Так как я не шевелилась и не пыталась заговорить, он поставил вторую руку по другую сторону от меня. Медленно наклонился. Мои веки опустились сами собой. Я приоткрыла губы, ощутив, как губы Кая коснулись их. Чуть надавили, потом вжались плотнее, смяли мой рот. Горячее прерывистое дыхание вырвалось из его груди и обожгло мой язык. Твердые выступы на шершавой древесной коре впились в затылок, когда Кай всем весом навалился на меня, полностью владея ситуацией. Его ладонь шлепнулась на мою щеку, заставила чуть повернуть голову, подстроиться под него.
Неожиданно Кай отпустил меня и отодвинулся. Я приоткрыла глаза. Он облизнул губы с очень недовольным видом.
— Что происходит? — его голос прозвучал чуть хрипло. — Я целую тебя, а ты не отвечаешь.
— Как я должна ответить? — я тоже облизнула губы и прочистила горло.
— Да хоть как-нибудь, — фыркнул Кай. — Где твоя мораль? Твои возмущения по поводу измены подруге? Ты не отвернулась, как обычно, но… это не поцелуй.
— Да? — усмехнулась я, все еще собирая мысли в кучу.
— Это не поцелуй, — повторил он. — Я словно рыбу холодную сейчас чмокнул.
— Чего тогда вообще полез? — проворчала я, уязвленная таким сравнением.
Кай подался вперед, обхватил мое лицо ладонями, заглянул в глаза.
— Там, у столбов, во время жертвоприношения… я пообещал себе, что сделаю это, как только выпадет случай.
Если бы он знал, как мучает меня этими словами! Потому что мне тоже хотелось его поцеловать, еще там, у столбов, во время жертвоприношения. Но с появлением Алии что-то изменилось.
— Ну что происходит, белоснежка? — голос у Кая стал более мягким, интимным. Большими пальцами он ласково провел по моим щекам. — Мы же столько уже прошли вместе. Ты можешь все мне рассказать.
Я проглотила комок в горле. Вцепилась в его запястья и отвела руки от своего лица. Вздернула подбородок.
— То же самое я могу ответить тебе, Кай. Ты можешь все мне рассказать. Когда ты собирался мне поведать, что не сможешь починить радио? Зачем соврал, что попытаешься снова, если знаешь, что это бесполезно? Чтобы был предлог задержаться подольше?
Видимо, он не ожидал такого поворота в беседе. Постоял немного, потом отстранился. Уперся руками в бедра и отвернулся. Покачал головой. Его реакция говорила сама за себя, и тяжесть на моей душе только усиливалась.
— И сколько ты успела услышать? — Кай резко обернулся, каменное выражение его лица уже не могло меня обмануть.
— Достаточно, — тихо ответила я.
— Значит, ты услышала достаточно, чтобы понять, что я никогда не желал тебе зла.
Он не спрашивал, а утверждал. Я кивнула. Мы оба знали это. Кай не только не желал мне зла, он признал, что любит меня! Но разве это было таким уж открытием? Даже если Кай не произносил этого вслух раньше, его поступки говорили сами за себя. Открытием стало другое. То, что не давало мне покоя.
— Я тоже не желаю тебе зла, Кай! — воскликнула я и оттолкнулась от дерева. — Скажу больше: я волнуюсь за тебя! Я сходила с ума в яме, когда думала, что дикари могли тебя убить! Мы — одна команда несмотря ни на что! Тем удивительнее мне было слышать, что ты мне не доверяешь.
— С чего ты это взяла?
— С того, что ты рассказал Алие гораздо больше, чем мне. Ты когда-нибудь хоть что-нибудь собирался мне рассказать? О радио? О том, что ты попал на проценты из-за того, что потерял груз? О том, сколькими кораблями ты управлял? Где ты вообще научился управлять ими? Кто была та девушка, которую ты любил до меня? Ты говорил, что я тебе ее напоминаю. Кто причинил тебе столько боли, что ты намеренно окружаешь себя людьми, к которым невозможно привязаться?
Стало заметно, как на скулах Кая играют желваки, но я уже не могла остановиться. Словно напряжение копилось и копилось во мне, а теперь прорвалось наружу бурным потоком.
— Бизон, например, — продолжила я, подступая все ближе к нему сквозь туманную дымку, окутавшую нас. — Я долго ломала голову, почему именно он — твоя правая рука. Это тупое животное, которым движет только страх и секс. Но пока ломала тут голову, вспомнила, как ты относился к Лизе, и все поняла. Ты выбираешь тех, кого не жалко потерять. Ты даже не расстроился, когда погиб третий член твоего экипажа.
— Тебя это не касается.
— А кого касается? Девушку, которую ты знаешь несколько часов? — я задохнулась от возмущения. Чем холоднее становился тон Кая, тем внутри меня, наоборот, все закипало. — Мы чуть не умерли вместе, Кай! Уже не в первый раз! Мы выживали вместе! Ты нес меня на себе, когда я заболела! Я защищала тебя, когда ты попал в капкан! Может, ты этого и не помнишь, но это было! И все равно ты умудрился выложить Алие за полчаса о себе больше информации, чем мне — за все эти дни!
Кай отвернул голову к плечу, стиснул челюсти. Потом снова посмотрел на меня.
— Может, весь фокус в том, что меня никто не осуждал? Не выставлял виноватым за то, что мы тут очутились? Не напоминал каждые пять минут, что где-то там меня ждет девушка, о которой я и не запомнил почти ничего, кроме имени, но обязательно должен мучиться совестью, потому что и в этом тоже виноват? Мы просто болтали. Ни о чем. Иногда хочется просто расслабиться, особенно когда это — очень редкая возможность.
— Ах, я не даю тебе расслабиться?! — я тоже уперла руки в бедра.
Кай посмотрел на меня долгим взглядом.
— Честно говоря, ты — заноза в моей заднице, белоснежка. О каком расслаблении с тобой может идти речь?
— Ох, ну извини, — я даже не стала сдерживать сарказм в голосе, так он бесил меня в тот момент, — может, тебе, действительно, поискать расслабления в более гостеприимных местах? Как вы там обсуждали? Два-три сеанса хорошего секса?
— Да, — ответил Кай в тон мне, — это то, что мне сейчас и нужно. Напиться и хорошенько потрахаться. Потому что сегодня утром я считал, что уже никогда не смогу этого сделать.
— Как у вас с Алией все удачно совпало, — растянула я губы в улыбке, хотя в душе едва не рыдала от обиды, — похоже, ей тоже этого не хватает. Так, что она готова взамен и едой поделиться, и одеждой, и жилищем.
— Глупо не взять то, что само идет в руки, — парировал он.
— Ты сейчас про вещи или про девушку? — я сделала вид, что задумалась. — Ах, да. Это ведь почти одно и то же! Вот только знай, — я воспользовалась тем, что нас разделяет ничтожно малое расстояние и ткнула Кая пальцем в грудь, — Алия может притворяться интересной собеседницей, поддакивать тебе и втираться в доверие. Но твой настоящий и единственный друг здесь — это я. И она мне не нравится, я чувствую в ней подвох.
— Какой подвох, белоснежка? — скривился Кай. — У нас есть доступ во все помещения, даже к оружию. Поверь, первым делом я убедился, что здесь точно нет подвоха. Нас трое, она одна. Это ей бы надо бояться.
— Вот именно! — прошипела я. — Почему она не боится? Почему так легко идет на контакт? Бизон уже верит, что Алия втрескалась в него по уши. Ты тоже в это веришь?!
Он задумался, пожал плечами.
— Я просто вижу девчонку, которая давно живет тут одна. С чего ты так на нее обозлилась?
Я билась о стену его предубеждения и никак не могла проломить брешь. Никакие аргументы не помогали. В отчаянии я просто выпалила:
— Да потому что Алия выглядит, как всегда готовая к сексу женщина! Она загорелая и гладкая во всех местах. Ты сам это видел. О, не отпирайся только, я знаю, что видел! Она живет полтора года одна, ни с кем не общается, по ее словам, внезапно встречает нас — и в этот момент даже не щеголяет непобритыми ногами!
Кай с недоверием посмотрел на меня, потом закашлялся в кулак, а затем и вовсе рассмеялся.
— И это твой аргумент?
— Не смейся надо мной! — топнула я ногой. — Не смейся надо мной! Ты должен верить мне! Я хочу, чтобы ты мне верил!
Но Кай пропустил мои просьбы мимо ушей. Я бессильно уронила руки.
— Хорошо. Не веришь мне? Как хочешь. Может, я, конечно, зануда и постоянно порчу тебе жизнь своим присутствием, не даю расслабиться. Не смею больше мешать. Иди, наслаждайся редким спокойным вечером, напивайся, делай что хочешь.
Его смех резко оборвался в горле.
— Мы могли бы провести этот вечер по-другому, Дана. Ты и я. Не гуляй долго, а то замерзнешь и снова простудишься.
— Удачно порезвиться, — процедила я сквозь зубы, — за меня не волнуйся.
Он сделал шаг, чтобы обогнуть меня, потом словно вспомнил что-то, повернулся. С удивлением я почувствовала, как его ладонь коснулась моей щеки.
— Как скажешь.
На миг наши взгляды встретились. Мой — наверняка умоляющий его одуматься. Его — убийственно ледяной. Затем Кай прошел мимо меня и легко растворился в тумане, оставив фонарь валяться в траве. В голове зазвучал ехидный голос Бизона: «Бойся своих желаний». Я запоздало спохватилась.
— Кай! Чтоб тебя… Кай! Я же не это хотела сказать…
Напрасно: я разговаривала с пустотой. Туман окутал меня, заполнив освободившееся пространство в том месте, где совсем недавно стоял Кай. Я зажмурилась, ощущая, как под веками скапливается жгучая влага. Может, действительно, ошиблась? Накрутила себя зря? Кай сказал, что все проверил. Он пришел за мной, чтобы побыть вдвоем. И, конечно, устал от бесконечной борьбы за выживание не меньше моего. Что же я натворила?!
В сердцах подхватила фонарь с земли. Прожгла лучом молочную пелену, другой рукой помогая себе расчищать путь для лучшей видимости. Но когда добралась до звездолета и нырнула внутрь, остановилась. Громадина звездного корабля словно вымерла. Я выключила фонарь и тогда обнаружила, что другого источника света больше нет. Сделала несколько шагов, слушая, как гулко стучат подошвы ботинок по металлическим решеткам пола. Куда все подевались?
Внезапно откуда-то из отсеков до меня долетел женский смех и неясное бормотание мужского голоса. Затем последовал звук удара, будто кто-то с разбегу налетел на стену, и снова смех, возня. Кое-кто отлично проводил время, судя по всему. Я убеждала себя, что это Бизон, но крохотный червячок сомнения взялся точить об меня свои зубы. И я смалодушничала. Просто ушла туда, где спала днем, упала лицом в подушку и приказала себе не вставать до утра.