Картина получалась размытой донельзя, но Дмитрия пока устраивало и это. Записи на ватмане были только началом, кусочками мозаики, которая должна была сложиться в центре.
Повесив ватман на стену, он отправился в картотеку. Кто-нибудь когда-то наверняка собрал и систематизировал информацию по салонам, что официальным, что полуподпольным или совсем подпольным.
Вечер предстоял долгий.
Утром следующего дня управление выглядело как помесь дурдома со студенческой самодеятельностью. Игорь, получив задание найти и опросить женщин, чьи номера нашлись в записной книжке Вахтанга, не нашел ничего лучше, как вызвать их для беседы сюда, а не пришедших уже отлавливать отдельно.
В каком-то отношении план был разумным, даже грамотным. К сожалению, разнести визиты по времени лейтенант не догадался. «Свидетельницы» толпились в коридорах, судачили, возмущались, громко обсуждали проходивших мимо оперов.
Что хуже, часть лиц оказалась знакома по изъятым фотографиям. Что толку, если вот эта вроде бы студентка надела сегодня брючный костюм и не нанесла на лицо ни капли косметики? Или если вот эта актриска нарядилась в скромное синенькое платье с подолом ниже колен? При одном взгляде на них все равно представлялись все, хм, нюансы, которые одежда целомудренно скрывала, а фотоаппарат передал до малейшей детали.
Поэтому в допросную, где ждал Вахтанг, Дмитрий шел, мрачно глядя в пол и мечтая свернуть Игорю шею.
Вахтанг выглядел еще хуже, чем вчера, что и логично. Почти сутки в КПЗ вместе с грабителями, ворами, бездомными мало кому шли на пользу, а у этого порнодельца еще и синяки налились ядреной синевой. Кулаки у Бори были знатные, и у Вахтанга вспухла чуть ли не половина лица.
Смотрел он мрачно и почти безнадежно. В общем и целом Дмитрий его даже понимал. Сбежать не получилось, доказательств вины в квартире нашлось столько, что комната с вещдоками едва закрывалась, а что на свободе, что в тюрьме ждали люди Самородка. А если даже и нет, если вдруг Самородок простит – ха! – ему светил долгий, очень долгий срок. Не вполне то светлое будущее, в которое смотришь с оптимизмом и радостью.
Дмитрий уселся на скрипучий стул, положил перед собой папку. Играть в игры тут было незачем, все и так все понимали, поэтому он заговорил первым, как есть, откровенно.
– Статьи двести двадцать вторая, двести сороковая, двести десятая. Продажа материалов эротического характера – потому что Вардан тебя сдал с потрохами. Двести сороковая – там парочка моделей уже вопят на весь коридор, что их заставили, а сами они ни за что и никогда.
– Но я не… – начал было Вахтанг, но Дмитрий его остановил.
– И сверху двести десятая, организация преступного сообщества с целью совершения противоправных действий. Советую сотрудничать со следствием. Не то чтобы это сотрудничество нам было нужно, но время сэкономишь, и это зачтется. Понимаешь?
Вахтанг с жалким видом кивнул, и Дмитрий толкнул к задержанному лист бумаги и ручку.
– Тогда запишешь все про свой бизнес. Имена, адреса, объемы. А пока расскажи про Зою.
– Про Зою?.. – Вахтанг, уже приготовившийся писать, недоуменно взглянул на майора.
– Про ее жизнь в последний месяц, – терпеливо уточнил Дмитрий. – Твою машину видели у киоска, значит, ты к ней приезжал. Значит, вы общались… ну или ты как минимум ее видел. Меня интересует все, что ты можешь рассказать о Зое в этот период.
Вот теперь в мертвых глазах Вахтанга что-то мелькнуло. Мелкое, гаденькое.
– А что мне за это будет? Уменьшите срок?
«А, вот ты из каких. Ладно».
– Отпускать тебя никто не будет, – спокойно ответил Дмитрий. – И уменьшать срок не за что, но я могу обещать, что обвинения будут выстроены справедливо и честно, с моей припиской, что задержанный оказывал всемерную помощь следствию. Судья это учтет.
– Или не учтет, – огрызнулся Вахтанг.
Сейчас, почуяв надежду вывернуться, он был мерзок. Дмитрий кивнул.
– Может и не учесть. Это вообще другое дело, отдельное. Но ты-то, Вахтанг, человек или кто? Это ведь уже не порнокартинки твои, не игры с актрисками. Это убийство девушки, которую ты знал. Которую, может, даже любил. Было ведь?
– Ну, бы…
– Хочешь посмотреть, что с ней сделали? Вот. – Дмитрий достал из внутреннего кармана кителя фотографию тела, бросил на стол. Вахтанг уставился на нее, словно завороженный, сглотнул. – Вот это мы ловим, а твоя порнография – тьфу. Отсидишь, искупишь. А вот эта нечисть, если не поймать, будет убивать снова и снова. Мы его, конечно, поймаем, с тобой или без тебя, но с тобой может быть быстрее. Так что, Вахтанг?
Парень долго молчал. Заговорил, только когда Дмитрий, испытывая разочарование, уже потянулся за фотографией, чтобы спрятать.
– Она говорила, что боится ходить глубоко на промку. Плохо там стало.
– Почему? – негромко, чтобы не сбить с толку Вахтанга, спросил Дмитрий. – Она кого-то видела, кого-то конкретного боялась?
– Не. – Ваха помотал головой. – Просто говорила, что ощущение, будто кто-то снимает.
– Снимает?
– Ну, словно в объектив смотрят. Оценивают.
Дмитрий кивнул, делая пометки в блокноте.
– Когда это было?
– Пару недель назад. Не позже, потому что позже мы… ну, мы не разговаривали.
– Но ты приезжал, – уточнил Дмитрий. – Зачем?
Вахтанг пожал плечами.
– Вернуть хотел. Фотографии новые делать надо было.
«Без второй части фраза звучала бы лучше. Эх, Вахтанг».
– Ты сам видел рядом с ней кого-нибудь странного? Такого, чтобы выделялся? Может, она говорила еще что-то? Не только про промку?
– Нет. – Вахтанг поежился. – Но мы мало… виделись. Говорили. А потом вовсе прятаться стала.
Реконструировалось это все легко. Приезжал Ваха явно не за разговорами, особенно если боялся Самородка. Орал, хватал за руки, пытался не вернуть, а заставить вернуться. Вынуждая прятаться в промке – где, по ее же словам, было опасно. Где за ней кто-то наблюдал. В ощущения талантливого фотографа даже в состоянии стресса Дмитрий верил.
По фактам получалось, что Вахтанг толкал ее к убийце. А после его визитов на Зою должна была накатывать сонливость, как реакция на стресс. Равнодушие.
– Не знаешь, где именно она пряталась? – спросил Дмитрий, не особенно надеясь на ответ. Если бы Ваха знал, Зоя наверняка сменила бы место.
Но иногда милиции все-таки везет. Вахтанг кивнул.
– Если от киоска по тропке, там справа заброшка будет. Ну, не заброшка даже, а блоки свезли, вывалили, чтобы новый цех строить, да так и оставили. Заросло все давно травой и кустами, но Зое нравилось. Говорила, там куда ни глянешь, так кадр. В природе-то дескать прямых линий почти нет, а тут тебе и прямое, и выщербленное, а сверху лоза эта, с цветочками, деревца, прочее.
«А вот это ценно. Если убежище, значит, людей там ходит немного».
– И ты ее там искал и не нашел?
Вахтанг промолчал, сжав зубы. Видимо, где-то там, внутри, все-таки жила совесть, хоть немного. Дмитрий помолчал, постукивая ручкой по блокноту. Нужно было проверить это место. С собаками. Конечно, с тех пор прошло несколько ливней, но как знать…
«Интересно, любил ли он ее вообще, хоть немного? Или сразу искал именно девушку с фотоаппаратом?»
Хотелось бы верить, что любил. Впрочем, к делу это отношения не имело. Хмыкнув, Дмитрий закрыл блокнот, потому что здесь ловить было уже нечего. А хотя…
– Слушай, а все-таки что такое ты обещал Самородку?
– Картины, – бездумно ответил Вахтанг. – Фотографичные. Зоя – она ведь могла и красивое тоже снимать, природу, ерунду всякую. Самородок вон это понял и… дом себе отделывает, вот и потребовал. Я ведь даже не сам к нему пошел…
Вызывая сержанта, чтобы отвел задержанного обратно в КПЗ, Дмитрий качал головой. Дом отделывает, надо же. Фотокартинами. Эстет! Какие только глубины не кроются в рецидивистах, создавших имя на грабежах складов в бурные шестидесятые…
Повторный визит на промку принес немало, но все не то. Михаил каким-то чудом нашел кострище с останками камеры и нескольких пленок, сплавившихся в одну. Извлечь из них что-то полезное было невозможно. Пейзажи к делу не подошьешь, дохлая кошка неподалеку умерла явно от естественных причин, а не по вине маньяков-убийц.
Дмитрий ничего иного и не ждал, поэтому и не расстроился. Главное, Вахтанг подтвердил слова участкового, и с ватмана можно было вычеркнуть один знак вопроса.
Интерлюдия
Он – Скульптор… как она посмела? Из-за спины раздался приглушенный стон, но Скульптор не обернулся – рано. Шлюха подождет. Надо настроиться.
Он – контроль, он… Как она посмела?! Разве она не знает, не понимает?..
Он сделал глубокий вдох, медленно выдохнул. Конечно, она не знает и не понимает. Это допустимо. Узнает и поймет она потом.
Он – Скульптор. Он – контроль. Он – высшая сила.
Новый стон из-за спины, громче. Звук отразился от стен, ушел в высоту, и Скульптор снова, в который раз подумал о том, как идеально подобрал место. Только пришлось его сначала почистить от мусора.
Открыв сверток с инструментами, он достал скальпель, подставил под луч закатного солнца. Лезвие вспыхнуло алым цветом, и Скульптор ощутил, как его душу покидают сомнения. Неважно, что она посмела или нет. Главное – здесь и сейчас. Сегодня у него получится. А если не получится, если снова брак в материале, – что ж, у него были кое-какие мысли и на этот счет.
Улыбаясь, Скульптор обернулся к очищенной заготовке.
– Ну как, моя дорогая, вы готовы? А я вот вас заждался. Ну-с, приступим.
Глава 5
Второе тело обнаружили утром, на маяке. На этот раз девушка сидела, прислонившись спиной к валунам, и смотрела на восходящее солнце. В животе зияла такая же рана, так же было изрезано и остальное тело. Волны, набегая на пляж, касались ее ног и, словно испугавшись, убегали обратно.