Маргарет впилась зубами ему в руку. Дворецкий гортанно вскрикнул и засмеялся, словно его это забавляло. Его пальцы с такой силой сдавили лицо девушки, что ее же зубы впились в щеки. Не выпуская из рук, он развернул мисс Шеридан лицом к себе, и она вблизи увидела матовые черные глаза без блеска. В их глубине вспыхнули огненные искры, и Маргарет зажмурилась.
– Не вздумай! – прошипел колдун. – Ты была под защитой у его дома, но теперь…
В комнате вдруг что-то громко и сухо щелкнуло.
– Пошла вон, тварь.
Тиски разжались, и Маргарет сползла на пол. Хватая ртом воздух, она открыла глаза. Дворецкий пятился к окну; в лоб колдуну смотрело дуло револьвера.
– Я не могу тебя сжечь сейчас, – прошипел слуга консультанта. – Но запомню на будущее!
– Я знаю, – холодно сказал безымянный джентльмен. – Я пользуюсь моментом.
По стволу его револьвера вилась спираль из странных знаков. Не чеканка и не гравировка – они выступали из глубины металла. Дворецкий, не сводя глаз с револьвера, добрался до окна и выпрыгнул в сад. Джентльмен захлопнул створки окна. Маргарет, у которой в глазах еще прыгали черные точки, вяло проследила за тем, как он сунул револьвер в кобуру, пристегнутую к бедру, нарисовал пальцем на откосе какой-то знак и прислонил трость к столу. Девушка поморгала.
– Вставайте. – Едва видимый из-за черных расплывающихся точек джентльмен возник рядом и протянул ей руку, на которой Маргарет повисла, как тряпочка. Ноги были совершенно ватными.
Вздохнув, незнакомец наклонился, поднял ее с пола, и девушка снова уловила от его одежды странный химический запах.
«Купается он, что ли, в каких-то химикатах?»
Джентльмен скорее донес, чем довел ее до кресла, уложил в него, взял со стола рисунок и заинтересованно на него уставился. Мисс Шеридан возвела очи к потолку. Если б она знала, что эти каракули вызовут такой ажиотаж, она бы их сожгла!
Пока незнакомец любовался будущим шедевром, Маргарет украдкой разглядывала его самого, благо точки в глазах поредели. Пришел он явно не с улицы – при нем не было ни пальто, ни шляпы (хотя почему-то имелась трость), на брюках и ботинках не обнаружилось ни следа снега. Пола длинного сюртука прикрывала кобуру на правом бедре. Не в гости же он к ним заглянул в таком виде…
Мисс Шеридан перевела взгляд повыше. Высокий, худой и бледный, словно на улицу сутками носа не кажет. Нос, кстати, крупный, тонкий и крючковатый, не хуже, чем у Графа Вампира; волосы каштановые, волнистые. Лицо у него было костистое, худое, скулы выступали над впалыми щеками, между густых бровей – морщинка. Определить, сколько ему лет, девушке не удалось – могло быть и тридцать, и сорок, смотря под каким углом разглядывать…
– Таращиться невежливо, – сказал незнакомец.
Маргарет вспыхнула. Он взял красный карандаш, быстро что-то набросал поверх ее рисунка и повернул лист к ней.
– Узнаете?
– Да.
– Но для первого раза у вас неплохо вышло, – заметил он; голос у него звучал так, словно он редко им пользуется, – глуховато и негромко. Затем джентльмен присел на край стола и сказал: – Три вопроса.
– Каких? – буркнула Маргарет.
– Задавайте любые.
Девушка встрепенулась.
– Всего три?! У меня их дюжины!
Темные глаза незнакомца насмешливо блеснули. Но, слава богу, нормальные, по-человечески темные. Мисс Шеридан лихорадочно соображала, подавшись вперед от мыслительных усилий.
– Почему вы не побоялись, что колдун вас сожжет?
– Он вам уже ответил.
– А я хочу, чтобы ответили вы, – выкрутилась Маргарет. – Вдруг он врет.
– Вчера он сцепился с ифритом. Это стоило ему таких усилий, что на несколько суток он лишился возможности колдовать. Но не гадить.
– Вчера, – поддела мисс Шеридан, – кое-кто мог ему помочь, если бы не струсил.
– Я не помогаю колдунам.
– А ифритам?
В ответ незнакомец поднял бровь, и Маргарет снова вспыхнула, но уже от раздражения:
– Откуда вы знали, что ифрит придет туда, если только не сами его приманили! Вы что-то сделали с воротами! Может, это вы вызвали ифрита из… из… где они там живут!
– И теперь ищу девственницу для жертвоприношения, – сказал джентльмен, явно насмехаясь. – Правда, они должны быть белокурыми, а не сообразительными.
– Вы не ответили!
– Вам бы работать в полиции. – Джентльмен, склонив голову набок, рассматривал Маргарет со смесью интереса и удивления так пристально, словно пытался разглядеть сквозь череп ее мысли. Девушка поежилась. А вдруг и впрямь разглядывает? – Я приманил ифрита к дому, – вдруг сказал он, когда Маргарет уже и не ожидала ответа.
Она подскочила в кресле:
– Зачем?!
– Чтобы облегчить им жизнь. – Джентльмен взял трость. – Так они наконец его увидели.
– Кто они?
– Три вопроса. – Он перевернул лист бумаги и на обороте быстро, одним движением, нарисовал какой-то символ. – Советую повторить на всех дверях и окнах. Колдун не оставит вас в покое. Этот герон отвадит.
Мисс Шеридан взяла рисунок. Он был похож на трехлепестковый цветок вроде орхидеи.
– Вы не спросили, как я вошел, – тоном экзаменатора вдруг заявил джентльмен.
– Ничего, я увижу, как вы выйдете.
Бровь снова поднялась, и Маргарет пожалела, что до пресс-папье не дотянуться. Они беседовали только второй раз, а девушка уже точно знала, какая из его привычек доводит ее до белого каления.
– Самоуверенно, – отметил джентльмен. – И мое имя вас тоже не интересует?
– Как будто вы мне его скажете, – буркнула мисс Шеридан.
Джентльмен окинул ее таким заинтересованным взглядом, что она густо покраснела. Он остановился перед высоким зеркалом (которое должно было рассеивать по зимнему саду солнечные лучи, а на деле только притягивало пыль). Маргарет разобрала, что он что-то бормочет под нос, и подалась вперед; джентльмен вдруг шагнул в зеркало и исчез. Мисс Шеридан с возмущенным криком вылетела из кресла и бросилась к зеркалу. На полу перед ним белел прямоугольник визитки. Маргарет схватила ее и в бессильном негодовании закусила губу – на белом кусочке картона не было ни слова.
– Первый труп был обнаружен шестого февраля пятьдесят шестого, на свалке в Хилкарне. Здесь. – Натан постучал пальцем по карте около красной булавки. – Это один из южных кварталов, хотя до церкви Святой Елены далековато. Пешком – минут сорок, если через дворы срезать.
Церковь была обозначена большой белой булавкой, места, где нашли три тела, – красными, дома, в которых жили дети, – зелеными.
– Френсиса ван Холдена около шести утра обнаружили мусорщики. Ему было девять лет. Его отец – Вильгельм ван Холден, врач. О пропаже сына он сообщил после четырех часов, пятого февраля, когда гувернер мальчика наконец сознался, что потерял ребенка в парке Свободы во время прогулки. Здесь.
– Далековато, – заметил Лонгсдейл. – И от церкви, и от свалки.
Пес, задрав морду, изучал карту.
– Душитель похищал мальчиков лет девяти-двенадцати, все – из хороших семей, из совершенно разных кварталов. У нас есть только три тела, все найдены в Хилкарне.
Бреннон толкнул к консультанту отчеты о вскрытии. Он пролистал первый отчет до заключения о причине смерти.
– Вскрытие проводил мистер Кеннеди.
– А кто ж еще…
– Почему он не вскрыл череп?
– Посмотрите в отчет глазами, – раздраженно ответил Бреннон, по памяти втыкая в карту синие булавки туда, где детей видели в последний раз. – Причина смерти – удушение. На шее остался отпечаток правой руки. При чем тут череп?
– Если использовали магию, то в мозге ребенка могли остаться микрокровоизлияния из-за грубого воздействия, но теперь мы этого уже не узнаем.
– Уж извините, восемь лет назад нас, темных, некому было просветить, – буркнул Бреннон. – Лапа!
Пес невозмутимо уткнулся носом в разложенную на столе одежду Френсиса ван Холдена.
– Если вы нашли только три тела, то откуда знаете, что еще одиннадцать детей были убиты тем же человеком?
– Оттуда, – процедил Натан, – что этого выродка видели около каждого пропавшего ребенка.
Пес поднял морду от одежды и недоверчиво уставился на комиссара. Бреннон взял пухлую пачку исписанных листков и хлопнул ею перед носом консультанта.
– Целый табун свидетелей видел этого человека, и ни один не смог описать его лицо. Все, что мы имеем, – это мужчина ростом около пяти с половиной футов, с седыми волосами, одет всегда в черное. При нем были черная трость и серебряные часы на цепочке. Я сам пытался выбить из них хоть слово… – Натан устало провел рукой по волосам. – Они действительно не помнили.
– И это все? – недоверчиво спросил Лонгсдейл, перебирая листы в пачке.
– Это все. Одежду, трость, часы – свидетели описывали все, кроме лица. – Натан присел на стол. – И теперь я думаю, что здесь не обошлось без колдовства.
– Вполне вероятно…
– Вероятно? Я уже полтора месяца наблюдаю одного такого типа. У вашего дворецкого чертовски незапоминающееся лицо. Я до сих пор не могу вспомнить, как он выглядит.
Пес громко засопел.
– Я не говорю, что это сделал ваш Рейден. Но я теперь знаю, что такое в принципе возможно. А?
Консультант не ответил. Он разложил перед собой три отчета о вскрытии и принялся читать, начав с первой страницы, все три одновременно. Натан подождал, помолчал и принялся развешивать на стене около карты портреты детей.
– Мы так и не поняли, почему он остановился. Семнадцатого ноября пропал последний ребенок, и похищения прекратились. Мы несколько лет переписывались с полицией соседних округов, думали, что он переехал, провели несколько совместных расследований по ряду подозрительных случаев. Но ничего подобного я больше не встречал. А вы?
Лонгсдейл молчал. Натан встал перед столами, на которых разложили одежду и вещи убитых. Пес методично обнюхивал вещи одну за другой.
– Можете не читать, – глухо буркнул комиссар, – я вам расскажу наизусть: никаких следов насилия или связывания, в желудке – полупереваренные сладости, на шее – след от правой руки, на лице – отпечатки пальцев левой. Он держал детей спиной к себе, одной рукой зажимал рот, другой душил. Следов наркотиков вскрытие не выявило. По мнению Кеннеди, дети были в сознании.