– Шутка! Да, звони. Работаем с девяти до шести. Удачи в расследовании!
– Спасибо, – ответил я и закрыл за собой дверь.
Спускаясь по лестнице, я размышлял о том, в какую игру со мной играет жизнь. Правда, ситуация не была такой уж прям невероятной. Живя восемь лет в одном городе, рано или поздно мы должны были с ней пересечься. Тем более что и ее, и моя работа предполагала постоянный контакт с новыми людьми. Вот только меня смущало, что она была единственной девушкой, которую я продинамил, назначив свидание, а она вместо того, чтобы послать меня куда подальше, отправила короткое сообщение: «Я поняла». А я в типичной для меня манере слился, ничего не ответив.
Оказавшись в почти пустом кафе, я разложил документы, сдул с них пыль, затем позвонил Зауру.
– Смотри, любая хуйня, которую творит на голову ебанутый человек, это делается против людей, – начал он объяснение в свойственной ему манере.
Я же как раз открыл профайл нашего убийцы.
– Любая, понял? Убийство тоже. Блядь, тормози, сейчас соберусь. Не, забудь. Заново. Любую хуйню сделать может любой человек, и убить тоже. Случайно или специально, ну всякое бывает. Разозлился, или выпил, или ударил, а человек не так упал. Это еще ничего не значит. Значение имеет повтор. Если человек повторяет какую-то хуйню, направленную против человека, или нескольких, или против всех людей, вот это уже подозрительный знак. Понял?
– Да.
– Если один раз проследил за девушкой, то это нормально. Если следит стабильно, то уже поехал, – привел он еще один пример, хотя можно было обойтись и без него. – В любой хуйне так.
– Я понял.
– Тормоза. Теперь самое интересное. Семьдесят процентов людей, которых я закрыл за убийство, либо раньше кого-то уже убили, либо убили еще раз, когда вышли. Семьдесят! – крикнул он громко.
Я как раз читал абзац, в котором Заур утверждал, что убийство семьи Хабиба, скорее всего, не было первым, но хуже того, он уже тогда утверждал, что убийца (в тот момент предполагалось, что это Гасан и Муртуз) рано или поздно убьет снова.
– У всех так?
– Да. Практически везде, всегда. Либо убивал раньше, либо убьет еще раз в будущем. Ладно, у меня тут суета. Если будут вопросы, звони, – сказал он и отключился.
Я же, поняв, что застряну здесь надолго, приготовился к тому, что придется пить много кофе.
Вечером, вернувшись домой, я продолжил работу. В процессе изучения профайла нашего убийцы я читал и статьи из интернета, сразу пытаясь применять к нему новую информацию. В общем-то, и я, и Заур пришли к одному мнению. Мужчина, от 18 до 60 лет. Вес не менее 60 кг. Национальность неизвестна, но, скорее всего, аварец. Осторожный, внимательный, умный, все планирующий (здесь мне хотелось бы добавить «смертоносный»). Если раньше нам казалось, что убийство могло произойти спонтанно или в состоянии аффекта, то теперь, после новых убийств, мы пришли к выводу, что он действует по плану. Но был ли план в убийстве девушек? Конкретно первое убийство вызывало вопросы.
Я услышал стук в дверь и глянул в глазок. На площадке стоял пухлый мужчина с коробкой в руках, лица в темноте я разглядеть не мог. Лампочку заменить я тоже не мог, потому что в таких делах всегда был невероятно ленив.
– Кто? – спросил я.
– Открывай, холодно, – скомандовал Заур.
Когда мы сели за стол, он спросил:
– Что делаешь?
– Пытаюсь создать новый профайл с учетом Ахмата, Салима, Каримдина. Короче, пытаюсь посмотреть на все свежим взглядом.
– Ты не против? – спросил он, показывая мне бутылку пива.
– Против, но меня ты все равно слушать не будешь.
– Ты до хуя умный, – сказал он и сделал глоток. – Это все, что я достал из архивов. С тебя двадцать штук.
– За что? – удивился я.
– За это, – ответил он и кивнул на коробку. Затем сунул туда руку, вытащил фотографии и бросил их на стол передо мной. На глаза попалось окровавленное тело Карины, и я быстро отвернулся. – Тут все, что нашел. Пришлось подключить пару человек. Они ждут оплаты. Не фээсбэшное, но и наши пацаны немало работы проделали. У меня башка не работает, как раньше, так что возиться тебе. Я пока тут где-нибудь посплю. – Заур, качаясь, пошел куда-то за мою спину и плюхнулся на кушетку.
Еще будучи частью того мира, лет восемь назад, он написал, что, возможно, официальным лицам стоит воздержаться от комментариев по ходу следствия. Не рассказывать о деталях убийства семьи Хабиба, так как преступник, посмотрев это, может счесть такое внимание наградой для себя, причем независимо от того, будет ли он представлен в негативном или позитивном свете. Если преступление было совершено им для привлечения внимания, то лучше лишить его такого приза, и, возможно, следующие его шаги будут продиктованы яростью, что приведет к ошибкам. Но, насколько мне известно, никто Заура не послушал. Я вспомнил его реакцию на нашу первую встречу, вспомнил, как он удивился тому, что так быстро появился журналюга. А затем, едва дороги открылись, все, кто только мог, отправили в село свои съемочные группы. Мне были известны как минимум два случая, когда особо настойчивым журналистам хорошенько досталось от местных жителей. Благо к тому моменту я уже был дома, наслаждался «победой» и заодно, на всякий случай, гуглил контакты психотерапевтов Махачкалы.
Далее Заур задавался вопросом о первоначальной цели преступника. Был ли это отец или же девочки? Результаты показали, что сексуального насилия не произошло, но полностью отрицать сексуальный контекст не стоило. В одном из случаев присутствовало удушение, что свойственно насильникам.
– Чтоб тебя, – буркнул я, когда перед глазами всплыла картинка из прошлого. Судя по фотографиям, которые я сделал в доме, убийца левой рукой душил Карину, а правой бил ножом. – Сукин сын…
Если бы дело было только в Хабибе, то убийца на нем остановился бы. Тогда зачем преследовать Асият? Я допустил, что она увидела лицо гостя, и это послужило причиной убийства. Но при чем тут Карина и Кумсият? Зачем он пошел дальше? Зачем ты, гнида, пошел дальше?!
Стоп.
Судя по анализу следов крови на полу, убийца вначале прошел мимо комнаты Карины к Кумсият. Это может означать, что та вышла на шум. Затем, увидев картину убийства Асият на лестнице, вбежала в свою комнату, а за ней ворвался и убийца. Оставалась Карина, которая лежала в наушниках в своей кровати, в то время как убийца наносил как минимум двадцать с лишним ножевых ударов Кумсият.
Распечатка была не самой качественной: цифра 2 снизу полустерлась, а значит, могла быть и цифрой 3, то есть убийца вполне мог нанести четырнадцатилетней девочке тридцать ударов ножом.
– Кумсият… – проговорил я.
А ведь я так и не узнал деталей ее смерти. Тогда Заур не пустил меня в комнату, дав понять, что произошедшее там даже на фоне всего остального, увиденного мною, просто кошмар. Фотография ее также лежала среди остальных, но я не собирался ее смотреть, как не собирался и читать целый абзац полицейского отчета, описывавший версию ее убийства во всех деталях. Я вспомнил об утерянном дневнике, прочитанном мной на треть. О дневнике, который в некоторой степени сделал нас ближе друг к другу, ведь я был единственным, кто читал то, что она написала. Я один знал, что творилось у нее в душе.
– Да куда же ты мог пропасть…
Я вернулся к полицейскому отчету. Выйдя из ее комнаты, убийца мог просто убежать, но он открыл закрытую дверь. На хрена он это сделал? Открыл дверь, увидел девушку, слушавшую музыку, понял, что она не представляет для него опасности, и все равно вошел и убил ее.
Отсюда вопрос: кто был целью – Хабиб или девочки? А может, конкретно старшая дочь?
– Хорошо, – сказал я сам себе и перешел к двум другим убийствам – Ахмада и Салима.
За ними стояли другие мотивы – месть за то, что посадили в тюрьму Гасана и его отца. Убийца не пытался держаться каких-то привычных методов. Ахмад был убит ножом, а Салим нет. Во всяком случае, финальный удар был нанесен кочергой по голове. Значит, у него не было цели держаться какого-то узнаваемого стиля. Однако некое представление он для нас устроил, если судить по деталям убийства Ахмада (опора, чтобы казалось, что он сидит на скамье). Ни на самих телах, ни рядом с ними он не оставил никаких сообщений, но отрубленные пальцы жертв послужили сообщением нам. Ахмад был убит одним ударом ножа в гортань. Очевидно, что убийца подкрался сзади, схватил его и одновременно ударил. Дождался смерти и устроил перформанс. При этом убийца мог забрать как минимум два боевых пистолета, но не взял их.
– О чем это говорит? – задумался я. Не находя ответа, я решил обратиться к более опытному по части трупов коллеге и обернулся к дрыхнущему Зауру. Будто намекая, что я должен искать ответы сам, он почесал свой зад и повернулся ко мне спиной. – О том, что у тебя все под контролем? Что тебе не нужен пистолет? Почему тебе не нужен пистолет? Тебе важно всех зарезать? Но ты же застрелил Каримдина… – Не самые адекватные вопросы роились в моей голове. Я попытался устроить мозговой штурм – перебирать все, что только приходило в голову, надеясь, что так сумею ответить на два вопроса: кто этот убийца и зачем он это начал?
– Почему ты не взял пистолеты? – спросил я у электронной версии профайла убийцы, захватившего мой монитор.
– Потому что у него есть ебаная винтовка, – сквозь сон ответил мне Заур.
Я несколько секунд смотрел на его затылок, пока он не захрапел вновь.
Заур был прав. «Умный, все планирующий и смертоносный». Пистолет – рискованно. Нет документов, зато есть серийные номера, в отличие от винтовки, документы к которой могут быть, да и охотником прикинуться можно. Я вспомнил об охотниках, а затем еще о нескольких подозреваемых. Кажется, их было около восьми-девяти.
– Заур! Эй, Заур!
– А?
– Где фото и видео ваших допросов в гостевом доме?
– А?
– Блядь, видео есть, где вы допрашиваете первых подозреваемых? Есть видео? Флешки? Что-нибудь?
– ФСБ мне эти флешки вместе с камерой в жопу засунуть обещала, если я от них не избавлюсь…