На мгновение в церкви воцарилась полная тишина. Огненный столб, защищавший Лонгсдейла, опал и погас; пес встал с комиссара и отступил в сторону; Натан, чувствуя себя жабой после колеса телеги, кое-как поднялся на колени. Оглянулся – Джен, уже не похожая на живой факел, привалилась к стене и тяжело дышала. Рядом с ней по кладке пошла длинная тонкая трещина, в долю секунды расползлась паутиной, и тут внутрь ухнули остатки крыши.
– Бежим! – пронзительно закричала ведьма.
Стены церкви посыпались, словно сделанные из песка. Натан с криком «Валентина!» вскочил на ноги и бросился к порталу. Зубы пса вхолостую щелкнули за ногой комиссара.
– Стойте! – крикнул Лонгсдейл.
Бреннона, едва приблизившегося к порталу, будто лягнуло в грудь гигантское копыто, и он свалился на пса. В руке консультанта вспыхнул искрящийся льдистый шар, и Лонгсдейл швырнул его в основание одного из столбов. Гранитные осколки брызнули фонтаном; в яме комиссар мельком заметил светящийся сосуд, но консультант мигом выдернул его оттуда и грохнул об стену. Дымный столб замигал и развеялся. Натан ринулся в щель.
Пол внутри был сухим, без следа крови. Бреннон подхватил Валентину на руки и метнул быстрый взгляд на отверстие над головой – там теснились всякие твари, пытаясь процарапаться внутрь.
– Бегите! – рявкнул Лонгсдейл, уничтожая второй столб.
Комиссар помчался к выходу. Тело Валентины было очень легким и совершенно безжизненным.
Бреннон вырвался в свежую, прозрачную от мороза ночь, вдохнул полной грудью, сбежал по ступенькам и галопом пролетел по паперти. Он так хотел оказаться как можно дальше от церкви с ее проклятым порталом, что смог остановиться только в полусотне ярдов от храма. Собственно, у него стало кончаться дыхание, и он наконец ощутил пробирающий до костей мороз. Здесь Бреннон опустился в снег и бережно уложил Валентину к себе на колени; ее голова безвольно склонилась к нему на плечо. В длинных узких ранах не было видно крови, и Натан не чувствовал биения ее сердца, хотя прижимал к себе так крепко, словно она могла от этого согреться.
– Валентина! – с мольбой позвал он. – Валентина!
Хотя что проку звать? В ней не осталось ни капли крови – потому что он, слабоумный идиот, отдал ей нож, даже не задумавшись, что она может сделать.
«Валентина, – Натан поднес к ее губам ладонь в надежде уловить хотя бы слабый вздох, – ты же не одна из нас, разве ты можешь…» – Она не дышала. Комиссар коснулся ее лица, обнял крепче, будто она еще могла замерзнуть. Горло вдруг сдавило, словно в него кто-то вцепился. Натан прижался щекой к ее волосам.
Вот так он ее уберег…
Он не сразу понял, что согревается. Спину по-прежнему кусал мороз, но по лицу, груди, рукам и коленям растеклось мягкое приятное тепло. Вздрогнув, Бреннон неверяще уставился на Валентину и густо покраснел. В его объятиях лежала высокая стройная женщина, окутанная лишь нежным золотистым сиянием и своими волосами. Куда делась вся одежда и почему – Натан не понял, но постарался не таращиться никуда, кроме лица, благо белокурые локоны оказались длиной почти до пят. Она была удивительна – одновременно и юна, и нет, прекрасна – Натан знал это точно, но за мягкой дымкой не мог разглядеть черты ее лица. А поскольку удерживать взгляд выше ее шеи становилось все трудней, то Бреннон закрыл глаза и не открывал, пока его щеки не коснулись теплые пальцы. Он осторожно приоткрыл один глаз, дабы убедиться, что не увидит ничего откровенного.
– Не надо за меня бояться, – сказала вдова ван Аллен.
Комиссар с облегчением обнаружил, что она вновь одета, и хотя ее юбку и блузу покрывали пятна крови, на руках не было ни следа шрамов.
– Как вы себя чувствуете? – неловко пробормотал он.
– Гораздо лучше, чем…
До них донесся раскатистый грохот; земля задрожала. Бреннон обернулся к церкви и вскочил на ноги: одна ее стена сложилась, как карточный домик, и осела наземь грудой обломков, увлекая за собой крышу и остальные стены.
– Там же Лонгсдейл! И пес!
– Вы ничем ему не поможете. – Валентина удержала его за руку. – И вряд ли он нуждается в вашей помощи.
– Что значит – вряд ли?!
Над содрогающимися руинами храма взмыли четыре или пять ярких звезд и исчезли в темном небе.
– Это души, – сказала Валентина с облегчением. – Он освободил их.
Бреннон решительно устремился к церкви. Миссис ван Аллен поспешила за ним.
– Почему вы так о нем беспокоитесь?
– А что, нельзя? Чем он хуже любого из нас?
– Он не из вас, – возразила Валентина. – И даже если когда-то и был…
– Вот именно, – мрачно ответил комиссар. – И я выясню, когда и почему он быть перестал. А для этого нужно хотя бы допросить пострадавшего.
Чем ближе они подбирались к церкви, тем сильнее ощущалась дрожь земли. Бреннон раздраженно заметил, что зеваки, несмотря на глубокую ночь, опять повылазили из всех щелей и толпились поодаль от паперти.
– Чего стоим? – гаркнул комиссар. – Не толпимся, расходимся, расходимся!
– А что такое-то? – спросили из толпы.
– Снос здания, – сквозь зубы процедил Бреннон: церковь расползалась, как тесто из квашни.
Толпа расступилась, пропуская карету, на козлах которой сидела Джен. Ведьма была серовато-бледной и опасно кренилась набок.
– Ох, дитя! – встревожилась вдова.
– Позаботьтесь о ней, – велел комиссар и быстро зашагал к храму.
Выход уже плотно завалило битым кирпичом и черепицей, от ступеней и крыльца осталось одно воспоминание. Однако помня слова Валентины насчет того, что церковь может провалиться на ту сторону, Бреннон не спешил звать к завалам мужчин.
– Лонгсдейл! – окликнул он. – Лапа! Где вы?
Руины угрожающе зашуршали, задвигались и внезапно выстрелили, как картечью, осколками кирпича и камня.
– Мать твою! – зарычал комиссар, едва увернувшись от увесистого куска гранита.
Из узкой норы сперва показалась рыжая запыленная морда, потом – грива, потом не без усилий пес выбрался на волю весь целиком и смачно чихнул, а напоследок – от души встряхнулся, осыпав комиссара пылью. Бреннон сунулся к дыре и ухватил руку Лонгсдейла, зашарившую вокруг выхода. Рука была в пыли и крови, но остальной консультант оказался более-менее цел, не считая сотни синяков, ссадин, кровоподтеков и порезов.
– Какого черта вы не надеваете доспехи? – проворчал комиссар, помогая охотнику на нечисть утвердиться на ногах.
– Что они все тут делают? – недоумевающе спросил Лонгсдейл, окинув взглядом толпу. – Разгоните их по домам, тут сейчас…
Остатки храма затряслись. Комиссар поволок консультанта прочь. Пес бежал впереди, иногда обеспокоенно оглядываясь.
– Пшли вон! – рявкнул Бреннон, добравшись до толпы. – По домам, живо!
– Можно не спешить, – тихо сказал Лонгсдейл.
Натан обернулся. Бывшая церковь, рассыпаясь на глазах в черно-серый прах, стремительно уходила под землю. За считаные минуты от нее осталась лишь горстка темной пыли посреди котлована под фундамент.
– Все, – заключил консультант и устало прислонился к карете.
«Ага, как же», – подумал Бреннон. Предстояло выдернуть из теплых кроватей полицейских, выставить оцепление, доложить шефу, оповестить церковников… И как все это сделать, не разорвавшись на три-четыре части?
– Двигайте в департамент, – наконец решил комиссар. – Поднимите дежурных, пусть добудут дюжину полицейских и пришлют сюда.
– А вы? – слабо спросила ведьма.
– А я останусь, – буркнул Бреннон, – охранять здешних идиотов.
Было темно и холодно. Часы на университетской башне недавно пробили полночь, но Маргарет казалось, что она стоит на углу Эвленн-род уже несколько ночей подряд. Девушка потопала ногами в теплых ботиночках, сунула руки поглубже в муфту и уткнулась лицом в ее меховой бок. Единственный фонарь скудно освещал кованые ворота обители знаний, но там, где улица распадалась на узкие переулки, царил глубокий мрак. Но все же мисс Шеридан заметила, как в сторожке университетского привратника отворилась дверь и в ночь выскользнул худощавый мужчина среднего роста. В руке он нес маленький саквояж, и Маргарет задумалась над тем, что он может попросту двинуть ей этим чемоданом, не размениваясь на магию. И что она тогда будет делать?
– Мистер Мур! – мелодично окликнула девушка, когда он быстро прошел мимо переулка, в котором она укрылась. Экс-бухгалтер споткнулся на ровном месте и шарахнулся от нее, как кот от добермана. – О, постойте, не убегайте от меня так быстро! – взмолилась Маргарет, выступив из тени. – Мы ведь можем договориться.
Мур приподнял саквояж, словно впрямь раздумывал, не ударить ли ее покрепче и дать деру.
– Пожалуйста. – Мисс Шеридан сделала еще шажок навстречу Душителю; плоский черный медальон под одеждой холодил ей кожу. Маргарет прерывисто дышала. Если он ее стукнет…
– Ты не с консультантом, – вдруг сказал Мур и тоже шагнул ей навстречу. – Он сейчас у церкви. Так что ты тут одна…
– Нет, – быстро ответила девушка. Мур замер; его глаза настороженно блестели в темноте. – Со мной тот, другой, которого вы встретили у департамента ночью.
– А! Он хотел меня застрелить, – с усмешкой припомнил Душитель.
– А вы хотели его поджарить, так что вы квиты. А поскольку вы живы благодаря мне…
– О, да неужели?
– Я не дала ему вас пристрелить, – с нажимом проговорила Маргарет. – Потому что мы все можем договориться. Вы довольно хороши в своем деле.
Мур помолчал, задумчиво разглядывая мисс Шеридан. Девушка скрестила пальцы в муфточке.
– Неужели он прислал за мной любовницу? – наконец изрек Душитель. – Это что же, заманчивое предложение авансом? – Он смерил Маргарет оценивающим взглядом, и девушка залилась краской.
– Нет, – процедила она, – я не ваш приз за лояльность.
– Жаль, – хмыкнул Душитель. – Впрочем, мы это обсудим. Если я захочу.
– Вы уже не можете чего-либо хотеть или не хотеть. Консультант знает, кто вы, он был в вашем доме, и ему достаточно одного вашего волоса, чтобы найти вас где угодно.