– Не приставал? – спросил Милованов.
Увлеченный разговором с Татьяной, Севастьян и забыл о его присутствии. Следователь не должен был ехать с ним, но навязался, всю дорогу рядом сидел, и в магазин зашли вместе.
– А это кто? – едва глянув на него, спросила Чередникова.
– Майор юстиции Милованов, Следственный комитет.
Милованов смотрел на женщину строго и даже обиженно. Чередникова обошла его вниманием, и ему это явно не нравилось.
– А я смотрю, какой-то уж вы очень милованный, – усмехнулась она, с явным пренебрежением глянув на него.
– Вам нравятся грубые мужчины, мне нравятся милые нежные женщины, жаль, что мы не сходимся во вкусах, – тонко поддел ее Милованов.
– А я не милая?! – обиженно вскинулась Чередникова.
И чуть ли не требовательно глянула на Севастьяна, призывая его принять меры. Мол, его женщину обижают, а он даже не пытается унять грубияна.
– Кхм! – Милованов сурово свел брови к переносице. Он требовал уважения к закону и выглядел при этом достаточно убедительно, чтобы Чередникову проняло.
Она и сама нахмурила брови, пальцами провела по лацканам халата, слегка уменьшив ширину декольте. И еще она напрягла мышцы рук, как будто собиралась оправить бюст движением снизу вверх, но не решилась.
– А почему Харитонов должен был ко мне приставать? – не спокойно, но без вызова спросила она.
– Женщина вы интересная, – подсластил Милованов.
– Ну-у… – зарделась Чередникова.
– А Харитонов был осужден за изнасилование.
– Ну нет, меня он не насиловал!.. Но смотрел… Как смотрел! – В этот раз Чередникова все-таки поправила груз, томящийся в тесных чашках бюстгальтера.
– Вчера вы его видели?
– Вчера видела, спрашивал, кто машину починить может.
– Машина сломалась?
– Да с генератором что-то, я его к Мишке Чекалову отправила. Если контакты там спиртом протереть, в этом он мастер! Но и обмотку может поменять… наверное…
– И как нам этого Чекалова найти? – Милованов смотрел на Татьяну так, как будто не хотел с ней расставаться.
Да и Севастьян не хотел менять разговор с ней на общение с каким-то Мишкой, но пришлось.
Чекалов жил недалеко от магазина, Милованов решил оставить «уазик», чтобы не напугать его хоть и выключенными, но мигалками на крыше машины. Водителя оставил в автомобиле, а вооруженному патрульному из экипажа велел идти следом, но держаться на расстоянии.
Мишка Чекалов жил в деревянном доме с подгнившими нижними венцами. Хозяина дома не видно, зато во дворе, рядом с древним, еще первых выпусков «Чероки» стояла знакомая «четверка». Огород выходил к берегу реки и заканчивался бревенчатой банькой, к которой через огород вела дорожка из гнилых досок.
Дверь в баню открыта, дым из трубы к небу не поднимался, но внутри теплилась жизнь. В предбаннике двое, на столе бутылка водки, закуска, сало с прожилками аппетитно нарезано, хлеб ломтями, лук. У Севастьяна невольно потекли слюнки. И в баньку до ломоты вдруг захотелось, и за столом посидеть, особенно выпить. Сильно захотелось выпить, впрочем, ему не привыкать к таким позывам.
И у Харитонова лицо красное, и у его собутыльника. Оба в чистом исподнем, напаренные и пьяные. Вид солидный – не где-то под кустом надрались, а в баньке, на законных, можно сказать, основаниях.
– Гражданин Харитонов! – Милованов скосил взгляд на Севастьяна.
А готов ли он отреагировать на опасное изменение обстановки, вдруг Харитонов набросится на них с топором?
– Чего надо?
Харитонов поднялся во весь рост, едва не касаясь головой потолка. Ни топора в руках, ни ножа, ни тем более обреза.
– Что за дела? – вместе с ним поднялся и его собутыльник.
Но ничего кроме снисходительной усмешки Чекалов не вызвал. Среднего роста, охват в плечах маленький, в заднице большой, шея тонкая, голова крупная. Лицо круглое, глаза большие, глупые, на лбу глубокая морщина, а волосы как у младенца – редкие, жидкие, белесые. Только пахло от них не материнским молоком, а водкой и крепким табаком. А могло пахнуть и сдобной выпечкой, поскольку лицом Чекалов похож был на колобка с ушами.
– Сиди!
Харитонов легонько хлопнул Мишку по плечу, тот икнул и сел на место.
– А где Ольга? – спросил Севастьян, наблюдая за уголовником.
Никаких внутренних метаний, ни малейшего побуждения бежать, агрессия угадывалась, но с появлением автоматчика желание подраться поутихло.
– Ольга у матери, я отпустил ее, а что? – Харитонов непонимающе смотрел на Крюкова.
– А че вам надо? – Чекалов снова поднялся.
Севастьян поймал себя на желании протянуть руку, чтобы схватить его за голову. И удержать колобка, который мог скатиться с его плеч.
– Ваши документы, гражданин? – спросил Милованов.
– Какие еще документы? Вы кто?..
Чекалов наконец-то заметил автомат на плече патрульного. Рука метнулась к ножу, воткнутому в шмат сала, но замерла на полпути. Даже пьяным умом колобок понял, что эта вольность может дорого ему обойтись. И опустил руки.
– Ваши документы! – повторил Милованов.
Посмотрел на Севастьяна и кивком указал на Чекалова, требуя взять его под свою опеку.
Милованов остался с Харитоновым, а Крюков сопроводил его дружка в дом. Чекалов представил паспорт, Севастьян велел ему сесть на диван, на котором почему-то валялись грязные валенки и воздушный фильтр автомобиля.
– Давай по порядку! Когда к тебе подъехал Харитонов?
– Да не подъехал, я его на прицепе притащил!
– А женщина с ним была?
– Да, была, Егорыч в город ехал, она с ним отправилась.
– А Харитонов?
– Леня остался машину смотреть…
– Все время с тобой был? – спросил Крюков.
– Да нет, за водкой сходил и домой ушел.
– На озеро?
– Ну да.
– А вернулся когда?
– Сегодня утром.
– А Егорыч когда вернулся?
– Так он вчера и возвращался в город. Он сюда на лето приезжает, весной только на выходные, вчера подъехал, так ему позвонили, он давай назад. Я смотрю, едет, я тормознул, подвези, говорю, девчонку, ну, он давай!
– А Егорыч мог ее убить?
– Кого убить? Ольгу? Зачем?
– Изнасиловать и убить. По дороге. Знаешь, как это бывает.
– Не знаю, не пробовал… А убить… Да нет, Егорыч не мог… А вы зачем спрашиваете? – спохватился наконец Чекалов.
Городской адрес Егорыча Севастьян узнать не смог, но все же к Милованову вернулся не с пустыми руками. Харитонов в прежней позе сидел за столом, но уже совсем в ином настроении. Он зло глянул на подошедшего Крюкова.
– Ну ты и козел! – выпалил он, резко поднимаясь. И пальцы к груди поднес, будто собирался рвануть на себе тельняшку.
– Не понял! – Крюков удивленно сощурился.
– Что я тебе сделал? Зачем ты моих баб мочишь?
– А ты не мог?.. Где ты находился сегодня ночью? – резко спросил Севастьян. – Только не говори, что здесь! Чекалов сказал, что ты к себе на озеро ушел, так?
– Ну так на озеро!
– А кто там тебя видел?
– Меня здесь не видели! Как я в Старозаводск ехал!
– Это вы правильно понимаете, гражданин Харитонов, алиби у вас нет!
– И вам придется проехаться с нами! – с чувством исполненного долга подхватил Милованов. – Гражданин Харитонов!
– Вы с дуба рухнули? Не убивал я Ольгу!
– И не насиловали, нет? На том самом пустыре, где и убили!
– Да не я это!
Харитонов перевернул стол, нагнулся, проныривая в низкий дверной проем. Патрульный предупредительно передернул затвор, но беглеца остановил Крюков. Подставил подножку, сбил на землю, сержант помог завести руки за спину.
– Уроды! Падлы! – зарычал, пытаясь вырваться, Харитонов.
Сержант связался по рации с водителем, тот подъехал, но почему-то не один, вместе с ним из машины вышла Татьяна Чередникова. Плащ на ней недорогой, сапоги вряд ли из натуральной кожи, но смотрелась женщина очень даже неплохо. Можно даже сказать, возбуждающе хорошо.
Смотрела она на Крюкова, но обратилась к Милованову, заигрывающе-кокетливо глядя на него, попросила подбросить ее до города. Автобус – явление здесь редкое, машин сегодня не будет, а ей срочно нужно в Старозаводск.
– Ты че, дура? – озлобленно глянув на нее, спросил Харитонов. – Они ж тебя изнасилуют и убьют!.. Особенно этот! – Он кивком указал на Крюкова, но тот и бровью не повел.
– А где Егорыч в Старозоводске живет, не знаете? – спросил Севастьян.
– Егорыч?.. Алексей Егорович? Прянишников? Ну, знаю! – кивнула Чередникова.
– Тогда в тесноте, да не в обиде…
Харитонова загрузили в «собачатник», автоматчику Милованов велел сесть рядом с водителем, а сам занял место сзади. Одним боком Чередникова прижалась к нему, другим к Севастьяну. Харитонов гнусно засмеялся, глянув на них через окошко.
– Они тебя вдвоем изнасилуют!
– Сказал профессиональный насильник, – усмехнулся Севастьян.
– Почему профессиональный? – спросила Татьяна.
– Потому что срок за изнасилование отбывал. И с Ольгой знакомство через изнасилование начал.
– Ну и козел же ты, начальник!
– Леня, не плюйся! – прижмурив глаза, попросила женщина.
Сержант не стал ничего говорить, переглянулся с водителем, вместе с ним вышел из машины, открыл заднюю дверь. На всякий случай Севастьян присоединился к ним, но подстраховывать не пришлось. Хватило всего лишь одного удара по коленке, чтобы Харитонов заткнулся.
– Татьяна Ильинична, если не секрет, что у вас за срочность в городе? – со всей присущей ему вежливостью спросил Милованов.
– Ну как же, вы же Егорыча ищете, я вам покажу!
– А почему мы его ищем?
– Не знаю…
– А почему мы Харитонова увозим?
– Ну так Ольгу же убили. – Чередникова кивком указала на водителя, который, очевидно, ее просветил.
– А Егорыч ее подвозил? – спросил Севастьян.
– Да вроде.
– А он мог убить Ольгу?
Татьяна крепко задумалась, значит, не доверяла она Егорычу.
– Ну, так он мужчина положительный, не курит, почти не пьет… Но женское внимание любит!