оединены небрежно, спаяны были лишь края прилегавших друг к другу частей. Кроме того, металлические бока были неравномерной толщины. Уж лучше ей будет излучать тепло своим собственным телом.
Когда воздух потеплел, Даджа сняла тулуп, поставила посох в углу, и положила свою сумку на верстак. Краем глаза она наблюдала за Бэном. В этом помещении, заполненном чернильницами, досками, книгами, стопками эскизов на толстых листах пергамента, крупный Бэн казался медведем в яме, обречённо ждущим, когда его затравят голодные псы. Контраст с его поведением во время пожара в пансионе заставил её сердце сжаться. Ему следовало быть снаружи, лицом встречать опасность, а не сидеть взаперти с клерками и скорняками.
— Тебе будет холодно, ‑ предупредил Бэн, когда она и куртку сняла. Вопреки своим словам, он начал расстёгивать пуговицы у себя на воротнике. ‑ Мы в день получаем строго определённое количество угля для печек, и я свою долю уже истратил. ‑ Он попытался улыбнуться: ‑ Матушка говорит, что люди ленятся, когда им слишком тепло.
Он взял у Даджи из рук её куртку и аккуратно сложил её, прежде чем положить на свой стол.
— Кстати, я говорил с магами магистратов насчёт пожара в пансионе. Они сказали, что проведут расследование, когда у них будет время. Конечно, пожар в Квартале Продавщиц находится отнюдь не вверху списка их приоритетов.
Даджа кивнула, вспомнив деле с фальшивыми деньгами, которое было вверху этого списка и являлось потенциальным бедствием государственных масштабов.
Бэн расстегнул свой пиджак:
— Что мне нужно сделать? Наверное, дело в снеге… тут стало теплее, тебе не кажется?
Даджа вытащила из сумки металлические прутья. Днём она уже обрезала их, чтобы они соответствовали длине контуров рук Бэна.
— Снег и впрямь идёт, ‑ сказала она ему. ‑ Ты не мог бы освободить место на столе?
Он подвинул кипы бумаг и счётных книг. Когда он закончил, Даджа заставила его сесть, и ровно расположить руки на столе.
— Я думал, ты просто придашь им форму у меня на руках, как глине, или, может быть, сошьёшь тряпичные перчатки? ‑ спросил Бэн.
Даджа покачала головой:
— Мне нужно сделать металлический каркас, как у портного, только для перчаток, ‑ объяснила она. ‑ И мне нужно быть уверенной во всех пропорциях твоих ладоней и рук. Иначе тебе будет трудно заставить перчатки что-то удерживать, в то время как тебе нужно полностью сосредоточиться на пожаре.
Бэн заметил:
— Чтобы отталкивая от себя горящие предметы, я не поджарил себе обратную сторону ладони, как в прошлый раз.
— Именно, ‑ ответила Даджа. Она расположила два прута по обе стороны его предплечий, оставив достаточно места, чтобы он мог носить перчатки поверх тулупа. Взяв прутья для локтей и запястий, она вызвала жар земли, обёрнутый её магией, чтобы защитить окружавшую её древесину. Она использовала жар, чтобы нагреть прутья настолько, что она могла их мять как глину. Работа была сложной. Она должна была поддать достаточно жару в кольца для локтей и запястий, чтобы те обогнули сочленения его рук, и чтобы они приварились к боковым прутьям — и при этом не обжечь ни Бэна, ни его одежду.
— Подними предплечья вертикально вверх, ладонями наружу, ‑ тихо сказала она. Бэн послушался, подняв ладони. Теперь Даджа замкнула кольца для локтей и запястий, нагревая их, пока их концы не спаялись вместе, не оставив даже шва.
Пока Бэн терпеливо сидел на месте, она добавляла один прут за другим к каркасу вокруг его запястий, нагревая концы и загибая их вокруг колец. Бэн не дёргался, что было редкостью. Ей пришлось перестать использовать Браяра в качестве модели для подобного рода работ, потому что его способность сидеть без движения была ограниченной, если только он сам не творил магию. Тогда-то у него было терпение как у дерева.
— Тебе не нужно отдохнуть? ‑ спросила она, закончив с запястьями и предплечьями. ‑ Подвигать руками?
— Я в порядке, ‑ сказал Бэн. ‑ Это даже в каком-то смысле расслабляет. Ты действуешь гораздо лучше, чем служанка, которая подгоняет на мне одежду. Она так много болтает о глупостях, что мне хочется кричать. Что дальше?
— Я сделаю то же самое, но уже с твоими ладонями. Это сложнее, ‑ объяснила она, нагревая более короткие прутья. ‑ Мне нужно работать вокруг суставов, поэтому нужно подогнать множество маленьких частей. Не волнуйся, это лишь скучная часть. Готовые перчатки ты будешь чувствовать как собственную кожу. ‑ Короткие прутья для ладоней были готовы. Начав крепить их к каждому из колец для запястий, она сказала: ‑ Я видела по дороге сгоревший склад.
— А, это, ‑ с презрением ответил он. ‑ Это случилось месяц назад. Его потеря была только во благо. Там хранились лишь старая мебель и хлам. Я бы его много лет назад очистил, но Матушка всё сберегает. Но с весны это был первый пожар в нашем городе. ‑ Он грустно улыбнулся: ‑ Казалось бы, я должен радоваться, что летом не было пожаров, но… ‑ он покачал головой.
— Ты всё ждёшь, когда причалит чёрный корабль, ‑ подсказала Даджа, не прекращая работать.
— Чёрный корабль? ‑ спросил Бэн.
— Прости… это обычай Торговцев. Корабль с чёрными парусами несёт дурные вести, ‑ объяснила она.
— Яркий образ. Чёрный корабль… я это запомню. Да, полагаю, что я его ждал. Он должен был появиться, но его всё не было. И чем больше времени проходило с последнего пожара, тем ленивее становились люди, которых я обучал. Это просто бесило.
Даджа кивнула, сосредоточившись на работе. В уголке своего сознания, который не был занят её творением, она подумала «очень жаль, что нет такой профессии — пожарный». Сердце Бэна явно лежало не к торговле. И Тэйрод был немного прав: действительно, странно было, что Бэн впутался в то, что разрушило его прежнюю жизнь.
— Могу я кое-что спросить? ‑ осведомился он, пока она проверяла зазор между своим творением и его телом. Живой металл не растягивался. Если она не оставит достаточно места для одежды, то ему придётся снимать тулуп, чтобы надеть перчатки, и рисковать замёрзнуть одной морозной ночью.
Даджа кивнула.
Бэн звякнул обрамлённой металлом рукой по латуни на её левой ладони:
— Как это случилось? Разве тебе не больно?
— А, это, ‑ пробормотала она, мягко растягивая кольцо для большого пальца. - Помнишь, я говорила, что была в пожаре? Я держала в той руке свой посох, навершие расплавилось и стекло мне на ладонь. Полагаю, металл смешался с магией, которую мы с друзьями использовали, и, ну, так всё и вышло. Теперь, привыкнув, я не против. Видел бы ты кисти моего названного брата. Вот они странные. Он попытался сделать себе татуировки растительными красками, и теперь вытатуированные растения растут и цветут по всей поверхности его рук. ‑ Она осторожно стянула каждый из каркасов с его рук, поставив их на стол, пока Бэн растирал ладони и руки. ‑ Спасибо. Ты был очень терпелив.
Бэн улыбнулся:
— Это же всё для моей пользы, в конце концов. Несомненно, немного посидеть — не слишком высокая цена за такое.
Даджа упаковала материалы и железные каркасы рук в сумку, надела куртку и тулуп, и взяла в руки посох.
— Я дам знать, когда у меня будет, что тебе показать.
Бэн надел свой тулуп и поджёг от своей печки лучину. Во внешнем коридоре он использовал ей, чтобы зажечь фонарь у двери. Затем отцепил фонарь от стены:
— Я провожу тебя наружу. Ты наймёшь сани до дома?
Даджа улыбнулась:
— Я скорее с моста спрыгну. Кроме того, мне нравится ходить во время снегопада.
Бэн нахмурился:
— Идти далеко, Даджа. ‑ Они вышли во двор. ‑ Почему бы тебе не подождать, пока Матушка не вернётся с поездки по магазинам, и не поехать с нами?
От мысли о поездке в санях вместе с кислолицей Моррачэйн Даджа содрогнулась. Чтобы сменить тему, не оскорбив Бэна, она бросила взгляд на руины сгоревшего склада:
— Можно взглянуть?
Бэн услужливо повёл её к складу сквозь неуклонно осыпавший их крупными хлопьями снегопад.
— Я сам едва мог поверить, когда это случилось, ‑ заметил Бэн. ‑ Здание вспыхнуло как факел. Обычно стены на первом этаже остаются стоять, но не в этот раз. ‑ Обломки в огромной прямоугольной яме, бывшей погребом старого склада, были погребены под почти двухфутовым сугробом.
Даджа вздохнула и присела, забросив посох на плечо. Её раздражало, что снова приходилось бороться с наморнской зимой. В цивилизованных краях зима приходила в виде дождей, которые скрывали землю лишь тогда, когда собирались в лужи. Она вызвала вспышку тепла, выпустив её из вытянутых, разведённых в стороны пальцев, накрывая ею обломки здания. Эта волна тепла прошла быстрее, чем те, что она использовала в офисах Ладрадун, и была гораздо горячее. Она не услышала, как Бэн тихо ахнул, когда снег в стенах разрушенного здания вжался, обвалился и стёк, полностью растаяв.
— Так-то лучше, ‑ удовлетворённо заметила Даджа. ‑ Она встала. ‑ Теперь всё видно. Можно мне на минуту твой фонарь?
Бэн передал его. Даджа открыла фонарь и вытащила оттуда щепоть пламени, затем закрыла его, и вернула Бэну. Она позволила клочку огня прокатиться по своей ладони, затем снова воззвала к земному жару. Зерно огня расцвело, осветив весь двор. Она вытянула руку перед собой, чтобы получше рассмотреть останки здания, теперь свободные от снега. По краям дыры в земле были видны обгорелые остатки перекрытий. Внутри кусков внешних стен она сумела разобрать, как верхние этажи падали вниз через нижние, пока всё не оказалось в подвале. В самой дальней части ямы она обнаружила зияющую дыру.
— Это что? ‑ спросила она, указывая туда.
Бэн прищурился, пытаясь рассмотреть, что она имела ввиду:
— Это погрузочный тоннель, ‑ объяснил он. ‑ Такие есть у всех предприятий, выходящих на каналы. Летом лодки причаливают к тоннелям, и рабочие могут заносить припасы прямо в кладовые и склады.
— Очень аккуратно, ‑ сказала Даджа, впечатлившись. ‑ А прошлым месяцем двери в канал были открыты?
— Да, ‑ ответил Бэн, озадаченно хмурясь. ‑ Мы держим их открытыми всю зиму, иначе земля, замерзая, гнёт их или даже ломает. А что?