– Господа иногда забывают что-либо, – учтиво ответил эконом Ханна. – Мы отсылаем забытые вещи владельцам на следующий день. Так было бы и на этот раз, если бы…
– И все же вы не можете объяснить, где был мистер Киннан, начиная с полуночи, и почему ушел в такую холодную ночь без пальто.
– Как я уже сказал, вероятно, среди прочих джентльменов в бильярдной.
– Если вы спросите наших членов, – с подчеркнутой любезностью добавил мистер Лири, – они скажут то же самое. Что же до пальто, то мистера Киннана ждал его экипаж.
– То есть на озеро его перенес дух святой?
– Скорее всего, кучер.
Бреннон встал, сунул руки в карманы и обвел господ тяжелым взглядом исподлобья.
– Киннан вышел на улицу через черный ход, без шляпы и пальто. Он долго бежал по улице, до тех пор пока не промочил ноги и нижнюю половину брючин насквозь. В конце концов убийца настиг его у озера, прикончил и бросил труп на льду. Все это время кучер ждал Киннана у клуба, затем поехал домой и вместе с домочадцами пропавшего начал поиски. Его нашли в пять утра. Смерть наступила около двух часов ночи. От вас же мне нужно только одно – время, когда он покинул клуб.
Ханна облизнул тонкие губы и уставился на мистера Лири. Тот молчал, барабаня пальцами по столу. Лонгсдейл меланхолично почесывал загривок пса носком ботинка.
– Мы не можем вполне точно ответить вам, – наконец произнес владелец клуба. – Около часу ночи нами всеми овладел… овладела… Случилось некое замешательство и в своем роде даже паника. К сожалению, я не могу назвать ее причину, возможно, утечка газа с кухни. Однако примерно через десять-пятнадцать минут все вернулось к приличествующему нашему заведению порядку.
– Он вышел, – сказал Лонгсдейл. – И оно последовало за ним.
– Мистера Киннана после этого не видели, – закончил мистер Лири, бросив на консультанта заинтересованный взгляд.
– Почему никому не сообщили?
Лири надменно выпрямился в кресле.
– У нашего заведения есть определенная репутация, сэр!..
– Поэтому пусть члены клуба дохнут хоть пачками, лишь бы подальше. Где слуги? – резко спросил комиссар у мистера Ханны.
– Внизу, в кухне.
– Проводите.
Управляющий без особой радости двинулся к лестнице. Бреннон коротко кивнул хозяину клуба, жестом велел Лонгсдейлу идти следом и захлопнул дверь.
– Оно пришло за ним сюда, – прошептал консультанту Натан. – Джентльмены перепугались не хуже малограмотных рыбаков в квартале Мерфи. Киннан выбежал на зов, однако здравый смысл взял верх, и он попытался удрать.
– Или утбурд просто гонял его по улицам.
– Зачем?
– Чтобы поиграть, – пожал плечами Лонгсдейл. – Это же ребенок.
Прислуга собралась в кухне. Мистер Ханна, прохаживаясь мимо лакеев, официантов и поваров, бормотал фамилии и должности. Бреннон следил за лицами. Многие были насторожены, кое-кто – рассержен, но почти все – напряжены и сильно напуганы.
– Здесь не хватает одной девушки, – сказал он, когда эконом закончил. – Вы опознали ее по портрету.
– Ах да, иностранка. Мы не видели ее уже три или четыре месяца.
– С тех пор, как заметили ее беременность?
Мистер Ханна закашлялся и слабо покраснел, прислуга зашепталась. Бреннон обвел их долгим взглядом.
– Вы знаете, где она жила? У нее были друзья? Родственники? Она разговаривала хоть с кем-то из вас?
Ответом было молчание. Пес тихо фыркнул.
– Значит, так, ребятки. В дело, как видите, влезла полиция, поэтому никто не выйдет и не войдет в этот дом, пока я не узнаю всей правды.
– Вы не имеете права!.. – возвысил голос эконом.
– Член вашего клуба был убит, – вкрадчиво напомнил Натан, – и последнее место, где его видели живым, – этот дом. Соображаете?
Эконом судорожно провел по губам платком.
– Не можете же вы обвинить…
– Отчего же? Что мне помешает? Хильдур – очень красивая девушка, так, может, какой-нибудь пылко влюбленный лакей и отоварил Киннана кочергой по темени, когда узнал, что Киннан ее изнасиловал.
Кучка напуганных людей разразилась сбивчивыми вздохами. Послышался сдавленный шепот «О господи! Боже мой! Да не может быть! Кто бы стал?.. Она же иностранка!» Бреннон следил за ними как за добычей – кто первым задрожит, кто выдаст себя паническим взглядом или невольным жестом? Ханна снова прижал скомканный платок к губам.
– Это неслыханно! Вы ответите за подобную клевету!
– Бросьте. – Комиссар шагнул к слугам, и те инстинктивно подались назад. – Они знают. Слуги всегда знают, верно?
Бреннон нашел его в толпе – высокого худощавого парня, темноволосого, бледного до синевы, с влажными полосками испарины над губой и на лбу. Лакей попятился, пытаясь раствориться в толпе. Комиссар обогнул стол, приближаясь к жертве. Пес следовал за ним. Люди жались к стенам в попытках убраться от собаки как можно дальше.
– Ну что, парень? – почти мягко спросил Натан. – Как тебя зовут?
Лакей быстро облизнул губы, стрельнул глазами туда-сюда и метнулся к двери. Пес настиг его одним прыжком, поднялся на задние лапы, передними впечатал парня в стену и беззвучно обнажил клыки. Морда, оказавшая напротив его лица, произвела на молодого человека такое впечатление, что он истошно заверещал.
– Это не я! Я ничего не делал! Пальцем его не тронул! Она сама, сама!
– Она сама что? – спросил Бреннон. – Сама виновата?
– Да! – истерично выкрикнул парень. – Нечего было вертеться! Этот Киннан может нас всех одним пальцем… Да он ей денег дал, в конце концов!
Пес навалился на него всем весом. Лакей заскулил и сполз на пол, прикрывая руками голову и горло. Собака стояла над ним, и глаза у нее горели, как угли.
– Дальше, – холодно сказал комиссар.
– Я дал ей бренди, – всхлипнул парень, – и отвел домой… к ней домой! Откуда ж мне было знать!..
– Фамилию, имя. – Бреннон достал блокнот и карандаш. – И ее адрес.
– Не повезло, – мрачно заключил комиссар. На окне хозяйки пансиона всколыхнулись занавески, и Натан спиной ощутил сверлящий подозрительный взгляд. – Она не могла тут остаться, раз забеременела.
Правила пансиона для девиц миссис Остин были строги: девушка могла снимать комнату только до тех пор, пока оставалась девушкой. Хильдур Линдквист выставили за дверь сразу же, едва ее положение стало заметным. Миссис Остин, крючконосая худощавая дама из бывших, оставалась сурова и непреклонна – никаких распутниц и развращенных женщин. Куда направилась ее бывшая постоялица, миссис не знала и гордо сообщила с имперским акцентом, что надеется никогда не узнать. С таким трудом найденный след был вновь утерян; а кроме того, Натан угрюмо подумал, что для одинокой девушки без денег и родни отсутствие крыши над головой вполне могло стать последней каплей.
– Кто знает, – буркнул он, – если бы хоть кто-то ей помог, может, утбурд тут и не появился бы.
– Может, – согласился Лонгсдейл. – Но и хозяйку нетрудно понять: каждый второй мужчина воспринимает такие пансионы как свои охотничьи угодья, а девушек защищает только репутация. Достаточно одной паршивой овцы, чтобы бросить тень на всех.
Бреннон остановился и смерил консультанта долгим взглядом.
– Вы все так рассуждаете, верно?
– Мы? – удивился тот.
– Вы, имперцы. Каждая жертва сама виновата в своем несчастье.
– Я этого не говорил, – успокаивающе ответил Лонгсдейл. – Я только пояснил, чем руководствуется миссис Остин.
– В этом вы все, – презрительно бросил Бреннон. – Рассуждаете о всеобщем благе и руководствуетесь доводами разума. Зато теперь благодаря этому по городу шляется голодный утбурд, и я так понял, что он будет жрать, пока еда не закончится.
– Ну, иногда они впадают в многолетнюю спячку…
– Если бы был хоть кто-то, – процедил комиссар, – хоть кто-то один, кто отходил бы Киннана палкой при первой же попытке…
Пес ткнулся мокрым носом в ладонь Натана и затрусил рядом. Бреннон на ходу ерошил густую рыжую гриву. Уже стемнело, и фонарщики зажигали фонари вдоль улиц. Под ногами поскрипывал снег, и Натан снова задумался о методах утбурда. Пансион находился неподалеку от озера, и останься Хильдур здесь, ничто не помешало бы твари явиться за ней.
– Думаете, она убила его из отчаяния?
– А от чего бы еще? – буркнул Бреннон.
– Мало ли причин, – сказал Лонгсдейл. – Она ведь пыталась вытравить плод. Может, она не настолько невинная жертва, как вам хочется думать. Утбурды не появляются просто так. Для этого нужна достаточно сильная ненависть.
– Этого мы не узнаем, пока не найдем мисс Линдквист. Вас ничего не смущает в жертвах?
Пес шумно втянул носом воздух.
– Нет. А должно? – озадачился консультант.
– Никто не сопротивлялся, – задумчиво произнес Натан; они остановились на холмике, с которого открывался вид на полого спускающийся берег Уира и белую гладь самого озера. – Кроме священника. А ведь он был вооружен всего лишь золотой цацкой да Библией.
– Ну, не совсем цацкой…
– Вы же сами говорили, что в кресте нет никакой силы, чтобы отпугнуть тварь. Ну разве что отец Тайн сам в эту силу верил. И то ему не помогло.
– Вы говорили, что атеист.
– Угу, – буркнул комиссар.
– Как вам это удается?
Бреннон удивленно обернулся. Консультант в раздумье смотрел на озеро.
– Вы знаете о той стороне, о том, что умершие иногда возвращаются, об утбурде, в конце концов, – и как вам удается все еще не верить хотя бы в существование души?
– Э… кхем… – замялся комиссар, который никогда не вдавался в такие глубины. – Я как-то… При чем тут крест?
– Дело не в истовой вере, – мягко пояснил Лонгсдейл, – ведь она присуща и религиозным фанатикам. Дело в том, что человек, державший в руке крест, воплощал в себе те качества, которые крест олицетворяет, и это позволило ему в определенной степени наделить ими эту игрушку.
– Чего?!
Лонгсдейл повторил и ни разу не запнулся. Бреннон застыл. Как солнце, перед ним вспыхнуло озарение.
– Боже мой! – прохрипел комиссар, схватившись за голову. – Боже мой!..