Не знай я ее лучше, не знай я черты Лилии настолько хорошо, чтобы быть уверенным, что это действительно она, я мог бы поклясться, что смотрю на Аврору, Летнюю Леди, которую я убил на каменном столе.
Прежде чем ступить на мост, я остановился на миг, чтобы осмотреться и действительно напрячь все свои чувства. Чуть дальше, в кустах, что-то шевельнулось и с кошачьей элегантностью прошло мимо меня в полном молчании. Какие-то существа заполнили воду, создавая больше кругов, чем это делал дождь. А на дальней стороне мостика прятались другие существа, закрытые завесой магии, которая не давала мне ничего узнать о них, кроме того, что они там есть.
Я понял, что охранников было минимум в два раза больше, чем я смог почувствовать, не напрягая чувства до предела. Наверняка самые способные и могучие из эскорта Лилии.
Если Лилия хотела расправиться со мной, то ступить на мостик означало загнать себя в ловушку – фантастически удачное место для расстрела. Перила на каждой из сторон были выполнены из легкого тонкого материала, укрыть от пули они не могли. Вокруг – без счета мест, где мог бы залечь снайпер. Пойди я туда, и захоти Лилия причинить мне вред, возразить ей было бы чертовски трудно.
Но она дала слово, что вреда не причинит. Я попытался взглянуть на все с ее точки зрения – ведь я, в конечном итоге, своего слова не давал, да хоть бы и дал, всегда мог его нарушить. Если бы я намеревался напасть на Лилию, мостик давал ей возможность заблокировать меня на нем и замедлить мои действия настолько, чтобы она и ее люди успели бежать.
Ну и хрен с ним. У меня нет времени на пустые расчеты.
Я сгорбился, уповая на то, что никто не будет расстреливать меня в очередной раз, и, решительно ускоряя шаг, двинулся на мостик.
Лилия не показывала, что заметила меня, до тех пор, пока я не приблизился к ней на десять футов. Тогда она оторвала взгляд от поверхности воды, хотя на меня по-прежнему не смотрела.
Ну да, ведь о встрече-то просил я. Я остановился, отвесил ей поклон и сказал:
– Благодарю вас, Летняя Леди, за согласие встретиться со мной.
Она едва заметно склонила голову:
– Сэр Рыцарь…
– Много времени прошло, – сказал я.
– Относительно чего? – спросила она.
– Жизни, я полагаю, – ответил я.
– Много всего произошло, – согласилась она. – Полыхали войны. Рушились империи. – Наконец она повернула голову и посмотрела прямо на меня: – Изменялись друзья.
В свою бытность смертной женщиной, Лилия выделялась из общей массы красотой и очарованием. Теперь, когда она стала Летней Леди, красота ее многократно, невероятно возросла, превратившись в то, что казалось лишь отдаленно человеческим, чем-то настолько ощутимым и интенсивным, что она сияла царственной прелестью, словно светом, исходившим из самой кожи. Но это была не та красота, которой отличались Мэб или Мэйв. Их очарование являлось, по сути, пустотой. Взгляд на них не порождал ничего кроме желания, жажды, которая кричала о необходимости ее утоления.
Красота Лилии, напротив, была огнем, источником света и тепла, чем-то, что порождало глубочайшее чувство удовлетворения. Когда я смотрел на Лилию, то чувствовал, как утихает боль в моем сердце, и внезапно ощутил, что могу дышать свободно – впервые за многие месяцы.
Другая же часть меня так же внезапно наполнила мое сознание жестокой, отчетливой картиной: моя рука, схватившая Лилию за волосы, ее мягкие, нежные губы, прижатые к моим, ее тело, извивающееся под тяжестью моего, когда я придавливаю девушку к земле. И это не просто пустопорожняя мысль – это не было ни видением, ни фантазией. Это был рабочий сценарий. Коль скоро Лилия являлась бессмертной, я не мог убить ее. Но это не значило, что я не мог бы обладать ею.
На пару секунд я лишился дара речи, сражаясь с этим образом в моем сознании. Потом заставил себя отвернуться и принялся смотреть на поверхность озера. Я перегнулся через перила, вцепившись в них руками, слегка обеспокоенный тем, что, если чем-либо их не займу, они могут сделать что-то безумное. Я выполнил очищающий цикл вдоха-выдоха и восстановил свои центры речи.
– Я не единственный, кто изменился с того дня.
Я ощущал на себе ее взгляд, глаза, внимательно изучающие мое лицо. У меня возникло отчетливое ощущение, словно она в деталях знала, что я испытал несколько мгновений назад.
– Верно, – прошептала она. – Но мы все делаем свой выбор, не так ли? И сейчас мы те, кто мы есть. Мне жаль, что из-за меня вам стало не по себе, сэр Рыцарь.
– Что? Прямо сейчас?
Я увидел ее кивок боковым зрением.
– Пару секунд тому назад вы смотрели на меня. Я и прежде видела лицо с точно таким же выражением.
– Слейт.
– Да.
– Ну так вот, – прорычал я. – Я не Слейт! И не ручной монстр для развлечения Мэйв.
– Нет, – произнесла Лилия печальным голосом. – Вы оружие, которое Мэб создала для войны. Вы несчастный человек. У вас всегда было такое доброе сердце.
– Было? – спросил я.
– Оно уже не ваше, – тихо ответила Лилия.
– Я не согласен, – сказал я. – Категорически.
– А нужда, которую вы почувствовали пару мгновений назад? – спросила она. – Эта жажда родилась в вашем сердце, сэр Рыцарь?
– Да, – просто ответил я.
Лилия замерла на секунду, склонив голову на сторону.
– Скверные побуждения живут в каждом, – сказал я. – Меня не волнует, насколько вы нежны, святы, искренни, или верны своим идеалам. Скверные побуждения живы. Похоть. Жадность. Страсть к насилию. Для них не нужна злобная королева. Это часть каждого из людей. У кого-то больше, у кого-то меньше, но это всегда живет внутри.
– Вы хотите сказать, что были таким безнравственным с самого начала? – спросила Лилия.
– Я говорю, что мог бы быть таким, – сказал я. – Но сделал другой выбор. И буду продолжать делать другой выбор.
Лилия слабо улыбнулась и снова посмотрела на озеро.
– Вы хотели побеседовать со мной о моем рыцаре.
– Да, Хват, – сказал я. – Он по сути дал мне время до полудня покинуть город, иначе дым столбом, как в старых вестернах. Я занят. У меня нет времени бежать из города. И я не желаю, чтобы любой из нас пострадал.
– Что вы хотите, чтобы я сделала?
– Прикажите ему не дергаться, – сказал я. – Хотя бы несколько дней. Это очень важно.
Лилия склонила голову.
– Мне больно говорить это, сэр Рыцарь. Но нет. Я не могу так поступить.
Я приложил значительные усилия, приглушая скрип своих зубов.
– И почему нет?
Она снова сверлила меня пронзительным взглядом зеленых глаз.
– Может ли это быть? – спросила она. – Может ли быть, что вы зашли настолько далеко, став единым с вашей нынешней компанией, что даже не осознаете, что здесь происходит?
– Кгм, – сказал я, нахмурившись. – Вы имеете в виду здесь, сегодня?
– Я имею в виду: здесь, – сказала Лилия. – В нашем мире.
– Да, кгм. Возможно, вы не слышали, но в последнее время в нашем мире меня не было.
Лилия покачала головой.
– Фрагменты пазла перед вами. Вам остается собрать их воедино.
– Нагоняете туману? – спросил я. – Почему бы вам просто не сказать мне, что имеется в виду?
– Если вы знаете, то нет нужды говорить. Если же действительно не знаете, никакие речи ни в чем вас не убедят. Кое-каким вещам приходится учиться самостоятельно.
Я издал звук, выражавший отвращение, и сплюнул в озеро. Вот вам, охранники в укрытии.
– Лилия, – сказал я. – Послушайте, это совсем несложно. Хват собирается на меня напасть. Я не хочу причинять ему вреда. Поэтому я пришел сюда с миром, чтобы обговорить это. Что такого я сделал сегодня, что убедило вас в том, что я какой-то маньяк в состоянии острого психоза, которому нельзя доверять?
– Речь не о том, что вы что-то сделали, – сказала Лилия. – Речь вообще не о том, что вы можете контролировать. Вы не знаете.
Я в отчаянии воздел руки.
– Не знаю чего?
Лилия, нахмурившись, внимательно рассматривала меня с озабоченным выражением лица.
– Вы… – она покачала головой. – Боже, Гарри! Вы действительно говорите все это всерьез. Вы не ее орудие?
– Нет, – сказал я. – Пока нет.
Лилия кивнула, задумавшись на секунду. И потом спросила:
– Вам не будет больно, если я к вам прикоснусь?
– Зачем? – спросил я.
– Потому что я должна знать, – сказала она. – Я должна знать, это уже на вас или еще нет.
– Что?
Она покачала головой.
– Я не могу рисковать, отвечая на вопросы, пока не удостоверюсь.
Я хмыкнул. Потом подумал. Что ж, я могу подержать своего внутреннего неандертальца на привязи, если это поможет мне получить какие-то ответы.
– Ладно, – сказал я. – Валяйте.
Лилия кивнула. Потом подошла ко мне, приподнялась на цыпочках, потянувшись вверх, и ее тонкие теплые пальцы коснулись моего лба. Как мать, проверяющая температуру у ребенка. С отсутствующим взглядом она долгое время стояла так.
Потом внезапно вскрикнула и обвила меня руками.
– Ох, – сказала она. – Ох, ох, ох. Мы думали, ты захвачен.
Да уж, внутренний неандерталец или нет, но когда девушка такой невероятной красоты прижимается к твоему телу, удачно сострить как-то не получается.
– Кгм. У меня давненько не было обнимашек.
Лилия откинула голову назад и рассмеялась. Ее смех вызывал поразительные эмоции – словно ты ел горячее печенье, оттаивал в теплом душе и прижимал к себе лохматого маленького щенка – одновременно.
– Хватит, – сказала она, – хватит! Вылезайте. Он друг.
И как по волшебству, отовсюду стали появляться фэйри – буквально из всего, что было вокруг. Эльфы, маленькие гуманоиды не больше фута ростом, вынырнули из кустов. Змея размером с телефонный столб выскользнула из-за опор моста, семь или восемь фэйри-гончих с серебряной шерстью появились из-за ухоженных кустов туи. Два массивных кентавра и с полдюжины Сидхе Летнего Двора просто возникли из-за своей завесы невидимости. Они были вооружены луками. Бр-р-р… Если бы я попытался причинить Лилии какой-то вред, то очень быстро стал бы похож на дикобраза. Вода в пруду заколыхалась, и несколько выдр, судя по размеру, явно доледникового периода выползли на берег.