— Госпожа сегодня вновь приглашена к повелителю, ей нужно выспаться и быть готовой, а вы ей спать не даете!
Недовольный старший слуга ушел, за ним удалились женщины. Замаскированная красотка уходя мстительно опрокинула кубок с вином, который по обычаю был предложен старшему слуге, прямо на новую красивую скатерть. Киссандар злобно зашипела ей в след.
— Кто эта женщина, — спросила Эллина, выглядывая из спальни.
— Аларисса, — недовольно фыркнула служанка, посыпая пятно солью, — фаворитка господина. Эта злобная крыса хотела получить покои на четвертом этаже, да только зря губы раскатала.
— Очень красивые покои? — равнодушно подняла брови линдийка.
— Никто не знает какие, но балконы, окна и двери очень красивые. Говорят это комнаты для жены господина.
— У повелителя гор есть жена? — удивилась девушка, удобно устраиваясь на диванчике.
— Нет, — замотала головой Киса, — и не было никогда, но в те покои самые большие сундуки уносят, из тех, что купцы дарят.
— Так может там просто сокровищница? — предположила линдийка, принимаясь разбирать свои волосы.
— Сокровищница в покоях у господина, — отмахнулась девчонка, подавая госпоже поднос с подарками.
Эллина велела проветрить и отгладить ткань, мед убрать в шкафчик для хранения орехов и сладостей, а шпильки взяла в руки и задумчиво покрутила, рассматривая резьбу.
Ткань и мед были традиционными линдийскими дарам невесте, а вот шпильки? Что повелитель гор хотел ими сказать? Четырнадцать плоских палочек из темного красноватого дерева. В головки вставлены мелкие рубины или гранаты. Такое украшение совсем не идет к ее белым волосам и светлым глазам. А вот темноволосой «служанке» очень даже.
Неужели фаворитка подменила подарок? Или… поднеся дерево к носу, линдийка вздрогнула — кончик шпильки отчетливо пах миндалем.
— Киссандра, — Эллина решительно завернула «подарок» в кусок ткани, — отнеси эти шпильки госпоже Алариссе с моими наилучшими пожеланиями. А когда она развернет подарок, убегай.
Служанка хихикнула и взяв «гостинец» отправилась выполнять поручение.
После обеда Эллину снова пригласили в покои господина. По его строгому указу она явилась в линдийском платье, без краски, но с аккуратно уложенными волосами. Утром девушка обнаружила на бриллиантовом браслете, созданном повелителем гор еще один завиток. Он не прорывался за минуту с болью через плоть и кровь, а медленно вырос за ночь, почти не доставляя неудобства.
Повелитель встретил ее у двери. Настраиваясь на мужчину Эллина ощущала его нетерпение, но ее радовало отсутствие гнева и раздражения. Первым делом он взял ее руку и осмотрел острые кончики кристаллов:
— Красиво, — низким тягучим голосом сказал он и кончиком пальца добавил еще одну линию.
Девушка ощутила болезненную пульсацию в запястье, но камни не появились.
— Тебя учили танцевать? Петь? — поинтересовался повелитель, возвращаясь в свое кресло.
— Да господин. Меня учили исполнять храмовые гимны и танцы весны.
— Покажи мне свой любимый танец! — приказал повелитель.
— Нужна музыка, — заикнулась было девушка, но мужчина отмахнулся:
— Напой сама!
Послушно подняв руки вверх, Эллина хлопнула в ладоши, задавая темп и запела гимн начала весны.
— Теплого солнца лучи
Землю согрели.
Вновь зажурчали ручьи,
Зазвенели капели…
Следуя мелодии, она закружилась на месте, распахнув руки, позволяя одеянию красиво облечь ее фигуру. Потом начала двигаться плавно как вода, отбивая ритм ногами. Господин молча смотрел на нее, пока она не опустилась на пол, завершая танец. Тогда он жестом подозвал к себе:
— Ты хорошо танцуешь и поешь, но женщина приходит к мужчине не за этим.
Одним движением он притянул девушку ближе и начал гладить и сжимать сквозь тонкую ткань одеяния. Молча закусив губы Эллина стояла точно статуя под сминающими полотно и ее плоть пальцами. Как- то раз ей удалось увидеть, как отец точно так же тискал свою любовницу. Женщина смеялась, закидывала руки на шею «белого господина» и казалась очень счастливой. Эллина же ощущала лишь стеснение и жгучий стыд — ее приравняли к темнокожим любовницам! Мать прокляла бы ее, если бы узнала!
Между тем повелителю наскучило просто тискать свою игрушку. Развернув девушку спиной господин усадил ее на колени, позволив ощутив свое желание, а затем поразил девушку до ступора, задрав ее подол. Безликий, появившийся по щелчку пальцев повелителя, взял холодными ладонями одну ногу Эллины и, уложил на подлокотник хозяйского кресла. Резная деревянная фигурка не позволила колену соскользнуть. Затем слуга так же равнодушно уложил вторую ногу, оставляя девушку раскрытой и беззащитной.
— Тебе нравится, Эллина? — промурлыкал господин на ухо своей игрушке. — Взгляни на себя. Ты открыта и доступна. Ни один мужчина не сможет оторвать от тебя глаз.
Руки в бархатных перчатках скользнули по напряженным бедрам, упругая плоть болезненно толкнулась в спину. Повелитель обвел открывшееся ему сокровище, точно ценитель жемчуга устричную раковину:
— Я люблю украшать свои игрушки драгоценностями, но ты так прекрасна, что не нуждаешься в украшениях. Хотя кое-что для тебя у меня найдется.
По сигналу повелителя безликий не обращая внимания на пламенеющую лицом и телом Эллину подал небольшую шкатулку.
— Взгляни, что из этого тебе нравится больше? — господин открыл ларчик, демонстрируя непонятные блестящие колечки, пряжки и зажимы.
— Не знаю, — пролепетала девушка после повторного вопроса.
— Значит бриллианты, — сделал за нее выбор повелитель, вытаскивая из шкатулки пару одинаковых зажимов затейливой формы.
Каждый из них был сразу аккуратно закреплен на розовой створке, позволяя сжатому бутону слегка приоткрыться и продемонстрировать крохотную розовую жемчужинку.
— Очаровательно, — рука в бархатной перчатке еще раз прогулялась по нежному сокровищу, заставляя девушку вздрагивать и краснеть от унижения.
Затем повелитель подал знак слуге и Эллину одним движением поставили на ноги.
— Мои подарки не снимать! — строго сказал господин гор, обводя пальцем побледеневшие губы Эллины. — Все, что я надеваю на свои игрушки, снимаю только я.
Девушка уже чувствовала некоторый дискомфорт от зажимов, но смолчала, повинуясь. Теперь ее уложили на стол животом, вновь непристойно задрав юбки. Повелитель заставил ее раздвинуть ноги, а ощутив сопротивление звонко шлепнул по ягодице:
— Не сопротивляйся, Эллина, иначе твоих украшений станет больше!
Девушка продолжала упорно сжимать бедра, и одергивать платье, даже чувствуя неотвратимость наказания. Тогда с тяжелым вздохом господин произнес:
— Я тебя предупреждал! Строптивые игрушки ломаются быстро!
Вновь ледяное касание равнодушных пальцев к лодыжкам и … девушка поняла, что свести ноги ей не позволяет металлическая планка, закрепленная между парой ножных браслетов. Еще одна пара браслетов соединила ее руки за спиной. Металл немного пружинил, широкие браслеты плотно обхватывали руки и ноги, а легкий сквознячок овевал раскрытые женские сокровища.
Тело игрушки напряженно дергалось — линдийка не желала лежать на каменном столе, укрытом тканью. Напрягая живот она почти стояла, ровно удерживая голову, но господина это сопротивление только забавляло.
— Ты так напряжена, Эллина, чего ты боишься? Тебе не хватает внутреннего покоя. Я знаю, как помочь тебе!
На лицо девушки опустилась плотная бархатная повязка закрыв глаза почти до кончика носа.
— Тебе очень идет черный бархат, прошептал ей господин, целуя ее розовые губы. — Твой рот выглядит таким манящим. Ты искушаешь меня. Хочешь, я сделаю так, чтобы ты забыла о своей обнаженности?
Девушка не отвечала. Тогда повелитель вновь поцеловал ее, сильно прикусив губу:
— Выбирай, Эллина, ты примешь наказание за свою строптивость, или я научу твой сладкий рот ласкать меня, как положено моей игрушке?
— Наказание, — прошептала она.
— Что ж, я уважаю твой выбор.
Голос повелителя переместился за спину девушки, потом раздался скрип колес — один из слуг пододвинул стойку с ремнями, и кожаными шлепалками. Поразмыслив, господин выбрал легкую трехлепестковую игрушку из тонкой лайки. Хлопок и на белоснежной коже девушки расцвело розовое пятно. Повелитель оценил реакцию тела и смягчил следующий удар. Ему не хотелось награждать эту игрушку синяками. Она возбуждала его интерес, впервые за много лет ему хотелось добиться ее ответа.
Шлепки складывались в определенный четкий ритм. Через пару минут Эллина перестала вскрикивать от неожиданности и жжения, тогда повелитель взял во вторую руку короткую тонкую розгу и начал разбавлять шлепки более выразительными ударами. Правая рука — мягкий шлепок, левая — короткий свист гибкой ветки и обжигающий след на белой коже.
Через пару минут, когда ягодицы и бедра покрылись розовыми вздувшимися полосами господин взял склянку с прохладной заживляющей мазью и начал наносить ее на разогретую воспаленную кожу. При этом его пальцы смоченные скользкой массой легко проникали в глубокую расселину между двумя аппетитными половинками, а потом скользили ниже — к приоткрытому розовому сокровищу.
Убедившись, что девушка начала приходить в себя, господин сдернул зажимы, вызвав невольный крик и поток слез. Он тотчас приподнял лицо игрушки и собрал губами соленые капли, выкатившиеся из под повязки:
— Ты приняла наказание Эллина, а теперь получишь маленькую награду, — прошептал повелитель, нежно целуя девушку.
Она не отвечала, но он долго и настойчиво целовал, заставляя забыть о боли в отшлепанной части тела и ноющей интимной зоне. Повязка слетела и Эллина обнаружила, что целуется с мужчиной, не краснея и не падая в обморок. А еще она давно лежит на столе, забывая держать голову и ей все равно, кто может увидеть ее раскрытые прелести.
— Тебе легче? — спросил повелитель, обводя рукой в перчатке припухшие от его ласки губы.