— Как ты?
Было слышно, что Финн спрашивает не из простой вежливости.
— Нормально, — бросила я: мне по-прежнему было противно, что они с Тавишем подрались из-за меня.
— На вид не очень-то нормально, Джен.
Я бросила взгляд вниз, на мешковатую футболку; Джозеф предлагал мне свои трусы, но я из них выпала, а фетишистские наряды в зеркальных шкафах меня не соблазнили. Чары чистоты и порядка на пороге дома Тавиша высушили мне футболку и отряхнули с нее песок, но элегантнее она от этого не стала. Я вздохнула. Да, выгляжу я не слишком хорошо, но чего, собственно, Финн от меня ожидал после таких передряг?! Сначала взрыв, потом барахтанье в море — это никого не украсит!
Повернув голову, я посмотрела на Финна. Он прислонился к стене у мониторов, скрестив руки на груди. Рожки съежились и торчали всего на пару дюймов над курчавой белокурой шевелюрой, а Очарование уже сгладило его заостренные звериные черты — лицо стало обычным, точеным и красивым. Недавняя драка не оставила на нем ни следа: черные слаксы, черная рубашка в тонкую ярко-голубую полоску и — я проверила! — начищенные черные полуботинки выглядели так, словно он только что достал их из шкафа, — вероятно, так оно и было: он же умел колдовать.
Я пожала плечами.
— Не все, знаешь ли, умеют когда угодно вызывать себе наряды при помощи чар.
— Я имею в виду не одежду, Джен. — Финн шагнул ко мне, присел на корточки у подлокотника кресла. — Я имею в виду вот это. — Он легонько коснулся розовой проплешины ожога у меня на предплечье. Внутри меня зародился трепет — и браслеты не сразу вспыхнули и поглотили его. — Ты же могла погибнуть. — Мшисто-зеленые глаза потемнели от тревоги.
— Через несколько дней буду как новенькая, — отмахнулась я, по-прежнему в ярости, что он не позаботился узнать, как у меня дела, до того, как начал бросаться оглушающими чарами.
— Дьяволовы рога, Джен! — воскликнул Финн, теряя терпение. — Как ты думаешь, что я тут делаю? Тебя не было с утра вторника, я волновался!
— А теперь я нашлась. — Я испытующе уставилась на него. — Ты явился мне помогать или на то есть какие-то другие причины?
Между бровей у него залегла недоуменная морщинка.
— Конечно, помогать, а зачем еще?
— Может быть, ты собираешься выдать меня инспектору Хелен Крейн, своей бывшей женушке-ведьмочке, и она придет и арестует меня? — произнесла я, даже не стараясь сделать вид, будто это я так шучу.
— Джен, Хелен работает в полиции. — Финн поднялся на ноги, лицо его стало непроницаемым. — Она обязана руководствоваться уликами.
— Как же, как же!
Меня скрутило от злости. Естественно, он на ее стороне, даже если она видит улики глазами, подернутыми зеленым туманом ревности. Я отвернулась к мониторам, нажала «ввод» и запустила запись. Та я, которая была на мониторе, еще не зашла в пекарню — она раздраженно уперлась руками в бока и огляделась вокруг.
— Все равно ей незачем меня арестовывать, — сказала я, помолчав. — У меня есть алиби — кое-кто может доказать, что я не была с Томасом, когда его убили.
— Кто?
На экране появилось отражение Финна. Я едва не подпрыгнула: его заслонило другое отражение — Козетта! Я рывком развернула кресло, чтобы посмотреть назад, и уткнулась коленками в ноги Финну — он-то стоял совсем близко, а вот Козетты, конечно, нигде не было. Вот зараза — мало того что меня преследуют призраки, так еще и воображение разыгралось!
— Кто подтвердит твое алиби? — снова спросил Финн.
Я хмуро глянула на него снизу вверх, потом открыла было рот, чтобы сказать «Малик», и тут меня огорошила пренеприятная мысль. Мало того что Малик в данный момент валяется в коме, но упоминание вампира для Ведьминского совета — все равно что красная тряпка для быка. Поди-ка выбери меньшее из двух зол. Проклятье.
— Кровосос, да? — В голосе Финна появились резкие ноты обвинения. — О боги, Джен, ну зачем…
Я вздохнула:
— Финн, я была не с ним, он преследовал меня. Зато теперь он может отчитаться о каждом моем шаге с той секунды, как я вышла из дому.
Финн запустил пятерню в волосы, на лбу собрались тревожные морщины.
— То есть, когда того человека убили, этот вампир не общался с тобой лично?
— Нет, — отозвалась я и снова повернулась к экранам. — Я вышла пробежаться.
На мониторе из цветочной лавки как раз показался парнишка, а я пробралась между ведер с цветами, чтобы поговорить с ним.
— Беда в том, Джен, — медленно начал Финн, — что, даже если бы ты действительно была с этим вампиром, я не уверен, что в нынешних обстоятельствах это послужило бы тебе алиби. В газетах была большая шумиха, и в обществе пробудились всевозможные предрассудки против волшебного народа. — Он помолчал. — Я обратился к одному юристу, даже он не выражает особых надежд. Он сказал, что раз ты из волшебного народа, он был бы рад, если бы ты оказалась в запертой комнате в компании дюжины гоблинов, которые подтвердили бы, что ты в тот момент не колдовала. Он думает, что дело за малым: стоит лишь обвинить тебя в том, что ты предположительно способна убивать подобным способом, физически не присутствуя на месте преступления… — Он умолк окончательно.
На записи я стянула флиску и окунула ее в ведро, а затем юркнула за дверь пекарни — прямиком в мышеловку.
— Получается, если не объявится настоящий убийца, я уже арестована, осуждена и казнена, — закончила я за Финна. — Что ж, твоя бывшая потрудилась на славу, — добавила я с горечью.
— Было бы лучше, Джен, если бы ты не исчезала! — в гневе парировал он.
— Финн! — рявкнула я в ответ. — У Хелен на меня зуб — и все из-за тебя! Может, ты и думаешь, будто ваши отношения остались в прошлом, но она так не считает, а расхлебывать эту кашу, густо замешанную на мести, придется мне! — Я стиснула кулаки — руки под резиновыми перчатками были мокрые от пота. — Разбирайся с ней сам!
Финн развернул мое кресло обратно, лицом к себе, и наклонился надо мной — глаза так и сверкали от возмущения.
— Джен, наши с Хелен отношения действительно в прошлом, но… все сложно. Я не понимал, что это может иметь такие последствия для тебя. — Он наклонил голову. — Простит ли меня прекрасная дама?..
Я вытаращилась на него, не веря своим ушам.
— Не знаю, что за идиотскую игру ты затеял со своей «прекрасной дамой», но лучше даже не начинай! — Я повернулась обратно к экранам. — Кстати, имей в виду: «все сложно» — это не оправдание, а стиль жизни.
Экран прямо передо мной смотрел вниз на пустую улицу за дымкой дождя. Стопка картонных коробок рядом с цветочной лавкой понемногу кренилась набок, превращаясь в шаткую Пизанскую башню. Дверь в пекарню оставалась открытой. За витриной висела белая пелена. Слушая, как тихонько дышит у меня за спиной Финн, я всматривалась в пустую улицу: вот бы там появился кто-нибудь, кто бы все уладил — и с убийством, и с Финном, и с кровососами, и со всем остальным, что грозит погубить мою жизнь, вот бы в моей жизни все перестало наконец быть так сложно, прах побери. Я чуть не расхохоталась. Нечего и мечтать — ничего такого не будет! На самом деле моя жизнь отродясь не бывала простой.
— Тебя никто не найдет… — проговорил Финн. Я услышала в его голосе вопрос, но решила не отвечать. Кресло дернулось — Финн схватил его за спинку. — Хелен даже попросила ведьм из своего сейма наложить заклятие поиска. Результат был отрицательный.
Странно… Я задумчиво побарабанила пальцами по ручке кресла. На мониторе парнишка взял из накренившейся стопки две коробки и потащил их в лавку. Заклятие поиска, за которым стоят силы ведьминского сейма…
— Когда это было?
— Только вчера, поздно вечером. Хелен пришлось ждать ордера и одобрения сметы.
— Вчера вечером?
Я валялась без сознания, под врачебным наблюдением Джозефа, накачанная морфином. Все равно заклятие должно было меня найти — почему же не нашло?
— Джен, я наблюдал, как они колдовали, — продолжал Финн. — Когда тебя не смогли найти, я наконец понял, что ты наверняка в Промежутке. Заклятие не нашло бы тебя, только если бы ты была…
Конечно, Промежуток — нигде, его в этом мире нет. Буквально. Но я же не…
— Здесь, с Тавишем! — Финн едва не зарычал.
— Что? — скривилась я — его тон меня раздражал. — С чего ты взял, что я именно здесь, а?!
— Я позвонил этому стервецу и прямо спросил, знает ли он, где ты, — сухо сказал Финн. — Он дал честное слово, что не знает.
— Потому что действительно не знал. — Я потерла переносицу двумя пальцами — мигрень из-за «Дубль-В» собиралась вернуться. — Если он создал у тебя другое впечатление, то, скорее всего, пытался, как обычно, навешать тебе лапши на ро… — я осеклась: фавны по неизвестным причинам очень нервно относятся к своим рогам, — …пытался тебя обмануть. — Уж Финну-то известно, какой у Тавиша нрав, иначе он не вошел бы в его берлогу как к себе домой, пусть даже и оказалось, что они из-за меня по-глупому соперничают. Неужели они думали произвести на меня впечатление?! — Я сюда пришла незадолго до того, как ты объявился и закатил истерику непонятно почему! — Парнишка на экране выпятил губу, полюбовался на отражение своего серебряного пирсинга в витрине, потом обернулся и оглядел пустую улицу. — С какой радости ты тут бросался оглушающими чарами?
— В таком случае где ты была? — Моего вопроса Финн даже не услышал.
Я надулась — злость никуда не делась.
— У друзей.
— Джен, что происходит? — напирал Финн. — Почему ты исчезла, даже не позвонив?
Я фыркнула, не понимая, зачем он разыгрывает дурачка.
— Знаешь, трудно звонить, когда лежишь без сознания!
Финн развернул мое кресло:
— Как — без сознания?
— Без-соз-на-ни-я, — ехидно отчеканила я. — Так часто бывает, если взлетишь на воздух, — можно подумать, ты новостей не видел!
— Ты же не взлетела на воздух, Джен! — Он даже побледнел от недоумения. — Видели, как ты выбегала из пекарни до взрыва…
— Что?! — Я вцепилась ему в плечи. — Кто видел?!
— Он! — Финн ткнул пальцем в сторону экрана. — Мальчик из соседнего магазина. По его показаниям, ты вошла в пекарню, чтобы поговорить с погибшим, а потом почти сразу вышла, после чего произошел взрыв. На записи ничего подобного нет, но мальчик так настаивал, что Хелен сделала вывод, будто ты применила к нему какие-то чары, корректирующие память, или даже приворот…