Руки Эллины дрожали, когда она разложила на постели в нужном порядке шелковые ленты, длинные низки бус и мерцающий крем для тела. Потом встала перед большим зеркалом и принялась одеваться.
Длинные жемчужные нити подчеркнули стройную шею. Широкая лента скрыла соски, выделив небольшую упругую грудь. Живот остался обнаженным, от бедер вниз упала юбка из тонкой прозрачной ткани. Распущенные волосы прикрыли хрупкие плечи, ноги перевили ленты сандалий. Ни краски, ни духов, лишь естественный прохладный аромат тела и легкий перламутровый блеск на коже. Последним штрихом стало огромное шелковое покрывало — идти через двор еле одетой Эллине не хотелось.
Умытая и переодетая в чистое платье Киса готова была сопровождать хозяйку в покои повелителя. Они вышли за полчаса до назначенного времени, медленно прошли по коридору, давая налюбоваться собой стоящим в дверях обитателям гарема. Под шепотки и возгласы пересекли двор и остановились у массивной деревянной двери. Безмолвный слуга в черной одежде распахнул ее, пропуская игрушку в покои господина.
— Эллина, я жду! — господин гор удобно устроился в кресле, готовясь полюбоваться своим новым приобретением.
Киссандра аккуратно откинула покрывало, стараясь не испортить прическу хозяйки. Сначала из потоков шелка появилось лицо, затем голова с блестящими белоснежными локонами. Ткань все ползла вниз, открывая мужчине приятное со всех сторон зрелище.
— Повернись! — скомандовал он, когда блестящая ткань лужицей растеклась на полу.
Эллина медленно выполнила его желание. Ленты, из которых была собрана юбка, заколыхались и разошлись, являя жадному мужскому взору стройные ноги, круглые колени и соблазнительные бедра.
— Очаровательно! — повелитель отсалютовал бокалом, и жестом отослал служанку за дверь.
Потом встал, подошел ближе и начал снимать бусы нитку за ниткой. Эллина замерла. Раздевать знатную даму мог только ее муж или самая преданная верная служанка. Повелитель же выполнял ритуал, принятый в ее городе только между помолвленными.
— Я хочу увидеть свое приобретение, — пробормотал мужчина, вынимая короткое лезвие и просто срезая юбку и ленту на груди.
Обнаженная и беззащитная перед мужским взором Эллина задрожала и ее тут же обняли теплые руки:
— Не дрожи, закрой глаза и просто чувствуй! — скомандовал повелитель, принимаясь гладить белую кожу.
Она казалась такой нежной и хрупкой, что его рука выглядела грубой и темной рядом с этим безупречным покровом. Он обрисовал тонкие голубые венки на ее руках и обратил внимание на украшение со сверкающими острыми гранями каплями:
— Любишь бриллианты?
— Не знаю, господин. В нашем городе было принято их дарить знатным дамам на все праздники и торжественные случаи.
— Тогда я тоже сделаю тебе такой подарок, — повелитель перехватил ее запястье и провел пальцем, с силой надавливая ногтем. На коже остался розовый след. Он набух, покрылся алыми каплями и наконец кожа разошлась, под острыми гранями кристаллов прорастающих из плоти.
— Маленький бриллиантовый браслет, — сказал повелитель, поглаживая алые от крови камни. — Его невозможно снять, невозможно потерять, он будет с тобой до самой смерти…
Эллина содрогнулась — боль, кровь, жуткие слова, сказанные незнакомым и недобрым хозяином все это переполнило чашу ее чувств и она свалилась в глубокий обморок, плавно оседая на пол.
Повелитель поморщился, но поднял легкое тело девушки и переместил его на высокую кушетку. Запястья и лодыжки окутали мягкие, но прочные шелковые шарфы.
— Вот так, — пробормотал повелитель, возвращаясь в свое любимое кресло.
Девушка медленно пришла в себя и тут же дернула шелковые путы.
— Тихо, тихо! — прикрикнул на игрушку господин гор. — Лежи смирно, Эллина, я хочу любоваться твоим телом.
Девушка дернулась еще раз и замерла. Некоторое время она лежала, все еще отвлекаясь на боль в запястье и легкое головокружение, но потом до ее сознания добрался тот факт, что она лежит обнаженная под жадным взглядом мужчины и легчайший как вуаль румянец окрасил ее скулы.
— Отлично! — прокомментировал эту позорную краску повелитель, — значит, в твоем прекрасном теле течет горячая кровь!
Мужчина встал, подошел к кушетке и провел руками по телу девушки от плеч до лодыжек. Это было так откровенно и стыдно, что Эллина зажмурилась и задрожала.
— Открой глаза, глупая, — в голосе повелителя неожиданно послышалась огромная усталость. — Вас учат, что тело должно быть прекрасным сосудом, но забывают, что этот сосуд служит продлению жизни.
Мужские руки легли на бедра линдийки и замерли там. Дрожь постепенно успокоилась, тепло мужских ладоней разогнало зябкие мурашки на нежной коже.
— Видишь, Эллина, это не страшно, когда тебя касается мужчина. В этом можно находить удовольствие, тепло, защиту, или страсть. Каждая женщина нуждается в мужском начале, и каждая берет свое. Чего хочешь ты?
— Не знаю, — женский голос звучал робко и неуверенно.
— Верно, не знаешь, но ты научишься, главное сделать правильный выбор. — Повелитель гор снял шелковые путы и накинул на плечи обнаженной девушки плащ: — возвращайся в свои комнаты, завтра я снова жду тебя в это же время!
Кутаясь в тяжелую темную ткань, игрушка пошатываясь убежала. Взглянув на горку разноцветного шелка и бус, господин гор решил, что его терпение заслуживает вознаграждения и вызвал безликого:
— Скажи толстяку их гарема, пусть пришлет Симилу и Сатию, и Рракана с ними! Я жду!
Через четверть часа слуга ввел в комнату двух рыжих конопатых девушек и худощавого светловолосого парня.
— Симила! Я тебя жду, хочу твой сладкий ротик! — повелитель поманил к себе ту девушку, что выглядела постарше, и она немедля подошла к нему и опустилась на колени у кресла.
Гаремные туники легко распахивались от одного движения, так что господин гор за секунду раздел рабыню и махнул рукой второй парочке:
— Не скучайте, я займусь вами позже.
Опытные «игрушки» тотчас удалились в дальний угол, был шанс, что господин забудет про них сегодня.
Между тем повелитель подобрал с пола шелковую ленту и закрыл ею бесстыжие зеленые глаза гаремной штучки, ему хотелось видеть перед собой невинные голубые очи, но время еще не пришло. Вторым «подарочком» стала нитка бус, плотно обхватившая шею Симилы. Убранные наверх волосы не мешали мужчине любоваться тем, как круглые бусины вминаются в упругую кожу. Придерживая украшение одной рукой, словно вожжи или поводок, второй рукой господин гор обнажил свое орудие и поднес к нетерпеливым влажным губам.
Первое проникновение вызвало у него долгий стон. Симила умело пользовалась языком и губами, а еще не забывала применять колечко с изумрудом, которое поблескивало у нее в языке. Продолжая немного натягивать поводок из бус, повелитель гор схватил девушку за плечо, чтобы умерить ее пыл:
— Медленнее, Симми, или все закончится слишком быстро.
Игрушка тут же снизила темп, но провела языком от основания члена, до самой головки, дразня натянувшуюся уздечку. Подтянув бусы, повелитель решил отвлечься. Он не планировал так быстро проливать свое семя. Груди рыжей рабыни походили на перевернутые пиалы — округлые, ровные с маленькими бледными сосками. Вместо колечек по краю ареол вилась затейливая вязь алой татуировки.
Мужские пальцы обхватили «чаши», сжали, словно проверяли упругость и наконец, резко стиснули соски, заставляя девушку вскрикнуть. От неожиданной боли она тотчас упустила налитой орган господина и не могла его отыскать с завязанными глазами.
— Ай-яй, Симила, — в голосе господина гор послышалось урчание, — ты заслужила наказание!
Рабыня тут же упала ниц, безмолвно умоляя о прощении. Господин подтянул ее выше, к своему лицу. Склонился, провел пальцем по припухшим губам и больно укусил за нижнюю губу, наказывая. Из глаз игрушки покатились слезы, смачивая ленту. Это понравилось повелителю. Он полюбовался влажными пятнами на плотном шелке, затем обхватил рабыню за талию, приподнял, неторопливо усаживая на свой член. Резкий выдох мужчины, стон девушки и скрип кресла поучившего двойную нагрузку слились в ритмичные звуки горячего соединения.
В момент кульминации повелитель вспомнил про бусы и слегка натянул их, обильно излившись в горячую глубину в тот момент, когда нитка лопнула, позволяя девушке глубоко вдохнуть.
Столкнув обмякшую игрушку с колен, повелитель мановением руки подозвал безликого. Слуга подал чашу с водой и полотенце. Удалив следы соития, властитель гор собрался уйти в спальню, но короткое движение в углу напомнило ему о парочке притулившейся на войлоке у стены.
Сатия была внешне похожа на Симилу, но не обладала ее талантом получать удовольствие от боли. А парень хотя и прошел обучение в комнате удовольствий все еще умудрялся сохранять наивный и беззащитный вид. Обнаружив, что голубки прижались друг к другу, властелин вдохновился идеей новой игры.
Жестом подозвав к себе девушку он выбрал небольшую скамью, крытую толстой кожей.
— Ложись на живот, — коротко скомандовал хозяин, задирая тонкое одеяние.
Пока игрушка приноравливалась к короткой высокой скамье с наклоном, он наблюдал за движениями ее мышц, поправляя ее руки и ноги короткими движениями бархатной «хлопушки». Когда девушка приняла нужную позу ее руки и ноги моментально пристегнули к ножкам скамьи широкими кожаными браслетами выложенными шкуркой ягненка.
В результате голова игрушки спряталась под тонким подолом, а ягодицы оказались высоко поднятыми над непристойно раздвинутыми ногами. Первый шлепок кожаным лепестком, убранным в бархатный чехол, вызвал у девушки легкий вскрик. Второй удар расцветил ее кожу нежным розовым цветом, а спустя десяток прикосновений бархатного инструмента нижние округлости уже призывно горели.
— Рракан! — негромко позвал господин гор и парень тотчас вышел из угла. — Как тебе нравится этот вид?
— Он прекрасен, господин, — облизывая от волнения губы, ответил парень. Он носил на теле уже четыре кольца и нередко бывал в комнате для забав, но еще не утратил способности возбуждаться при виде откровенной позы симпатичной девушки.