Джентльмен снова поглядел на нее – с одобрением и даже некоторым интересом.
– Это вид герона. Защитный знак, кото…
Над улицей взмыл огненный столб, расползаясь в небе большим облаком; раздался такой рев, что Маргарет вместе с незнакомцем вдавило в стену. Снег вскипел, и линия с символами исчезла. Слов, которые вырвались у джентльмена, мисс Шеридан не поняла, но вряд ли это были заклинания. Сквозь пылающее облако пронесся дымный вихрь, здания ощутимо тряхнуло. Раскатистый рев затих, рассыпавшись эхом по Роксвилл-стрит. На улице недолго горел розоватый огонь, понемногу истаивая, как сахар в кипятке. Наконец он угас, и наступила тишина.
Мисс Шеридан осторожно отлепилась от стены и двинулась вперед. Раздраженное «Куда?!» она пропустила мимо ушей, тем более что благодаря кринолину Маргарет приложило слабее, чем незнакомца. Девушка опасливо выглянула из-за угла ограды. Тень исчезла; ворота слабо тлели, и колдун стоял на коленях, спиной к ним, закрыв лицо руками. Ветер катал его шляпу по тротуару и трепал черные волосы. Маргарет кашлянула.
– С ума сошли? – зашипел незнакомец ей в ухо. – Не лезьте!..
Колдун заметно вздрогнул и вдруг упруго вскочил на ноги, как дикий зверь. Одним скачком он оказался около Маргарет, и тут джентльмен буквально швырнул девушку ему в руки. Колдун пошатнулся, мисс Шеридан вцепилась в него в попытке устоять на ногах и после нескольких па безумного танца обнаружила, что осталась на улице наедине с дворецким. Горбоносый незнакомец пропал; даже призрак не смог бы рассосаться во мраке так бесшумно.
– Ты еще кто? – спросил колдун низким хриплым голосом, сжимая Маргарет за локти.
– Я племянница комиссара Бреннона, мисс Шеридан, – холодно сказала девушка.
– А, черт, – ответил дворецкий. – Забыл.
Глаза у него теперь были черные, и смотрел он на редкость нагло. В смысле без малейшего почтения.
– Какого дьявола ты тут потеряла?
Маргарет поперхнулась от негодования.
– Как вы смеете!
– Так, – дворецкий щелкнул пальцами, и шляпа влетела к нему в руки, – мне некогда возиться. Где твоя нянька?
– Моя компаньонка в кафе «Раковина».
– А вы отошли на три шага и заблудились, – процедил колдун. – Но не бойтесь, дорогая мэм, я вас туда верну.
Он вдруг схватил Маргарет за подбородок, но не успела девушка испугаться пульсирующего в темноте его глаз огня, как дворецкий сам отстранился, и на его лице мелькнуло настороженное удивление.
– Я провожу вас, мисс, – почтительно сказал он, крепко взял обалдевшую Маргарет за руку и повлек к кафе «Раковина», что сияло в темноте нежным золотистым светом.
– Ограбил, значит? – спросил Бреннон.
Подозреваемый кивнул и шмыгнул разбитым носом.
– А топором зачем зарубил?
Преступник сплюнул кровь.
– Дак это… Орали шибко.
– Что, и младенец тоже?
– Не знаю, – буркнул несостоявшийся грабитель. – Нашло что-то. Как затмение какое. Ей-бо, не вру. – Он перекрестился большим пальцем.
В дверь допросной постучали.
– Сэр, – неуверенно позвал Келли, – вас мистер Кеннеди и этот… очень просят.
– Закончи здесь, – буркнул Двайеру комиссар.
Убийца умоляюще уставился на Бреннона уцелевшим глазом, но комиссар уже захлопнул дверь.
– Прибьет же, сэр, – оглянулся на допросную Келли.
– До смерти не прибьет, – отмахнулся Бреннон. – Остальное к суду заживет.
Собственно, соседи уже обработали убийцу так, что Двайеру пришлось скорее отбивать полубесчувственное тело, чем задерживать преступника.
– Вот, сэр. – Келли сунул комиссару тонкую папку. – Прислали из пожарной части, доклад шефа бригады.
– Долго же возились, – проворчал Бреннон.
Сверху лежала короткая записка от шефа бригады с извинениями за задержку. Натан нетерпеливо пролистал доклад. Он успеет вникнуть в детали потом, сейчас его интересовало только одно, и он уже знал, что прочтет.
«Причина возгорания не установлена».
Бреннон захлопнул папку и кивком отпустил дежурного. Ничего другого комиссар и не ждал.
В морге его первым встретил Лапа. Пес посмотрел на Бреннона так сочувственно и даже как-то понимающе, что комиссара охватило дурное предчувствие. Кости из крипты были разложены по столам для вскрытия; Лонгсдейл, скрестив руки на груди, присел на край стола около микроскопа, Кеннеди постукивал пенсне по тощей кипе исписанных листков.
– Ну? – буркнул Бреннон.
– Две новости, – сказал патологоанатом. – В сущности, даже три. С какой начнем?
– С самой безобидной.
Консультант вручил Натану лоток с гипсовыми слепками.
– Повреждения на костях. Знакомый вид?
– Узкий обоюдоострый клинок, – гадал Бреннон, рассматривая слепки. – Кинжал? Стилет? Скальпель?
– Точно не скальпель, – авторитетно ответил Кеннеди. – Но штука должна быть достаточно длинной и хорошо заточенной, чтобы убийца мог так глубоко прорезать ткани и оцарапать кость.
– Хорошо, разберусь. Дальше.
Старичок придвинул к комиссару кипу листов.
– Профессор Бирн достаточно пришел в себя, чтобы продиктовать предварительное заключение по останкам из крипты, хотя, конечно, собрать все кости мы не сумели. Останки принадлежат одиннадцати детям в возрасте от девяти до двенадцати лет. Они были похоронены в крипте, в общей могиле. После инцидента около церкви у нас остались кости от четырех скелетов, и то не полностью. Установить причину смерти не удалось. На тех костях, что есть в нашем распоряжении, никаких подозрительных следов нет.
Бреннон пролистал заключение профессора. Оно пестрило словами, суть которых комиссар едва улавливал.
– Перепишите человеческим языком. – Он сунул листок патологоанатому. – Это еще не все?
Пес со вздохом опустил морду на лапы. Лонгсдейл тоже вздохнул и пробормотал, глядя в пол:
– Вам не понравится.
– Ну?
– Все жертвы умерли примерно шесть-семь лет назад. Исходя из положения скелетов в крипте, которое мне описал мистер Кеннеди, это было не погребение. Кто-то просто свалил тела в нишу и заделал проем.
Комиссар швырнул отчет на стол, тяжело уперся руками в кровосток и исподлобья уставился на кости.
– Мне жаль, – тихо сказал консультант. – Мне очень жаль, Бреннон.
– Да заткнитесь, – без выражения отозвался Натан.
Пес ткнулся мордой ему в бедро.
– Я займусь костями. Мы составим каталог всех повреждений и постараемся найти среди них следы орудия…
– Не трудитесь, – процедил Бреннон. – Я и без вас знаю – и причину смерти, и все имена жертв.
– Откуда? – удивился Лонгсдейл.
Пес уставился на комиссара так, словно уже догадался об ответе.
– Это дело Хилкарнского душителя. Из четырнадцати пропавших детей было найдено только трое… Три тела. С февраля по ноябрь пятьдесят шестого.
Кеннеди отвернулся, надел пенсне и погрузился в отчет профессора Бирна.
– Вы вели дело? – спросил консультант.
– Мы все его вели. Включая предыдущего комиссара отдела особо тяжких, – угрюмо ответил Бреннон. – Он застрелился у себя в кабинете семнадцатого ноября, когда нашли четырнадцатый труп.
2 января
Комиссар перечитывал доклад об опросе жителей, машинально катая по вороху бумаг оберег от нечисти. С утра их раздали всем парням в оцеплении; Бреннону тоже остался один – с виду похожий на выдранный из птичьего гнезда комок на кожаном шнурке. Лонгсдейл прислал с утра записку, где кратко описал действие оберега, и Натана оно не порадовало – обезвредить нечисть эта игрушка не могла, только «скрыть носителя от ее чутья и взгляда».
«Успеешь отбежать подальше, прежде чем сдохнешь».
Сам консультант куда-то пропал. Впрочем, Натану и без него было чем заняться: в дверь постучали, и трое дюжих полицейских под руководством архивариуса внесли дюжину коробок. На каждой имелись бирка с номером, опись и надпись «Хилкарнский душитель».
– Это все?
– До последней нитки, – сказал архивариус. – Надеюсь, вернете все как было.
– Угу, – буркнул комиссар. – Кто там дежурный? Пусть найдет мне Ригана.
За двадцать лет Натан так и не понял, что побуждает безвинных обывателей таить от полиции свидетельские показания с таким упорством, словно речь идет о фамильных скелетах в шкафу. Изучение протоколов допроса чаще всего напоминало Бреннону игру в угадайку с глухонемым собеседником. Неужто за два десятка лет теплые чувства, которые внушала гражданам имперская полиция, так и не выветрились?
– Да, сэр?
– Поможете мне вот с этим. – Комиссар, не глядя, обвел рукой ящики из архива. – Вы перечитывали свидетельские показания?
– Пусто, сэр, – покачал головой детектив.
Натан перевел взгляд с листа бумаги на подчиненного. Допросы свидетелей были коньком Ригана – невысокий, белокурый, упитанный и розовый, как поросенок, он вызывал у людей гораздо больше доверия, чем старшие коллеги. И, глядя непредвзято на этих коллег, да и на себя, Натан отлично понимал почему.
– Дело было глубоким вечером, сэр, в канун Нового года. В такое время все сидят по домам, вешают гирлянды и пекут пироги, а не бродят по улицам в небожеский мороз.
– Судя по показаниям, народу на вечерне оказалось немного. Человек десять-двенадцать.
Риган кашлянул:
– Ну, как мне дали понять, отец Грейс любовью прихожан не пользовался.
Бреннон перелистнул несколько страниц.
– «Склочный паскудный говнюк», – задумчиво процитировал он.
Риган залился краской:
– Это Уолш, бывший церковный сторож, которого Грейс выгнал за пьянство.
– Остальные тоже не блещут восторгом. Короче, опроси всех, кто пришел на последнюю вечерню, и выясни, не мелькал ли в церкви кто незнакомый. Заодно узнай, не водилось ли за патером странных привычек и склонности ко всякой потусторонней дряни. Отдельно перебери тех, у кого были конфликты с Грейсом…
– Так это почти весь его приход, сэр.
– Какая светлая личность. Ну кто там еще?
Первым, как всегда, вошел пес и тут же принялся деловито обнюхивать коробки. Риган при виде хмурого консультанта украдкой перекрестился.