Нет!!!» Сармат рванулся, выворачиваясь из-под когтей. Существо уже не удерживало его. Оно вертелось волчком в облаке огня и захлёбывалось рёвом. Под багряным огненным покровом, на чернеющей и дымящейся чешуе мерцал прерывистый зелёный свет. С каждой долей секунды он становился ярче. Гедимин растянулся на земле, пряча лицо — оплавившийся щиток над глазами уже ни от чего не защищал. Рёв перешёл в визг — и замолк навсегда, волна жара дотянулась до руки сармата — и отхлынула. Далеко на западе драконы-разведчики метнулись к облакам — такую вспышку над Унквором заметил бы и слепой… Горячее свечение накрыло ладонь сармата. «Командир… Так поздно! Не помочь… Снова слишком поздно…» — грустный голос звенел в ушах. Гедимин повернулся на бок, проклял покалеченную руку, снова взорвавшуюся болью, и запустил пальцы здоровой в пульсирующий свет. «Усы» дозиметра выдвинулись сами и упёрлись туда же, прибор изумлённо пискнул.
— Хранитель, ты цел? — сармат провёл рукой по светящемуся сгустку, уже не удивляясь ничему. Раскалённое облако скользнуло по его броне, оставив оплавленный след. «Командир Гедимин! Живой!» — звон в ушах стал нестерпимо громким.
Что-то сверкнуло на прикладе сфалта, и все сияния на Ункворских Холмах померкли. Сармат вернул на место сдвинутые пластины на оружии, с трудом закинул его на плечо и огляделся. Труп огромного змея лежал неподвижно. Он ещё дымился, местами обнажились кости. Гедимин подобрал коготь и несколько неповреждённых чешуй, обошёл тело по кругу. У твари, оказывается, было восемь лап и четыре крыла, слишком коротких и узких для полёта… Сармат потрогал шипы на хребте змея, стряхнул с них пепел — и увидел выгравированные узоры и инкрустацию мелкими сверкающими камешками. Каждый шип был украшен по-своему, но все — весьма искусно. «Итак, оно было разумным…» — озадаченный сармат пожал плечами.
«Смогут ли знорки опознать его по шипам? Взять несколько образцов…» Он надрезал шею чудовища между позвонками, чтобы отделить шипы. Что-то холодное коснулось его руки. Узкая белая ладонь… На застывающем земляном стекле, у «светящейся» туши стоял знорк, смотрел сармату в глаза и улыбался.
— Знорк!.. — закричал было Гедимин, но оборвал свой крик и уткнулся взглядом в тушу. Безумному существу, полезшему сюда, осталось жить меньше Акена, и сармат совсем не хотел наблюдать за его мучительной смертью. Как оно вообще тут оказалось?!
— Великий воин, — прошептал знорк и погладил сармата по руке. — Кто бы ты ни был, кто бы ни помогал тебе — я, Аскея Ир'лирмаан, благодарю вас. Она обхватила двумя руками ладонь Гедимина и тихо всхлипнула.
— Знорка, здесь очень опасно, — с трудом проговорил он, поглощённый изумлением. — Беги!
— Лучи не сжигают мёртвых. Прощай, защитник живых, и да вознаградят тебя боги… — осыпающимся пеплом прошелестел голос, и полупрозрачный силуэт растаял, оставив след инея на чёрной броне.
Сармат покачал головой и потянул на себя шипы, выламывая несколько позвонков из шеи чудовища. Всё, что было на этих холмах, требовало подробнейшего изучения… и разъяснений от знорков, потому что Гедимин уже ничего не понимал. Расплавленная земля захрустела под торопливыми шагами. Четверо сарматов спустились с холма и остановились перед командиром.
— Явились, — тихо вздохнул он, глядя на их глаза, расширенные от изумления. — Где были?
— Кейденс, отзови корабль. Нужен подземный транспорт, — сказал Огден, пристально рассматривая плечо Гедимина и его броню, залитую кровью. — Командир, стой спокойно. Тебе нельзя двигаться. У тебя ещё есть целые кости? Он сжал бессильно висящую руку сармата чуть повыше локтя, пониже смятых пластин, и выдвинул из скафандра Гедимина несколько креплений. Через несколько мгновений рука, согнутая в локте, была накрепко привязана к броне. Изумлённый сармат не успел и слова сказать.
— Это сожжено излучением. Установите здесь купол! — он кивнул на обгоревший труп. Кейденс кивнул в ответ. Трое сарматов уже определяли границу опасной области и растягивали над ней мерцающую плёнку. Гедимин вздохнул с облегчением и перевёл взгляд на холм. Там уже ничего не светилось, только перетекала под ветром серая пыль.
Сармат нахмурился.
— Были на месте взрыва? — указал он здоровой рукой на холм, одновременно пытаясь замерить излучение, исходящее от вершины, но фон от обугленного змея очень мешал. — Что там? Следы взрывчатых веществ? Осколки распада? Почему не поставили купол?
— Были. Взяли пробы почвы, провели все замеры. Купол не нужен.
Ничего нет, слабый ЭСТ-фон, и больше ничего, — ответил Огден, разглядывая помятый скафандр командира. Гедимин сузил глаза.
— Остатки реактора видели? Их проверили?
— Остатки чего?! — изумился в свою очередь Кейденс.
— Там только пыль и мелкие известковые щепки, — сказал Огден. — Никаких опознаваемых остатков чего бы то ни было, не говоря уже о…
Гедимин, ты идти сможешь?
— Я в порядке, — угрюмо ответил Древний Сармат. — Если там ничего нет — что тогда там взорвалось?! Вы хоть что-нибудь нашли?
— Несколько безделушек зноркской работы, довольно прочных. Очистка им не нужна, можешь поглядеть на них. Да не шевели рукой! Я сам открою, — Огден протянул Гедимину плоский контейнер. В нём лежали смятые кольца, вплавленные в земляное стекло, и чёрные кристаллы — кажется, это был морион — на обрывках цепочек.
— Надо отдать эти вещи зноркам, и как можно быстрее, — Гедимин сомкнул на обломке стекла «усы» анализатора и убедился, что Огден измерил всё правильно. Ликвидатор убрал находки и покачал головой.
— У тебя размозжено плечо и переломаны рёбра, командир. Мы возвращаемся на станцию. Сейчас только и думать, что о зноркских цацках… Ну наконец-то! С тихим бульканьем квадрат земли перед сарматами замерцал. Гедимин уже слышал испуганный вопль хранителя «Идис» и быструю взволнованную речь бывшего хранителя «Скорпиона». Тот снова высунулся из реактора и так тараторил, что сармат ни слова не мог разобрать. «Идис» возмущённо взвыла, сармат покачал головой.
— Не трогали бы вы оба сирену, и так в ушах звон, — еле слышно попросил он. Настала тишина. Подземный транспорт Исгельта Марци нёс пятерых ликвидаторов сквозь толщу земли.
— Собрать эту руку — или проще новую вырастить? — пробормотал Огден. — Да, проще вырастить новую… …Гедимин в задумчивости прошёлся от стены к стене, потом обратно. Попробовал левой рукой снять с плеча сфалт, понял, что вешать его надо иначе, а как теперь стрелять — вообще непонятно.
Понажимал кнопки на неподвижной правой руке, открыл экран передатчика, попытался создать защитное поле. Все приборы пережили и взрыв на холмах, и пребывание в пасти змея. Непрочных вещей сарматы не делали. «Командир Гедимин?» — тут же напомнила о себе «Идис». «Рука болит?
Чем помочь?»
— Ничего не надо, хранитель. Присмотри за альнкитами, от меня сейчас проку мало, — вздохнул сармат. Из-за двери выглянул Кейденс. Он, как и все на этой станции, был смущён и подавлен.
— У меня ещё есть ведро жжёнки. Принести?
— Ни к чему, Кейденс. Возвращайся к работе, я тебе мешать не буду, — снова вздохнул Гедимин.
— Отдыхай, командир. Со станцией ничего не случится за полтора месяца, — усмехнулся тот. — Ничего срочного нет, всё идёт своим чередом. Седьмой как запустили перед праздником, так и работает… Он покачал головой и скрылся. Гедимин прислонился к стене, угрюмо рассматривая неподвижную руку. «До чего же не вовремя…» — думал он. Створки двери снова скользнули в стороны. На пороге стоял сармат в лёгком скафандре цвета меди, знак «U» темнел на его шлеме. Он вскинул руку с растопыренными пальцами над головой.
— Уран и торий! Командир «Идис»? Рад снова увидеть тебя, Гедимин Кет. Как же ты так?..
— Такая вот ерунда, — склонил голову сармат. — Восточный Предел богат неожиданностями… Очень рад тебе, Деркин. Как добрался?
— С мусоровозом и семнадцатью попутчиками, — хмыкнул Деркин, сжимая руку Гедимина. Кожа гостя ещё не утратила красноватый цвет, местами топорщились несброшенные чешуи.
— Решил перебраться к тебе, говорят, тут любопытные дела творятся.
Многим интересно… вот только с транспортом — беда, — посетовал бывший кислотник.
— Восемнадцать сарматов прилетели? — Гедимин оживился. — Все с «Налвэна»?
— «Налвэн», «Ольторн»… По дороге сели двое с «Асгала», последнего подобрали на «Руте», — махнул рукой Деркин. — Хиу сказал, что ты болен. Мы не хотели беспокоить тебя сейчас. Но ты о нас не забывай, мы тут устроились…
— Хиу лучше бы вам скафандры выдал, — нахмурился Древний Сармат и пошёл к двери. — Схожу проверю, как вы устроились. И ещё… Их взгляды встретились. Деркин утвердительно кивнул.
— Схрон очищен и обрушен. Больше опасности нет. Мы успели вовремя… …Все строения знорков, возведённые после Применения, смущали Гедимина своей ненадёжностью. Он никогда не был уверен, что не провалится сквозь пол и не проломит случайно стену. Замок Астанена исключением не был — но в нём, по крайней мере, были коридоры и залы, в которых сармат мог встать в полный рост. И двери, куда он проходил не боком. Но даже в этом соразмерном здании не нашлось ни одного прочного кресла. Гедимин устроился на полу, на сложенных стопкой циновках и постеленном поверх мягком ковре. Сфалт — вместе с хранителем, забившимся в реактор — по-прежнему висел у него за спиной. Сармат прикрепил его самым «мирным» образом, и охрана, кажется, прониклась — пропустила с оружием. Впрочем, с оружием тут ходили все… Астанен, правитель Реки, взял в руки ёмкость с трофеями, почти очищенными от земляного стекла, и склонился над ней. Ондис, его наместник на берегах Бельги, заглянул в контейнер и пожал плечами.
Его куда больше занимала «собранная по осколкам» рука Гедимина. Он разглядывал и осторожно ощупывал плечо, закованное в тонкий прозрачный фрил. Сармат сам снял пластины брони, чтобы Ондис мог увидеть рану — в конце концов, знорки тоже могут проявлять научное любопытство.
— Это возмутительное нападение, — Астанен отложил контейнер и нахмурился. — Хорошо, что никто из вас не погиб. Я прошу прощения за то, что вы пострадали на чужой войне, и уверяю, что после нашей победы Нэйн заплатит и за твою рану, и за ужас хранителя, и за препятствия вашей работе. Компенсация будет соразмерной. Гедимин покачал головой и сощурился, поспешно отведя взгляд, — плечо опять разболелось.