Миссис Глинн ушла в соседнюю комнату. Других посетителей не было.
Холли вернулась к заложенному месту и стала быстро читать дальше.
В середине романа, во время второго разговора мальчика с инопланетянином, последний заявляет, что он сущность, которая живет В ПРОШЛОМ, НАСТОЯЩЕМ И БУДУЩЕМ, что он способен предвидеть будущее и хочет спасти человека, которому грозит неминуемая смерть.
– Ну и дела, – тихо сказал Джим.
И тут у Холли в голове вдруг возникла такая яркая картина, что библиотека на секунду исчезла и реальностью стало только то, что творилось внутри.
Холли видела себя со стороны.
Она обнажена и прибита к стене, словно в насмешку над Христом. Из ее ладоней и ступней течет кровь, чей-то голос нашептывает: умри, умри, умри. Она открывает рот, но вместо крика изо рта вырываются тараканы, и она понимает, что уже мертва (умри, умри, умри), а ее внутренности пожирают черви.
Омерзительный, полный ненависти фантазм исчез так же внезапно, как и появился. Холли очнулась в реальности.
– Холли? – с тревогой позвал ее Джим.
Некая его часть послала Холли такое видение – в этом она не сомневалась. Только это сотворил не тот Джим, который сейчас смотрел на нее. Это сотворил его темный ребенок. Враг, желающий ей смерти, использовал против нее новое оружие.
– Все хорошо, я в порядке, – сказала Холли.
Но хорошо она себя не чувствовала: после видения ее подташнивало и слегка кружилась голова.
Холли с трудом снова сосредоточилась на «Черной мельнице».
Инопланетянин объяснил Джиму, что человек, которого он должен спасти, кандидат в президенты Соединенных Штатов, скоро будет проезжать через его город и в этот момент на него совершат покушение. Инопланетянин хотел сорвать покушение, потому что ЭТОТ ЧЕЛОВЕК СТАНЕТ ВЕЛИКИМ ГОСУДАРСТВЕННЫМ ДЕЯТЕЛЕМ И МИРОТВОРЦЕМ, КОТОРЫЙ СПАСЕТ МИР ОТ СТРАШНОЙ ВОЙНЫ. Но Друг должен сохранять свое пребывание на Земле в тайне и поэтому хочет, чтобы убийц будущего президента остановил Джим Джеймисон. «ТЫ БРОСИШЬ ЕМУ СПАСАТЕЛЬНЫЙ КРУГ, ДЖИМ».
Злой инопланетянин в романе так и не появился. Врага целиком и полностью выдумал сам Джим. Желая отделить от себя и держать под контролем ярость и ненависть к самому себе, Джим воплотил эти чувства в образе Врага.
В голове Холли будто включился телевизор: с небольшими статическими помехами возникла еще одна картина – такая насыщенная, Холли мгновенно переместилась из библиотеки в жуткий фантазм.
Она лежит в гробу, мертвая, но при этом все чувствует. Чувствует, как внутри копошатся черви (умри, умри, умри), чувствует гнилостный запах своего тела и видит отражение своего лица в крышке гроба. Она поднимает костлявые кулаки и стучит в крышку. Слышит, как удары реверберируют в толщах земли над гробом…
Снова библиотека.
– Холли, ради бога, что происходит?
– Ничего.
– Холли!
– Ничего, – повторила Холли, не желая показывать Врагу свой страх.
Наконец она дочитала «Черную мельницу».
В конце романа, после того как Джим Джеймисон спасает будущего президента, инопланетянин удаляется в свой звездолет на дне пруда, но перед уходом говорит Джиму, что тот забудет об их контакте и будет помнить только то, что сам спас известного политика. А если подавленное воспоминание когда-нибудь всплывет в сознании Джима, ТЫ ВСПОМНИШЬ МЕНЯ ТОЛЬКО КАК СОН, КАК СУЩНОСТЬ, КОТОРАЯ ОДНАЖДЫ ТЕБЕ ПРИСНИЛАСЬ. Когда инопланетный свет в стене гаснет в последний раз, записи в блокноте исчезают, а с ними и единственное свидетельство контакта Джима с пришельцем.
Холли закрыла книжку.
Какое-то время они с Айронхартом молча смотрели на суперобложку.
В книжных переплетах, как свет в потускневшей от времени медной лампе, скрывались самые разные времена, люди и миры, от Марса и Египта до вымышленного штата Йокнапатофа. Холли казалось, что она чувствует, как книги ждут, когда читатель откроет первую страницу, и тогда они оживут, заиграют всеми цветами радуги, а читатель ощутит резкие запахи и божественные ароматы, услышит смех и рыдания, крики и шепот. Книги – сны в переплетах.
– Сны – это порталы, – сказала она Джиму. – А история любого романа – это своего рода сон. Сон Артура Уиллота о приключениях мальчика, который вышел на контакт с пришельцем, стал для тебя порталом, через который ты бежал от отчаяния, от страшной мысли о том, что не смог спасти своих родителей.
Когда Холли показала Джиму страницу с сообщением ОН ЛЮБИТ ТЕБЯ ХОЛЛИ, ОН УБЬЕТ ТЕБЯ ХОЛЛИ, он побледнел, и с тех пор нормальный цвет лица к нему так и не вернулся. Но сейчас Джиму вроде стало лучше. В его глазах еще жила тревога, она цеплялась за него, как тени цепляются за ночь, но, похоже, он начал понемногу разбираться с обманом, который заполнял его жизнь.
Врага это пугало и доводило до исступления.
Миссис Глинн, вернувшись из зала со стеллажами, работала за своим столом.
– Но почему ты упорно винил себя в гибели родителей? – спросила Холли как можно тише. – Откуда вообще у ребенка в десять лет возникла потребность взвалить на себя такую ответственность?
– Я не знаю, – покачал головой Джим.
Холли вспомнила слова Хандала и, положив ладонь на колено Джима, произнесла:
– Подумай, милый. Авария случилась во время гастролей?
Джим нахмурился и неуверенно ответил:
– Да… Мы ехали после выступления.
– Ты ведь путешествовал вместе с родителями?
Джим кивнул.
Холли вспомнила фотографию, на которой мама Джима была в обтягивающем блестящем платье, а Джим с отцом в смокингах.
– Ты участвовал в представлениях.
Очевидно, воспоминания начали всплывать в памяти Джима и теперь расходились, точно световые круги на темной воде мельничного пруда. Такую эмоцию не сыграешь, Джим был ошеломлен.
Холли и сама все больше волновалась.
– В чем заключалась твоя роль? Что ты делал на сцене?
– Это был эстрадный номер… Мама брала у людей из зала разные мелочи. Я работал с отцом. И мы должны были… Я брал вещицу и притворялся, будто что-то чувствую, а потом рассказывал то, что никак не мог знать о хозяине этой вещи.
– Ты притворялся? – уточнила Холли.
Джим растерянно заморгал:
– Может, и нет. Это все так странно… Странно, что я стараюсь, но почти ничего не могу вспомнить.
– Это был не фокус и не обман. Ты и правда чувствовал. А родители решили давать представления именно из-за твоих способностей.
Джим пробежал пальцами по суперобложке «Черной мельницы».
– Но…
– Что «но»?
– Я еще слишком многого не понимаю в этой истории…
– Я тоже, малыш. Но мы подбираемся к правде, и это здорово.
Лицо Джима вдруг потемнело, будто на него легла тень. Холли совсем не хотелось, чтобы он снова погрузился в мрачное настроение.
– Идем, – сказала она и, взяв книгу, пошла к дубовому столу.
Энергичная миссис Глинн, разложив ватман, рисовала цветными карандашами и фломастерами девочек и мальчиков в костюмах космонавтов, спелеологов, исследователей джунглей, моряков и акробатов. Надпись на плакате гласила: ЭТО БИБЛИОТЕКА. РЕБЯТАМ И ИСКАТЕЛЯМ ПРИКЛЮЧЕНИЙ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. ОСТАЛЬНЫМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!
– Здорово! – искренне восхитилась Холли. – Вы вкладываете в работу душу.
– Приходится, а то ее все по барам тянет, – лучезарно улыбнулась миссис Глинн, и Холли сразу поняла, почему к ней так тянутся дети.
– Мой жених столько о вас рассказывал! Вы, наверное, его не помните, все-таки двадцать пять лет прошло.
Миссис Глинн с интересом посмотрела на Джима.
– Джим Айронхарт, миссис Глинн, – представился тот.
– О, конечно, я вас помню! Вы были особенным посетителем.
Миссис Глинн встала и потянулась через стол, чтобы обняться с Джимом. Возражать было бы бессмысленно.
Отпустив Джима, она повернулась к Холли:
– Так, значит, вы выходите за Джима? Это прекрасно! За время работы я повидала много библиофилов. Городок у нас маленький, и я не стану притворяться, будто всех их помню. Но Джим был особенным, ни на кого не похожим мальчиком.
Холли в очередной раз выслушала рассказ о том, как страстно Джим любил фэнтези и фантастику, и о том, как замкнулся в себе после внезапной смерти бабушки.
Решив ухватиться за ее слова как за ниточку, которая поможет распутать клубок, Холли сказала:
– Знаете, миссис Глинн, Джим, помимо всего прочего, привез меня сюда еще и потому, что хотел посмотреть, сможем ли мы хоть немного пожить на ферме…
– Наш городок гораздо лучше, чем может показаться, – ответила миссис Глинн. – Вам у нас понравится, даже не сомневайтесь. А давайте-ка я выпишу вам читательские билеты!
Библиотекарша снова села, достала с полки в столе две карточки и взялась за ручку.
– Но дело в том, что… С этим местом связано много тяжелых воспоминаний, и прежде всего смерть Лены…
Холли запнулась, а Джим подхватил:
– Дело в том, что, когда Лена умерла, мне было десять, почти одиннадцать лет, и я предполагаю, что каким-то образом стер собственные воспоминания о случившемся. И теперь я не очень хорошо помню, как она умерла, то есть не помню подробностей. А вы, миссис Глинн, можете что-то помнить…
Холли решила, что из Джима все-таки получится хороший интервьюер.
– Не скажу, что помню какие-то детали. Да никто толком и не знает, что она, прости господи, делала на старой мельнице среди ночи. Генри, ваш дедушка, говорил, что она порой ходила туда, просто чтобы побыть одной, отвлечься от домашних забот. Там тихо, прохладно, она там немного вязала и вроде как медитировала. Естественно, в то время мельница еще была в приличном состоянии, не то что сейчас. И все-таки… Как-то странно, что она вздумала заняться вязанием в два часа ночи.
Рассказ библиотекарши подтверждал предположение Холли: ее сон действительно был воспоминанием Джима. Холли стало дурно и страшно. Элоиз Глинн не знала, и, возможно, никто не знал, что той ночью Лена была на мельнице не одна.
Там был Джим.
Холли искоса глянула на Джима и заметила, что он снова побледнел. Его лицо стало не просто бледным, оно стало серым, как небо за окном.