Брю открыла блокнот и опустила взгляд на страницу.
— Брю? — позвала ее озадаченная Габриэла.
— Определись сама, чего ты хочешь, — сказала Брю, не поднимая глаз. — Я, конечно, не эксперт в отношениях, но, по-моему, тащить с собой на край света двух парней и крутить с обоими — дурацкая затея.
— Добрый совет от моей младшей сестрицы, — вздохнула Габриэла. — Ты права. Крыть нечем… Ладно, пойдем на палубу. Все уже наверняка собрались там, нас все равно вытащат.
Подумав, Брю закрыла блокнот и сунула его под подушку. Встала, поправила волосы и кивнула.
29
— Прежде чем вы сойдете на берег, дамы и господа, я должен рассказать вам о правилах поведения на шестом континенте, — хрипло говорил капитан, стоя перед пятеркой пассажиров, как сержант перед новобранцами.
Все уже переоделись в комбинезоны, потому что холодать начало еще сутки назад, а теперь и вовсе стоял лютый дубак. Вероника надеялась на две вещи. Первая: что на берегу ветер будет слабее, и вторая: что, добравшись до станции, она завернется во все имеющиеся там одеяла, да так и просидит в каком-нибудь теплом углу до самого отъезда.
Капитан говорил на английском. Вероника понимала его через два слова на третье. Впрочем, ей очень помогал планшет, который она держала в руках. Несмотря на то, что уже начал подглючивать от холода, распознавал и переводил он вполне сносно.
— Без особого письменного разрешения запрещено что-либо вывозить из Антарктиды, — вещал капитан. — Растения, животных, части зданий и сооружений, образцы пород. Прикасаться к животным, пугать их, фотографировать со вспышкой — запрещено.
Ветер трепал густую, с проседью бороду капитана, и Вероника подумала, что классический образ бородатого полярника — это, должно быть, не просто дань моде и не показатель того, как трудно в Антарктиде с бытовыми удобствами. Борода — скорее насущная необходимость для защиты нижней части лица от холода и ветра. Помимо бороды, капитан носил еще и специальную флисовую маску, закрывающую лицо до самых очков. Очки с защитными стеклами тоже плотно прилегали к лицу. Сейчас капитан снял очки, маску опустил вниз.
«Это для того, чтобы вы запомнили, как я выгляжу, господа. В полном снаряжении все обитатели станции, на которую вы направляетесь, похожи друг на друга, словно братья-близнецы, ха-ха-ха».
Должно быть, это была стандартная шутка — чтобы ободрить пассажиров. Пассажиры вежливо посмеялись.
Сейчас Вероника спрятала лицо, снабженное такой же, как у капитана, маской, еще и в шарф.
Комбинезоны и куртки у всех пассажиров были одинаковые — ярко-оранжевые. Различать друг друга можно было по шарфам — шарфы специально взяли разные. У Вероники был красный, у Тимофея — зеленый, у Габриэлы — фиолетовый, у Брю — синий. Лоуренс отличался от всех: его одежда была ярко-красной, а шарфа он не надел вовсе. Вероника с первого взгляда окрестила рыжеволосого Лоуренса «рыжим мудаком» и с каждой минутой, проведенной в его обществе, все больше убеждалась, что первое впечатление ее не обмануло.
— Запрещено бросать мусор, — говорил капитан. — Все, что вы привезли с собой на континент, вы обязаны увезти с собой. Это же касается отходов жизнедеятельности.
Капитан сделал паузу, поскольку точно знал, что сейчас последует вопрос. И не прогадал.
— Sorry. What? — спросил Лоуренс.
— Шутка, — сказал капитан. — Но только наполовину. Содержимое биотуалетов, имеющихся на станции, где вы будете жить, вывозится организованно. На случай, если вам придется справлять нужду вне станции, — вас проинструктируют уже на месте. Я хочу, чтобы вы поняли: Антарктида — это не то же самое, что зима в вашем родном городе. Это — отдельный мир, со своими правилами и законами. И мир этот не любит чужаков. Особенно чужаков с гонором и амбициями. Лучшее, что вы можете сделать, — постараться остаться не замеченными этим миром. Уже очень скоро вы сойдете на землю. Перед этим вам придется продезинфицировать свою обувь, чтобы не занести какую-либо органику. Кроме того, я обязан предупредить, что, если у вас есть с собой какие-либо животные, их придется оставить на корабле.
У Вероники не было никаких животных, ни с собой, ни дома, но с каждой новой строчкой на экране планшета настроение ее падало все сильнее. Ничего себе — туристическая поездочка, чтобы развеяться! Шаг влево, шаг вправо — расстрел, прыжок на месте расценивается как попытка улететь…
Вероника обменялась взглядами с Брю, и ей почудилось полное понимание в глазах этой нелюдимой девушки. Напряжение было колоссальным. Конечно, анонимок тут не будет. Однако чем, черт побери, хуже было бы в Турции или в Таиланде?! В любом месте, где тепло, можно фотографировать все что хочешь, покупать сувениры и тискать добродушных животных!
Ткнув пальцем в экран, чтобы очистить поле ввода, Вероника увидела, как медленно тают буквы, и поспешила убрать планшет в широкий карман куртки. Пусть погреется. Тим, если надо, переведет ей, что говорят остальные. Впрочем, кто бы с ней вообще разговаривал…
Брю, поймав взгляд Вероники, кисло улыбнулась. Вероника ответила тем же.
30
К станции ехали на машине, которую Вероника про себя окрестила «бронетранспортером». Второй такой же «бронетранспортер» еще загружали ящиками и мешками, приехавшими с кораблем.
В теплом салоне Вероника достала отогревшийся планшет и обратилась к Брю:
— Ты помнишь, зачем мы в это ввязались?
Брю, казалось, была удивлена, что Вероника обратилась к ней. Тимофей, наверное, тоже удивился, но по его лицу это сложно было узнать наверняка.
— Я хотела, чтобы все закончилось, — ответила Брю.
— А почему ты вообще так паришься из-за этих анонимок? — спросила Вероника.
Брю нахмурилась, вчитываясь в перевод. Вероника, подумав, повторила вопрос, заменив «паришься» на «тревожишься».
Теперь Брю с изумлением посмотрела на Веронику, и та, пожав плечами, сказала:
— Да если б я так волновалась из-за всякой ерунды, которую мне присылают всякие идиоты, — уже рехнулась бы.
— Но он же мне угрожает, — слабым голосом возразила Брю. — Он обещает убить меня…
— А вот это уже другой разговор, — парировала Вероника. — Я бы купила перцовый баллончик. И электрошокер. Записалась бы на курсы самообороны…
Она умолчала о том, что курсы самообороны — слава Тимофею — уже были успешно пройдены. Правда, от отравления лимонадом они не сильно помогли.
Брю молчала. Казалось, она напряженно ищет подходящий ответ. И наконец сказала:
— Я не такая смелая, как ты.
— А я не смелая, — улыбнулась Вероника. — Тут не в смелости дело. Я просто рациональная. Чем сидеть и бояться — лучше обезопасить себя по максимуму и плюнуть на все остальное. Никто ведь не застрахован. Большинство людей, на которых нападают, не получают анонимных писем. А если тебе шлют письма — вряд ли решатся напасть. Мне так кажется. Знаешь, как у нас говорят: «бодливой козе бог рогов не дал».
— Не козе, а корове, — вмешался Тимофей. — И вообще, при чем здесь это?
— А ты чего встреваешь? — проворчала Вероника. — Мы, между прочим, разговариваем.
Времена, когда она умудрялась втюхивать Тимофею собственные афоризмы, выдавая их за народную мудрость, прошли. Тимофей что-то заподозрил и проштудировал интернет на предмет пословиц и поговорок. Теперь он постоянно поправлял Веронику, если она путалась.
Брю не поддержала Веронику ни словами, ни смиренным молчанием. Она обратилась к Тимофею:
— Вы уверены, что у вас получится найти этого человека?
— Да, — кивнул тот. — Но тебе придется ответить на много моих вопросов.
— Я… Конечно, с радостью.
— Их будет задавать Вероника. Вы, кажется, нашли общий язык.
На этом Тимофей отвернулся. Вероника встретила обескураженный взгляд Брю и пожала плечами. Мол, привыкай, я так всю жизнь живу.
Брю попросила планшет и что-то набрала в поле ввода, показала Веронике перевод.
«Он твой парень?» — прочитала та и сразу же замотала головой. Набрала ответ: «Я — его личный помощник».
Брю удовлетворенно кивнула. Если Веронике и требовались еще какие-то подтверждения — она их только что получила. Количество невест Тимофея удвоилось.
31
Выйдя из машины, Габриэла ахнула и достала телефон. Мороз сразу стал щипать голые руки, но она пока не обращала на это внимания.
— Вы только посмотрите, как тут здорово! — сказала Габриэла, как только камера начала снимать ее на фоне снежного пейзажа. — Да, как вы понимаете, я добралась до места. Что сказать? Здесь очень холодно! А перед тем как сойти с корабля, нас заставили продезинфицировать обувь. Позже я подробно расскажу обо всем и сделаю фотографии, а пока мы прибыли на туристическую станцию «Сириус» и сейчас будем знакомиться с новым местом жительства и персоналом. До скорой встречи!
Она едва успела убрать телефон в карман, как к ней приблизился мрачный Лоуренс. Он тащил сразу два здоровенных рюкзака — свой и Габриэлы.
— Надень перчатки, — сказал он.
— Да мы ведь сейчас зайдем. — Габриэла большим пальцем указала на здание туристической станции, которое внешне напоминало мрачный барак.
— Я не хочу, чтобы у тебя были красные обветренные руки, — заявил Лоуренс. — Если не можешь позаботиться о себе сама — не мешай это делать тем, кому не все равно.
Габриэла упрямо засунула руки в карманы куртки. Поискала взглядом сестру и обнаружила ее рядом с Тимом. Тим выглядел как паломник, впервые попавший в священное место. Лицо его вновь изменилось, обычная бесстрастная маска уступила место еле сдерживаемому восторгу. Вот он опустился на одно колено и коснулся ладонью твердого спрессованного снега.
— Эти чокнутые русские, — проворчал Лоуренс, проследив за взглядом Габриэлы. — У них, говорят, минус пятьдесят — нормальная температура зимой. Я видел в машине градусник, здесь сейчас тридцать пять. Наверное, при такой температуре они будут загорать на крыше.
Сам Лоуренс родился и вырос в Лос-Анджелесе. Потом отцу предложили работу в филиале, и семья переехала в Нурланн, в Норвегию. Холод и снег Лоуренс — давно вернувшийся в Лос-Анджелес — ненавидел всеми фибрами души.