– Да, конечно, – сразу согласился я. Всяко лучше, чем наедине со своими мыслями сидеть.
Я прихватил пару вещей, включая дневник Кумсият, мы вышли на улицу и сразу направились к его машине.
– Понял все?
– Вы говорите, что начальник Ахмад и следак Салим отдыхают прямо сейчас в домике в горах дольше, чем нужно, и поэтому сотрудники нервничают. Вы раскачали суету и сказали, что надо поехать посмотреть, и теперь нам организуют машину?
– Я же говорил, ты до хуя умный, – подмигнул мне Заур.
Наверху нас уже ждал уазик. Рядом нервно покуривал молодой полицейский, в нем я узнал того бедолагу, который утром направил на меня пистолет, предварительно ткнув лицом в землю.
Через пару минут мы начали подъем по той же дороге, по которой я пять лет назад отчаянно пытался поднять папину «приору», чтобы догнать несколько полицейских машин. Именно там, в двадцати минутах езды, на небольшой смотровой площадке Хамзат скинул Али в ущелье. Никогда не думал, что снова совершу это восхождение.
– А зачем мы вообще туда едем? – спросил я.
Мы сидели на заднем сиденье. В ответ Заур пнул мою ногу, потом на аварском сказал водителю что-то про музыку, и тот включил очень громко старый аварский хит. Ситуация становилась все более дикой.
– Мы едем с ними пообщаться. – Заур сказал это настолько тихо, что мне пришлось читать по его губам.
– О чем?
– Чтобы Салим взял себе это дело. Расследование убийства. Чтобы все взял на себя. Нам нужен надежный человек, чтобы скрыть наш… ну ты понял… – Заур даже опустил как-то виновато глаза.
Я был рад, что он испытывает хоть чуточку раскаяния в нашей ошибке.
– А зачем туда ехать?
– Потому что надо уломать его. Вообще, если они там, то, скорее всего, слегка пьяные, и это нам на пользу, а если еще не успели пропустить, то мы им поможем. Надо создать обстановку. – Заур руками показал, будто собирается творить какую-то магию. – А так это серьезный разговор, а мы в ссоре. Пару лет не разговариваем.
– С Салимом?
– С обоими. – Заур раздосадованно покачал головой.
Его ответу я, конечно, не удивился. С Зауром только каким-то чудом можно было оставаться в нормальных отношениях.
– Когда я увольнялся, я не хотел, чтобы Салим занял мое место. Он не был готов. Я вообще хотел, чтобы он перевелся. У него башка работает лучше в кабинете. Мог бы спокойно в бумажках копошиться без всей этой хуйни. Но он хотел именно сюда. Не знаю, кому и что он доказывал. В общем, я ушел, а он попросился на мое место, и я послал его на хуй за это. Пусть делает, чё по кайфу. У него своя жизнь. Своя машина. Если он хочет ее разъебать об эту дорогу, пусть делает.
– Понял, – сказал я, слегка удивившись тому, что Заур использовал метафору разрушения жизни, правда, на свой лад.
– Но надо закрыть этот вопрос сегодня. Если он не возьмет дело, с утра оно уйдет другому, и тогда все. Пизда.
– Вы собирались бросить материться, – сказал я, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку.
– Я пиздец сколько всего обещал в этой жизни. Один хуй… – махнул он рукой в мою сторону.
Я вспомнил о месте, откуда упал Али. Уставившись в окно, я пытался вспомнить, где это произошло, но тогда была зима, поэтому сейчас было тяжело его определить.
– Проехали уже, – спокойно сказал Заур, как будто прочитал мои мысли, и громко, на аварском, обматерил певшую звезду.
Водитель понял намек и выключил музыку. Через десять минут машина остановилась. Заур сказал:
– Все, дальше пешком, минут пять.
Мы вышли из машины, перед нами открылся невероятный вид. Будто весь горный Дагестан был подо мной.
– Скоро закат, – заметил Заур и пошел вперед.
Я увидел «ленд-крузер» и новую модель «Нивы», очевидно, принадлежавшие Ахмаду и Грубияну.
– Если вдруг в процессе разговора или, блядь, спора у тебя возникнет желание вставить пару слов пусть даже в мою защиту, оставь их при себе. Понял?
– Да.
– Они тебя не переваривают. Особенно Салим, и когда в воздухе запахнет жареным… когда они поймут, что, возможно, мы арестовали не того, вот тогда они начнут не переваривать тебя еще больше. Понял?
– Да.
– Поэтому ты просто опусти глаза и кивай. Будут оскорблять – тоже кивай. Похуй, что бы ни сказали. Наша задача, чтобы Салим взял дело. Понял?
– Да.
Бугристая грязная дорога постепенно таяла в зелени, пока не превратилась в тропинку в лесу, но долго по ней идти не пришлось. Мы оказались на горной поляне, при этом сама гора еще на сотню метров уходила вверх. На этой поляне стоял аккуратный двухэтажный дом, с виду напоминавший большую деревянную избу, прямо как дом Муртуза, но, подойдя ближе, я понял, что это лишь стилизация. Судя по тому, что виднелось в окнах, это был обычный, дорого обставленный частный дом, обшитый деревом на манер избы.
– У старика, должно быть, неплохая зарплата.
– Будь у меня такая должность, я бы полгоры захватил. Построил бы тут целый туристический комплекс. Ахмад еще скромный.
Мы подошли к двери. Я уже заметил, что за домом, метрах в тридцати, находилось небольшое озеро. Заур громко постучал в дверь и крикнул:
– Ахмад, Заур вуго! – Мы немного подождали. – Ахмад, Заур вачун вуго! Гуляют, что ли? – Открывая дверь, он скомандовал: – Иди, посмотри сзади дома, Ахмад часами там ловит рыбу. Стоп.
И в этот момент я понял, что это не кино, потому что в жизни, как оказалось, довольно легко учуять запах разлагающегося трупа. Сладковатый и, в зависимости от степени разложения, резкий или какой-то мягкий. В этот раз был резкий.
– Встань за мной, – сказал Заур. – Ахмад! – крикнул он в глубину дома. – Арсен, отходи от дома, спрячься в лесу.
– Я лучше тут, – ответил я, бросив взгляд в тьму густого леса.
– Блядь, – буркнул бывший следователь и повторил: – Стой за мной, – а затем полез к своему ремню будто за оружием и, поняв, что там ничего нет, выругался на аварском на чью-то мать.
В этот момент я сунул ему тот самый перочинный ножик, который «помог» мне выявить в Гасане убийцу. Все эти годы я носил его с собой. Так, просто, для самозащиты, не для воспоминаний, и ни разу больше не раскрывал его. Ни разу до этого дня. Заур взял нож, никак не прокомментировав мою помощь.
Внутри нас ждала большая гостиная с кухней в углу и сразу по центру подъем на второй этаж. Заур указал мне на давно потухший камин и будто сжал в кулаке невидимую палку. Я понял, что речь идет о колотых бревнах, и схватил, как мне показалось, то, что лучше всего легло в руку.
– Кочергу возьми, баран, – процедил Заур.
В ответ я просто развел руками, пытаясь объяснить, что ее там нет. Мы обошли весь первый этаж. Пол скрипел нещадно, и, я думаю, бессмысленно было делать вид, что нас тут нет. Особенно после криков Заура. Он показал пальцем на второй этаж, я кивнул в ответ. Нам предстояло подняться наверх, и к этому моменту я достиг пика волнения (или страха). Не только руки, но и ноги мои тряслись так, что мне надо было за что-то держаться. Вероятно, заметив это и мой плавающий взгляд, Заур схватил меня за воротник рубашки, притянул к себе и без слов взглянул так, что я быстро пришел в себя. Этот взгляд вселил в меня уверенность в том, что мы не жертвы, мы охотники. К моменту, когда Заур поставил ногу на первую ступеньку, я уже окончательно привык к трупной вони.
– Одновременно, – тихо сказал он и показал, как на следующую ступень поднимается его правая нога. Затем левая, и я поймал его ритм.
Но уже через ступеньку Заур остановил меня и губами беззвучно произнес: «Кровь». Я вытянулся и увидел на лестничной площадке лужу стекающей крови. Снова лестница, снова стекающая кровь, а значит, снова будет труп. Высохшее бордовое пятно брало начало за поворотом лестницы. В этот момент я понял, что не готов увидеть еще один труп. В животе все скрутилось от понимания того, что это неизбежно, и я начал готовиться к тому, что сейчас просто упаду в обморок и скачусь со ступенек. Заур заглянул за поворот и подтвердил мои ожидания.
– Тело, – сказал он тихо и вместо того, чтобы побежать вниз и подальше отсюда, сжал нож еще крепче, а посмотрев на мое бледнеющее лицо и поняв, что от меня решимости лучше не ждать, забрал у меня полено. – Пошли.
И мы пошли наверх. Навстречу очередному трупу.
Вначале показались ноги, затем бедра, спина и чей-то затылок. Этот человек явно пытался убежать вверх по лестнице. Но не успел. Трудно сказать, что именно ему помешало – несколько колотых ран на ногах и на спине или торчавшая у него из затылка кочерга. Одно не вызывало сомнений – умер он в мучениях.
– Как Асият, – сказал тихо Заур.
И вправду, ее убийство почти повторилось. Похожая рана, теперь уже на затылке.
Заур прошел выше и, разглядев лицо жертвы, едва слышно произнес:
– На тело не смотри. На счет три. Если там кто-то есть – мы его убьем. Понял?
– Убьем? – как конченый дебил, переспросил я.
– Убьем на хуй, – более четко повторил он. – Раз. Два. Три! – И мы рванули наверх.
Вряд ли я до конца понимал, что собираюсь кого-то убить. Точнее, если бы я это понял, то, наверное, не пошел бы за Зауром. Я понял другое: Заур сказал что-то страшное, что-то такое, с чем я, скорее всего, не справлюсь. Поэтому я просто решил это не услышать. Я решил быть просто злым и готовым сделать что-то. Без разницы что. Я просто буду злой и готовый сделать что-то плохое, и для этого финального рывка я заставил себя сжать пальцы в кулаки и закричать что-то невнятное. В момент, когда мы сорвались, я почувствовал облегчение, ведь Заур кричал точно так же. Такой же напуганный мальчишка…
Мы бежали по второму этажу как угорелые, готовы напасть на любой движущийся объект. Наверху имелись две комнаты, но в обеих было пусто. Мы это поняли не сразу. Точнее, я понял не сразу, так как продолжал озираться, направляя во все стороны сжатые кулаки. А когда почувствовал тяжелую руку на плече, вскрикнул от страха и направил кулак в сторону предполагаемого врага. Получив кулаком по зубам, Заур слегка отвернулся. Зашипел. Не глядя в мою сторону, показал открытую ладонь и спокойным ее покачиванием вниз-вверх предложил мне успокоиться. Я еле выдохнул, а Заур сплюнул кровавую жижу и пробурчал: