– Часто у вас такое?
– Бывает, – буркнул парень.
– Надень мой шарф, – щедро предложил комиссар, поскольку консультант был увесист и Бреннон уже взмок, а Рейден остался без сюртука.
– Мне не холодно, – отвечал дворецкий, и Натан заткнулся.
В самом деле, нашел кому предложить. Этот тип наверняка никогда не мерзнет. На берегу заметался свет фонарей, а вскоре комиссар разобрал и голоса. Бреннон с особым облегчением различил голос Бройда, уверенно раздающего приказы.
– Что он, черт подери, сделал? – спросил комиссар, смахивая пот: без могучей тягловой силы в лице пса им пришлось бы несладко.
– Убил утбурда, – ответил дворецкий.
– Насовсем?
– А вы что, будете скучать?
– Не хочу, чтобы он вылез из озера на поиски мамы лет через сто, как проспится.
Рейден хмыкнул:
– Этот не вылезет. Правильно убитая нежить не поднимается.
– А ее можно убить неправильно?
– Верный способ – только один. Вернуть нежить в тот миг, когда она последний раз была человеком. Когда она умерла.
Натан замолк. Голос вернулся к нему только около берега, когда навстречу к ним бежали полицейские с носилками.
– А нечисть?
– А нечисть, – отвечал Рейден, с наслаждением выпрямляясь, – убить нельзя.
Миссис ван Аллен все еще находилась в департаменте, но уже вместе со своим старшим сыном Виктором. Он встретил комиссара встревоженным взглядом, не выпуская руки матери.
– Все в порядке, – сказал Бреннон и с благодарностью принял от дежурного огромную чашку чаю. – Гм, это что-то новое?
– Матушкин травяной сбор, – отозвался юный ван Аллен.
Валентина подошла ближе к комиссару и прошептала:
– Монстр побежден?
– М-да, – ответил Бреннон. – Навсегда.
Между бровей вдовы появилась морщинка.
– Навсегда?
– Главное – найти специалиста, который все сделает как надо.
– Ваш консультант?
Комиссар кивнул. Миссис ван Аллен помолчала, размышляя.
– Так все было продумано заранее? Девушка в пустом департаменте, эта поездка на озеро, отряд полицейских, который отправился за вами следом?
– Да.
– Но почему в пустом здании?
– Чтобы никто не пострадал.
– Но вы были здесь вдвоем! Вы и мистер Бройд!
– Угу.
– И вы знали… Вы же не могли не знать…
– М-да.
– И все равно остались, – прошептала вдова, но Бреннон заметил, что она говорит уже не с ним.
Ее взгляд был обращен вглубь ее собственных мыслей или воспоминаний; младший ван Аллен сжал ее руку.
– Матушка, пойдем домой.
– Да. – Миссис ван Аллен устало улыбнулась. – Простите, похоже, я чуть не разрушила ваш замечательный план баталии.
– Ну что вы. – Натан учтиво встал и подал ей пальто. – Без вашей помощи с допросом пришлось бы повозиться. Но вы-то, почему вы не испугались?
– Я? Чего?
– Утбурда. Вы вышли к нему и попытались его прогнать. Вам что, не было страшно?
– Нет, – со странной усмешкой отвечала миссис ван Аллен, – после Меерзанда мне никогда не бывает страшно.
Бреннон проводил ее до крыльца и остался стоять там, сунув руки в карманы. Уже не раз он задавался вопросом, что же должна была пережить женщина, чтобы ничего не бояться. И как она живет после этого?
Глядя вслед ван Алленам, комиссар заметил, что у противоположной стороны улицы мнется знакомый крепкий тип. Бреннон сбежал с крыльца и решительно преградил типу дорогу, как раз тогда, когда тот пугливо попятился в тень.
– Что-то забыли здесь, мистер Мерфи?
Сын пивовара облизнул губы.
– Она у вас, да? Я слышал, вы забрали ее из дома миссис Флинн? Она цела?
– А вы все это время знали и молчали, – хмыкнул комиссар. – Боялись мамочки? А тюрьмы за лжесвидетельство не боитесь?
Брайан несколько раз судорожно сглотнул, словно пытался пропихнуть в горло что-то твердое и колючее.
– Она в порядке? Хильдур цела? Вы… вы с ней… ничего не сделали?
Бреннон секунду-другую сверлил взглядом молодого человека.
– Она убила своего ребенка, – наконец сказал комиссар. – Ее повесят. А даже если и нет, если присяжные ее пожалеют, то ближайшие двадцать пять лет она проведет в тюрьме Сент-Магдален. Вы ее не увидите. Никогда.
Мерфи тихо шмыгнул носом, утерся рукавом и, сгорбившись, побрел прочь.
21 ноября
Натан тихо постучал в дверь. Вдали над озером занималась заря, но сюда, в глубину мрачного сада у дома Лонгсдейла, она еще не дотянулась. Дверь открылась не сразу, но зато дворецкий пустил комиссара внутрь без вопросов, даже не сказав «Доброе утро, сэр». Свое пальто Бреннон нашел на крючке в прихожей.
– Ну что?
Рейден вопросительно поднял бровь.
– Он жив? – устало уточнил комиссар.
– Да.
– Я могу подняться?
– Он спит. – Лицо дворецкого оставалось невозмутимым.
– Я не собираюсь его будить.
– Тогда зачем?
– Люди так делают, – пожал плечами Бреннон. – Беспокоятся. Навещают.
– Ах, люди, – пробормотал Рейден и ступил на лестницу.
– Его собака, – сказал комиссар, пока они одолевали крутой подъем. – Это нежить?
– Нет.
– А что?
Дворецкий остановился и обернулся к комиссару.
– Почему это не может быть прирученная нежить?
– Я не знаю, откуда она у него, – после короткой паузы ответил Рейден. – Я слышал, что монахи в одной восточной стране в горах упросили своих богов дать им защитников от злых духов. Они разгоняют тьму своим огнем, а их лай вселяет ужас во врагов.
– Я бы не сказал, что это был лай, – пробормотал Натан.
Дворецкий хмыкнул:
– Я с ним пять лет. За это время пес ни разу не ел и никогда не спал. И по-моему, он даже дышит не всегда. Только когда ему надо.
Бреннон вошел в спальню. Лонгсдейл лежал в кровати, и никаких следов ран или крови комиссар не увидел. Пес сидел рядом, положив морду на одеяло.
– Привет, Здоровяк, – тихо сказал Натан. Пес шевельнул хвостом. – Впрочем, не так-то это имя тебе и подходит.
Лонгсдейл вздохнул, шелохнулся и опустил руку на голову собаки. Он был худ и бледен, но умирающим не выглядел. «Ни бинтов, ни повязок», – отметил комиссар. Спустя пару минут веки консультанта приподнялись, и с третьей попытки он обвел комнату более-менее осмысленным взором. Бреннон стоял над ним, скрестив руки.
– Надо же, – сказал он, – живы-здоровы.
– Утро, – пробормотал Лонгсдейл, – сейчас утро какого дня?..
– Двадцать первого ноября.
– А… – Консультант протер глаза, не выпуская загривок собаки.
– Часто у вас такое? – поинтересовался Натан.
– Какое?
– Вас чуть не убила нежить.
– Бывает, – пробормотал консультант, но Бреннон презрел его нежелание вести беседу.
– Как вы это сделали?
– Что?
– Огромная колючая хрень. – Комиссар навис над ним, как над очередным подозреваемым. – Она пропорола вас насквозь, как сабля – тряпку. Вы должны были сдохнуть тут же на месте. А вы что-то не собираетесь.
Консультант откинулся на подушки.
– Обычный для охоты случай.
– Обычный?! Какого черта… А необычный тогда что?!
Лонгсдейл устало прикрыл глаза.
– Не волнуйтесь так. Меня нельзя убить.
Бреннон от изумления отскочил от кровати фута на два:
– Чего?! Почему это?!
– А, – пробормотал Лонгсдейл, – я не помню.
Часть 2Пылающий храмБлэкуит, зима 1863/64 года
Ночь на 29 декабря
Наступила ночь, и отец Грейс запер двери церкви. Вряд ли кто-то захочет тащиться в храм Божий в такой холод, чтобы пробормотать что-нибудь на исповеди. Впрочем, прихожане не жаждали беседовать с отцом Грейсом даже в летний полдень. Откровенно говоря, за все свои сорок восемь лет преподобный мог припомнить от силы двух человек, которым нравилось с ним общаться.
Он сунул ключи в карман и подумал о нескольких приятных часах в полном одиночестве и наконец-то в тишине. Тем сильнее было разочарование, когда, вынырнув из глубокого портала, отец Грейс увидел перед алтарем высокого худого джентльмена в плаще, шляпе и с длинной тростью. Преподобный никогда не отличался кротким нравом, и человек, посягнувший на законные часы отдыха, вызвал у него острейший приступ раздражения. Патер коршуном кинулся на визитера, на ходу свирепо выкликая:
– Эй вы! Вы, там!
Окрик заметался под высокими сводами храма. Джентльмен не шелохнулся. Отец Грейс не мог рявкнуть «Какого черта вы сюда притащились?!», поэтому закричал:
– Вы! Обнажите голову в доме Божьем! Что вы себе позволяете!
– А вы? – негромко спросил джентльмен. Он обернулся и смерил священника косым взглядом из-под шляпы. – Что вы себе позволяете?
Преподобный от удивления остановился. Обычно пасомые овцы такого так себя не вели и в целом предпочитали держаться от пастыря на расстоянии.
– В каком это смысле?
– Вы отнюдь не первый, кто приходит служить церкви, чтобы отделаться от своих грехов, и отнюдь не первый, кому это не удается. Но даже вы могли бы вести себя приличней!
Отец Грейс негодующе вспыхнул. Он уже много лет никому не позволял себя отчитывать, и голос джентльмена, тихий и глуховатый, взбесил его не хуже скрипа гвоздя по стеклу.
– Какого ч… Что вы несете?! Вы что, пьяны? Убирайтесь вон отсюда!
– Не притворяйтесь, будто не знаете, что спрятано внизу. – Джентльмен постучал тростью по полу. – Вы должны хотя бы чувствовать, раз даже ваши прихожане слышат их голоса.
Грейс отступил. Он не любил таких намеков, хотя этот тип явно не соображал, что несет.
– Вы больны? – Патер подозрительно уставился на незнакомца. Может, он сумасшедший? – Какие еще голоса? Какие прихожане? Выметайтесь отсюда, пока я не вызвал полицию!
Джентльмен отвернулся к алтарю.
– Чему вас теперь только учат в ваших семинариях, – процедил он. – Раньше священники хотя бы понимали, что должны не только пасти стадо, но и защищать от волков. Иначе стричь будет некого.
– Вы что несете? Не смейте пороть всякую ересь… – Прозвучало двусмысленно, поэтому отец Грейс оставил слова и решительно перешел к действиям: шагнул к ночному визитеру и схватил его за локоть. – Здесь храм, а не приют для полоумных! Проваливайте отсюда, пока я…