– Это был третий вопрос? – несколько удивленно спросил Лонгсдейл.
– Нет. Третий у меня не вопрос, а просьба. Я хочу допросить Рейдена в вашем присутствии. Мне кажется, парень что-то скрывает.
– Ладно. Когда?
– Завтра утром, в десять, у нас совещание по делу. Вам обоим тоже надо быть. Как закончим – так и займусь. Есть идеи насчет записи?
– За истекшие двадцать минут не появились, – сухо сказал консультант.
Натан взял найденную под ванной книжку и посмотрел на надпись.
– Вы говорили, что это элладский. А сколько букв в элладском алфавите?
– В классическом – двадцать семь.
– А в нашем – двадцать шесть. – Натан хмыкнул. – Одна лишняя. А то он мог бы обозначать буквы нашего алфавита соответствующими им по номеру греческими.
– Если бы все было так просто, – буркнул Лонгсдейл. – Я уже пробовал.
Комиссар задумчиво постучал книжкой по ладони.
– Вообще это странно. Зачем он зашифровал запись и от кого прятал? Ведь, в сущности, запрятать один листок гораздо проще, чем целую книжку.
– Зато и потерять его проще.
– Тоже верно, но тут важнее вопрос – зачем. Зачем что-то шифровать и прятать от самого себя? Это почерк святого отца, я сравнил вчера с другими письмами.
– Ну отчего же, многие шифровали свои дневники и записи.
– Именно, дневники и записи, а не одну-единственную строчку в пустой записной книжке. И если мы поймем зачем, то найдем и ключ к шифру.
Пес издал полный скепсиса звук. Натан поскреб бородку. Лонгсдейл выжидательно смотрел на него снизу вверх. Бреннон присел на край ванны.
– Я думаю, что их было двое, – наконец неохотно признался комиссар. – Доказать не могу, но думаю.
Пес заинтересованно на него уставился.
– Кого двое?
– Хилкарнский душитель состоял из двух человек. Косвенно это подтверждает тот факт, что кровь на шапочке Роберта Линча принадлежит не Грейсу. Был еще кто-то. Потому что я сомневаюсь, что без ведома священника можно устроить в церкви могильник и ворочать плиты пола. Причем сперва каждую плиту надо вытащить, прокопать дыру под этот ваш сосуд с душой, а затем устранить все следы. В конце концов, проделать это вдвоем гораздо проще, чем в одиночку.
– Ну, с магией можно и одному управиться.
– Ага. Магией у нас, вполне вероятно, владел Грейс. Если кровь на шапочке Роберта не его, то он, скорее всего, занимался колдовством, а грубую работу поручил соучастнику. Скрывал от него лицо, дабы этот человек не мог его выдать, если попадется. Кстати, – встрепенулся Бреннон, – надо допросить прихожан на предмет ремонта полов. Он ведь мог собрать, гм, сосуды с душами в кладовке, а потом разом разложить их под плитами?
– Да. Но при чем здесь запись в книжке?
Натан хмыкнул.
– При том, что соучастники преступления далеко не всегда пылают друг к другу братской любовью. Может быть, наш патер не доверял партнеру и на всякий случай решил обезопасить тылы.
– Зашифровал имя сообщника в отдельной записной книжке? – недоверчиво спросил Лонгсдейл. – Зачем?
– Может, настолько боялся… – Бреннон осекся. Черт, да если Грейс владел магией, то стал бы он кого-то бояться? Или… или все было наоборот! – Слушайте! Но ведь это Грейс мог быть только исполнителем! Тогда многое сходится…
– Вы теперь собираетесь искать этого второго?
– Нет, – ответил Натан. – Мы собираемся искать улики и свидетелей. А вы пошарьте в его библиотеке в поисках какой-нибудь литературки на элладском. Грейс не стал бы шифровать запись так, чтобы никто из посторонних не смог ее прочесть. Значит, и ключ должен быть такой, чтобы его могли найти.
– А если вы ошибаетесь?
– Если ошибаюсь, – флегматично сказал комиссар, – то вам предстоит несколько дней напрасного труда.
Когда Бреннон наконец добрался до дома Шериданов, то обнаружил перед ним две дорожные кареты. Старик-кучер при виде комиссара радостно оскалил в ухмылке все шесть зубов. Натан с облегчением перевел дух и посторонился, пропуская пару слуг, которые волокли огромный сундук. Беннет Бреннон, явившийся на зов сестры, беседовал у крыльца с ней и Джозефом, а двое его младших сыновей в саду увивались вокруг Пегги, вместо того чтобы приносить пользу семье. Комиссар хмыкнул и уже шагнул к воротам, когда его окликнули. На зов этого голоса он поспешил бы в любое время, тем более – сейчас, когда не видел его обладательницу уже несколько дней.
– Здравствуйте, – с улыбкой сказала миссис ван Аллен, тяжело опираясь на руку сына.
– Добрый день, – выдавил Бреннон, пораженный ее видом.
Она выглядела настолько хуже, словно они не встречались пару месяцев и за это время ее недомогание превратилось в тяжелую болезнь.
– Простите, я, верно, не вовремя. – Вдова указала на кареты. – Вы уезжаете?
– Брат заберет младших детей к себе в деревню, – ответил комиссар, хмуро ее разглядывая, – сестра с мужем и двумя старшими пока останутся. Надо привести дом в порядок.
Миссис ван Аллен взглянула на закрытые картоном окна. Она ужасно исхудала и была очень бледна. Натан посмотрел на запавшие щеки, синие тени под ее глазами, дрожащие от слабости руки, вдруг проступившие в светлых волосах белые пряди – и решился:
– Позвольте вашу матушку на два слова, Виктор.
Молодой человек кивнул и передал руку матери комиссару. Бреннон отвел вдову в сторону от ворот, отмечая ее неуверенную шатающуюся походку, и тихо сказал:
– Мэм, простите меня, но вы ужасно выглядите. Вам нужно уехать.
– Ах да, я немного устала. У нас необыкновенно большой наплыв посетителей в этом январе.
– Немного устали? – повторил Натан. – Вы немного устали? Валентина, вы серьезно больны!
Она подняла на него глаза, и у комиссара екнуло внутри от их странной темной синевы.
– В городе небезопасно, верно? – тихо спросила вдова.
– Это не имеет отношения к вашему…
– Вы уверены, что ваш консультант справится с ним?
– С кем? – сквозь зубы уточнил Бреннон.
– С тем, кто был здесь. Это ведь не пироман-убийца.
– Валентина, послушайте меня. – Натан взял ее за другую руку и притянул ближе, глядя ей в лицо. – И простите, если я покажусь навязчивым, но я в долгу перед вами. Здесь мой брат, и если я попрошу, он увезет вас и ваших детей к себе.
– Мне кажется, – мягко сказала вдова, – это будет слишком навязчиво как раз с моей стороны.
– О боже, вы думаете, деревня – это значит тесный домишко с хлевом? Да у него тысячи акров земли, поместье, две усадьбы и собственные озера! Вас поселят в отдельном доме…
Она покачала головой, но Натан яро бросился на амбразуру:
– Валентина, если вы боитесь оставить своего доктора, то старший сын Бена – практикующий врач, отличный врач, и он…
– Я не могу уехать, – настойчиво и почти нежно повторила вдова.
– Но почему? – в отчаянии спросил он. Женщина промолчала. – Валентина, кафе и пекарня не стоят вашего здоровья. Даже ваш сын просил меня…
– О, да тут заговор, – со смешком заметила миссис ван Аллен.
– Простите, – пробормотал Натан. – Простите, я лезу не в свое дело. Мне не следовало… Но поймите – в городе действительно опасно. Взгляните на этот дом, если вы не верите.
– Я знаю. Потому и спрашиваю – ваш консультант, кто бы он ни был, сможет остановить его? Он защищает вашу семью, но хватит ли у него сил на целый город?
– Почему вы спрашиваете? Какое это имеет отношение к вам? Если вы смущены тем, что вы не знаете мою семью, а она не знает вас, – то я могу представить вас друг другу прямо сейчас.
Миссис ван Аллен молча, с полуулыбкой смотрела на него, и Натану почудилось, что ее лицо тает в тени зимнего капюшона и остаются только темно-синие глаза.
– Извините, – наконец сказал он. – Я вел себя грубо и против приличий. И это не мое дело. Мне не следовало лезть в ваши семейные вопросы.
– Не нужно извинений. Я бы с радостью приняла ваше предложение для своих детей, но я сама не могу уехать.
– Но почему? – бессильно спросил комиссар. – Почему не можете?
– Спросите у вашего консультанта, – ответила миссис ван Аллен, – почему с двадцать девятого декабря и по сей день ифрит напал только на одну семью, хотя ему достаточно суток, чтобы выжечь целый квартал дотла.
Маргарет заметила его, когда дядя Бен наконец спас ее от настойчивого общества кузенов. То есть сначала девушка увидела второго дядю, Натана, который о чем-то говорил с дамой в черном, и Виктора ван Аллена рядом. Мисс Шеридан направилась к воротам, ведомая любопытством, и обнаружила на углу улицы высокого человека с тростью и в длинном пальто. Свет фонаря выхватил из мрака крючконосый профиль, и Маргарет не поверила своим глазам. Она даже не думала, что у этого человека хватит на это наглости! А он повернул голову и поманил девушку нетерпеливым жестом.
В течение двух или трех секунд мисс Шеридан хотела гордо повернуться и уйти, но ворота были открыты, семья уже скрылась в доме, а дядя стоял к ней спиной, полностью занятый беседой. Маргарет подобрала юбки, перебежала улицу и, схватив джентльмена за руку, затащила в темный проулок между домами.
– Как вы посмели так сюда явиться?! – яростно прошипела девушка.
Он поднял бровь и, прежде чем Маргарет взорвалась от негодования, спросил:
– Хотите пойти со мной?
Мисс Шеридан ошеломленно заморгала.
– К-куда?
– В полицейский департамент.
Маргарет не сумела скрыть разочарования, и мистер Редферн с усмешкой добавил:
– Этой ночью.
– Зачем?
– Мне нужно там кое-что поискать.
– Вы собираетесь красть улики?! – ахнула девушка.
– Ну зачем же сразу красть…
– А что еще вы там будете делать ночью?
– Я помогаю вашему дяде.
– Мой дядя, – едко произнесла Маргарет, – от вашей помощи скоро с ума сойдет.
– Например? – явно забавляясь, спросил мистер Редферн.
– Он считает, что отец Грейс жив и носится по улицам наперегонки с ифритом.
– О, – с коротким удивленным смешком отозвался джентльмен, – ну, это хотя бы оригинально.