ещё и это.
Мне нравился Хват — он был честным парнем. Он стал Летним Рыцарем и, насколько мне было известно, никогда не злоупотреблял своим могуществом. Люди в сверхъестественном сообществе относились к нему с приязнью и уважением. Я даже как-то раз видел его в деле — и он был чертовски более опасным, чем когда я впервые встретил его напуганным юношей.
Я не хотел с ним сражаться.
Но он практически не оставил мне другого выбора.
Мэб была не лапочкой и зайкой, и мне это было отлично известно, когда я согласился. Даже если она не была злой, то оставалась порочной, жестокой и безжалостной. И я не сомневался, что в своё время Мэб приложила руку, так или иначе, ко многим достойным людям. Многие века существовали истории о Зимнем Рыцаре, и многие отвратительные личности носили этот титул: Жиль де Ре, Андрей Чикатило, Джон Хэйг, Фриц Хаарман. Будь я на месте Хвата, а он на моём, то я бы спустил курок, долго не раздумывая.
Я откинул голову назад, глухо стукнувшись о машину.
Томас присел рядом со мной, и Хаммер просел еще больше.
— Ну?
— Что ну?
— Он отступит?
— Это не имеет значения, — ответил я.
— Конечно же, имеет.
Я покачал головой:
— Это не имеет значения, потому что он честный парень, и я не собираюсь причинять ему вред.
— А если он не оставит тебе выбора?
— Выбор есть всегда. В том то и секрет, чувак. Всегда, всегда есть выбор. Он может быть чертовки паршивым, но это не значит, что его нет.
— Позволишь ему убить себя? — спросил Томас.
— Нет, — я посмотрел на него, — но и убивать его я не собираюсь.
Мой брат окинул меня мрачным взглядом, а потом встал и молча отошёл.
Воздух подёрнулся рябью, а потом Молли появилась в трёх метрах позади места, где был Хват во время нашего разговора. Она проводила Томаса недовольным взглядом.
— И давно ты там стоишь? — удивился я.
— Я выскользнула, когда Томас садился. Ну, знаешь, на всякий случай. Мне показалась неплохой идеей возможность вырубить его по-тихому, если дело дойдёт до драки, чтобы тебе не пришлось его убивать.
— Не очень-то честно, — ухмыльнулся я.
— Был у меня один учитель, который, не переставая, твердил, что если я когда-либо окажусь в честном бою, то кто-то серьёзно ошибся, — сказала она.
— Звучит по-дурацки.
— С ним такое бывало временами, — усмехнулась она. Затем, глянув искоса на Томаса, продолжила:
— Знаешь, он просто боится. Он не хочет во второй раз потерять брата.
— Знаю, — ответил я.
— Но я действительно горжусь тобой, босс, — сказала она тише. — В смысле… Я знаю, что тебе придётся принять непростые решения. Но мой папа сказал бы, что в этом ты прав. Всегда есть выбор.
Я проворчал:
— Если мы заварим с Хватом эту кашу, то не хочу, чтобы ты вмешивалась.
— С чего бы?
— Потому что фейре всегда ведут счёт, — ответил я. — И никогда не оставят его незакрытым.
— Если бы я это сказала, то ты бы ответил, что не мне решать.
— И был бы прав, — сказал я и вздохнул. — Но у меня и так уже забот более чем достаточно, Кузнечик. Не вмешивайся. Ради меня.
Она посмотрела на меня так, будто я предложил ей проглотить таракана.
— Я постараюсь, — ответила она.
— Спасибо, — ответил я и протянул руку.
Она помогла мне встать.
— И что дальше?
— Телефонный звонок. Идём
Глава 20
— Да меня вообще не волнует то, что он занят, — сказал я в трубку. — Мне надо поговорить с ним. Точка.
Мы были в квартире Томаса. Сам Томас растянулся в откидном кресле. Отвратительная хай-тековская квартира из полированной стали, суперстильный интерьер, слегка смягчённый оконными шторами и несколькими декоративными причиндалами — явно рука Жюстины. Томас, как и большинство мужчин, всегда считал, что декоративная подушка — это то, что можно метко бросить.
Одна из них только что отскочила от моей груди.
— Неплохо бы включить обаяние, Гарри, — буркнул Томас.
Я прикрыл трубку ладонью:
— Поверь мне, вежливостью от этих людей ничего не добьёшься.
И снова проговорил в трубку:
— Нет. Не на этой линии. Она прослушивается. Просто скажите ему, что в течение часа с ним лично или с поверенным высокого ранга хочет поговорить Пончик-Бой.
Томас прошептал что-то нелицеприятное, показывая мне непристойный жест. Я швырнул подушку обратно в него.
— Можете не извиняться, — сказал я. — Он может явиться сюда, если он того действительно захочет, и мы оба это прекрасно знаем. Перезвоните мне по этому номеру.
Я бросил трубку.
— Недавно кто-то говорил, чтобы я не сжигала мосты, — сидя на полу, пробурчала Молли. — Гарри, не знаешь, кто бы это мог быть?
— Бла-бла-бла, — огрызнулся я. — Не учи учёного, Йода знает, что делает.
Повернувшись к Томасу я спросил:
— Сколько жучков у Лары в этом доме?
— Гарри, — сказал Томас возмущённым тоном, который был слишком хорошо мне знаком и предназначался для меня. — Я её брат. Она бы никогда не повела себя так по отношению к её собственной плоти и крови, к её собственному виду, к её дорогому брату.
Я прорычал:
— Сколько?
Он пожал плечами:
— Их число постоянно меняется. Новые появляются, когда меня нет дома.
Я хмыкнул. Положил телефон на стол, отключил его и схватил перечницу. Насыпал вокруг телефона круг из перца и замкнул его мягким усилием воли.
— Ты нуждаешься в деньгах, верно?
— Точнее, в деньгах Лары.
— Отлично, — сказал я, и прошептав: «Hexus», высвободил вспышку воли, которая сожгла всю электронику в радиусе пятидесяти футов. Все лампочки в квартире перегорели в то же мгновение.
Томас застонал, но возмущаться не стал.
— Кузнечик, — окликнул я.
— Поняла, — ответила Молли. Она поднялась на ноги, нахмурилась, почти закрыв глаза, и начала медленно прохаживаться по квартире.
Пока она этим занималась, я разрушил круг, смахнув перец рукой, и снова включил телефон.
— Если ты собирался это сделать, — спросил Томас, — почему было не сделать это прежде, чем ты своим телефонным звонком поставил на уши каждого члена службы безопасности Лары?
Я поднял руку, призывая к тишине, и подождал, пока Молли не пройдёт до прихожей и обратно.
— Ничего, — сообщила она.
— Никаких подслушек? — спросил Томас.
— Никаких, — подтвердил я. — У того, кто пришёл без приглашения, не будет даже возможности воткнуть микрофон. И поскольку ты никого не приглашал…
Я нахмурился:
— Молли?
— Я этого не делала, — поспешно ответила та.
…то никто не мог подслушивать нас, — закончил я. — А я хотел, чтобы люди Лары знали, кому я звонил. Когда они попытаются отследить его входящий звонок, то вскоре выдадут своё присутствие, и он будет предупреждён о том, как они работают.