. Я нажала на кнопку пульта… Ящик как-то странно хрюкнул, и изображение исчезло, но экран продолжал светиться. Что за черт?! Я вновь жму кнопку. Тот же эффект. Думаю: наверное, батарейка в пульте села. И вдруг на экране возникает лицо. Как, по-твоему, кто это был? Ну, ясное дело, Амалия собственной персоной! Ты представляешь?! Она каким-то образом и в телевизор сумела пробраться! Вот уж чего не ожидала, того не ожидала. И говорит мне:
– Это я бумагу тебе подкинула.
– Какую бумагу? – спрашиваю. Вроде не въезжаю… Дурой прикинулась.
– Завещание, – отвечает.
– А на кой оно мне?
– Ты же хотела от меня избавиться? Вот и избавься.
Я ничего не понимаю.
– Как, – говорю, – избавиться? Ты сама, что ли, помочь мне решила?
– Да, – толкует, – сама.
– Как же так?! Ничего не понимаю.
А она:
– Я, говорит, вовсе не та, за кого ты меня принимаешь.
– Как это не та? Ты разве не Амалия?
– Амалия-то Амалия, но…
– Что – но?! Выкладывай толком!
– Я – ее лучшая половинка.
– Кого ее?
– Да Амалии же! Как тебе растолковать, чтобы понятно было? Душа человеческая не может быть однородной по своей сути. То есть – только хорошей или только плохой. Не спорю, имелись люди, которые отличались праведной жизнью. Но и таких преследовали искушения. Их и считают святыми, потому что они сумели справиться с греховными помыслами. Точно так же и в закоулках души самого отъявленного негодяя сохраняются понятия о добре. Когда он совершает злодейство, он знает, что совершает именно злодейство, то есть идет против закона.
Если душа не отлетела в иные миры и бродит по земле, она со временем как бы делится на две части – на явную, ту, что преобладала при жизни, и скрытую, ту, которая угнетена и как бы содержится в плену. Обычно самая сильная ее часть та, что гнусная, и строит козни живым. Но в тот момент, когда она занята своими нечестивыми делами, скрытая часть на некоторое время освобождается и может являться тем, кто становится жертвой козней, по каким-то причинам находясь вне зоны контроля.
– Но почему через телевизор? – спросила я.
– Чтобы создать астральное тело, нужна мощная энергетика. У меня подобной энергетики нет, поскольку я воплощаю лишь малую часть души Амалии, да к тому же нахожусь под постоянным контролем. Поэтому я могу появляться лишь через какой-нибудь ретранслятор – вот, например, телевизор. Могу и через зеркало, но это сложнее, поскольку при излучении телевизора действуют магнитные поля, которые отчасти усиливают мою сущность.
– Ты, – говорю, – уж больно по-современному выражаешься. «Излучение телевизора, магнитные поля…» А ведь ты жила бог весть когда. Откуда подобная лексика?
– Лексика моя, – отвечает Амалия, – полностью соответствует твоей. И объем знаний у меня тот же, что и у тебя. Если до сих пор не поняла, так я могу разъяснить. Моя сущность, и темная, и светлая, стала твоей сущностью. Я – это ты! Но моя темная половина хочет, чтобы ты вышла замуж за ее кандидатуру, а я – нет! Хотя в данном случае мне, собственно, все равно. Я хочу другого.
Амалия на телевизионном экране замолчала и, казалось, пристально смотрела на меня. Я тоже помалкивала, ожидая продолжения, и оно последовало.
– Я хочу исчезнуть из этого мира, и ты должна мне помочь.
– Чем же? – спросила я.
– Уничтожить меня. Для этого я и подкинула завещание.
– Уничтожить?
– Да, отослать в ад.
– Неужели в аду лучше, чем на земле?
– Не знаю. Я там не была. Но сколько можно томиться в бездонной тине?
– Но твоя сестра вовсе не желает покидать этот мир.
– Она мне не сестра. Она – это я.
– Знаю, знаю… Но она…
– …Не хочет. А я хочу. Впрочем, решать тебе. Если тебя устраивает мой избранник, тогда конечно… И коли ты решишься на подобный поступок, то нужно поспешить. Завтра как раз самое подходящее время.
– Почему завтра?
– 31 октября. Канун Дня Всех Святых. Самый разгул нечисти.
– Но при чем тут этот праздник? Ведь он вовсе не православный?
– Так и я не православная. Я, если ты помнишь, крещена в лютеранстве.
– Вот ты сказала: она ослабила контроль надо мной… Почему?
– Потому что в настоящий момент она занята уничтожением твоего нового друга.
– Это кого же? Неужели Жюля Верна?!
– Именно его.
– И где все происходит?
– В музее.
– Кто же на него напал? Она сама?
– Нет, подобными делами она не занимается. Для этого достаточно подручных. Кончают с твоим приятелем два свеженьких мертвеца. Некогда они тоже проявляли интерес к твоей персоне, но я… то есть она, уничтожила этих людей. А теперь их руками решила убрать и этого Жюля Верна.
– Так нужно ему помочь!
– Поспеши. Но помни о моей просьбе!
– И я бросилась сюда, – сказала Вера. – Вначале села на маршрутку, потом бежала всю дорогу. Прибыла как раз вовремя.
Вера остановилась и выжидающе молчала. Молчал и Жюль Верн. «Десятка» неслась по пустынным улицам, мимо мигающих желтыми огнями светофоров, мимо сверкающих витрин, мимо спящих домов…
– Ты мне веришь? – наконец осторожно спросила девушка
– Наверное, – как-то неопределенно произнес Жюль Верн. – Ты действительно подоспела как раз вовремя. Еще пять-десять минут, и я бы погиб. А ведь эта баронесса говорила, будто не видит во мне соперника. Значит, что-то изменилось.
– Если они нашли тебя в музее, то, выходит, знали, где искать. Один раз сорвалось, во второй получится. Тебе нужно срочно уехать из города.
– Никуда я не поеду, – возразил Жюль Верн. – И вообще, нам пора прекратить отношения.
– Почему?
– Разве не ясно? На меня напали эти чудища лишь потому, что я стал проявлять к тебе повышенный интерес.
– Это понятно…
– Я и думаю… – Жюль Верн замолчал.
– Ну?! – потребовала Вера.
– Если нам прекратить встречи, то они от меня отстанут.
– Весьма разумно. С тобой все ясно. А мне-то как быть?
– Решай сама.
– Выходит, идти под венец с Павлом Борисовичем? Другого выхода нет.
Жюль Верн молчал.
– Ну, скажи хоть что-нибудь! – взмолилась Вера.
– Приехали, – сообщил Жюль Верн. – Вот твой дом.
– Значит, испугался?
– Считай, что так.
– Тогда прощай!
«И любой бы на его месте испугался, – размышляла Вера, укладываясь в девичью кроватку. – Когда твоей жизни угрожает опасность, не до чувств. Хотя почему? История знает немало примеров, когда чувства преобладали над разумом. Взять хотя бы…»
Вера стала перебирать известные ей персонажи, но очень быстро мысли ее смешались, и девушка мирно заснула, подложив под щечку кулачок.
Глава 13Смотрины невестыи смотр армии тьмы
Разбудил нашу героиню телефонный звонок, что стало уже обычным в последнее время. Сонная Вера вначале даже не поняла, кто ее беспокоит. Голос вроде знаком, однако уже начало разговора привело ее в полнейшее недоумение.
– Проснулась, дорогая? – услышала она в трубке.
– Н-да…
– Ты готова к смотринам?
– Чего? А кто это?
– Неужели не узнала?! Муженек твой будущий.
– Муженек? Ах, это вы, Павел Борисович?
– Ну, наконец-то!.. Помнишь, Верулька, я обещал познакомить тебя со своими родителями?
– Что-то такое как будто имело место…
– Так вот. Сегодня эта встреча и состоится. Они с нетерпением ждут нас в гости. Я им столько про тебя рассказывал.
– Но я…
– Никаких возражений! Мы, кажется, обо всем условились. Разве нет? А мне казалось, вопрос решен. Словом, не нужно ломаться. В четыре я подъеду к твоему дому. Будь готова.
– В четыре, – машинально произнесла Вера, положив трубку. – Что ж, в четыре так в четыре…
Значит, Амалия победила. Добилась своего.
И тут вдруг Вере стало все равно. Да какая, собственно, разница? Павел Борисович ничуть не хуже остальных. Даже лучше. «Красивый, в меру упитанный мужчина» – кажется, так характеризует собственную персону мультяшный Карлсон. И Павел Борисович точно такой же. Любит себя и пирожные «Наполеон». Деятельный. Про подобные личности говорят: «Далеко пойдет» Кого же еще искать? Жюль Верн, конечно, лучше, но его напугали до смерти, и теперь он к ней и на пушечный выстрел не приблизится. А те, другие?.. Но они мертвы. И Жюль Верн был бы мертв, если бы не отступился. Но теперь ему ничего не угрожает.
Нужно отметить, Амалия сделала все, чтобы исполнить Верину просьбу. Словно для себя старалась. А может, и вправду для себя? Ведь не зря же она проявила такую нечеловеческую энергию. Конкурентов устранила, Павла Борисовича обработала… Просто-таки идеальная сваха.
Ладно, хватит философствовать. Пора приводить себя в порядок, чтобы не ударить в грязь лицом.
Вера решила идти в гости именно в том прикиде, который она уже надевала один раз для похода в ресторан «Савой». Шикарная шелковая блузка с рюшами в стиле «помпадур» и коричневая итальянская юбка в тон блузке. Помнится, на покойного Сабурова этот ее наряд произвел впечатление.
Необходимо, конечно же, привести в порядок голову, а заодно и руки. Значит, нужно мчаться в парикмахерскую. И наша героиня помчалась… В парикмахерской работала бывшая одноклассница, так что можно было попасть к мастеру без предварительной записи. Далее, профессиональный визажист… И, наконец, маникюр.
Через несколько часов Вера любовалась собой перед зеркалом. Из него смотрела высокая пепельная блондинка со слегка раскосыми глазами и загадочной улыбкой. Одно слово – вамп!
– Неотразима, – прошептала наша героиня и помчалась домой, поскольку времени до встречи оставалось в обрез.
Павел Борисович прибыл минута в минуту.
– О! – только и мог вымолвить он, увидев предполагаемую невесту выходящей из подъезда.
Родители господина Величко (напомним читателю: именно такова была фамилия Павла Борисовича) проживали в самом центре Сорочинска, в громадном десятиэтажном доме сталинской постройки, именовавшемся в народе «Террариумом».