В свою комнату Максим вернулся только под утро.
Глава 9. Эта кухня не для танцев
Меняла квартиры, но все еще дома.
Новая жизнь, новый взгляд, новый номер,
Все по-другому.
Пластырь на сердце, мне больше не больно.
Старые люди как на рану солью.
Часы показывали половину второго ночи, Генри и Майк должны были скоро завершить ежедневный ночной обход территории и появиться на пороге кухни, а вслед за ними и другие стаффы, ненадолго разошедшиеся по блокам детей, чтобы проверить, не шумит ли кто в комнатах, и разогнать несколько слишком громких парочек или компаний.
Ночь со среды на четверг не отличалась бы в своей непримечательности от десятков других таких же, но Луле вновь в голову ударила какая-то дурь, и она решила закатить небольшую вечеринку, но не очень шумную, чтобы не перебудить учащихся в соседних блоках. Просто потому что могла, просто потому что душа требовала праздника. Она часто этим промышляла, так что Марго уже знала, что «не очень шумная» – это точно не про Лулу.
– Little party never kill nobody, – негромко напевая, Лула подошла к холодильнику и взяла пару бутылок темного, почти черного, пива и обратилась к полулежащей на диване коллеге: – Будешь?
– Нет. – Марго смахнула с черной, наконец-то не форменной футболки осевшую во время готовки муку. Она понимала, что ее пирог с грибами явно проигрывает пяти коробкам с пиццей, лежащим на столе, но не смогла сдержать свой внезапный порыв.
– Как знаешь, – ирландка пожала плечами и вернула одну из бутылок, – мне больше достанется. Лучше я сдохну от цирроза, чем буду несчастной, – хихикая, добавила она, опускаясь в кресло.
– Из нас двоих точно я русская? – повернула голову в сторону знакомой Марго. – И вообще, ты же врач, тебе не положено столько пить!
– Я акушерка и никому ничего не должна. Каждый день рождаются люди, а мне полагается это отметить. – Она отпила прямо из горла, отчего Марго поморщилась – терпеть не могла, когда так делали, почему бы не взять стакан?
– Не думаю, что это входит в твои профессиональные обязанности. А если бы ты патологоанатомом была, пила бы в два раза больше?
– Кто знает… ты выглядишь такой knackered, почему?
Марго вопросительно вскинула брови.
– Ой, прости, я имею в виду, ты такая вымотанная, прям убитая.
– А-а-а-а, – задумчиво протянула Марго, добавляя «knackered» в свою копилку сленговых ирландских словечек, которыми время от времени разбрасывалась Даффи, – устала, помогала ребятам устроить сюрприз подруге и пряталась с одним из них за мусорными баками в самую жару. Ждали сигнал, что в комнате никого нет и можно пойти ее украшать. Потом помогала надувать и клеить шарики.
– Не думаю, что это входит в твои профессиональные обязанности, – передразнила коллегу Лула. – Наше дело смотреть, чтоб дети не разбежались, как тараканы, и не наделали новых детей после отбоя, – хмыкнула она и снова отпила пива.
– Знаю, но мне было весело, хоть какой-то шаг в сторону от расписания. Не всегда же нам сбегать в паб, чтобы потом возвращаться scuttered, – посмеялась Марго, которая действительно вернулась после субботнего похождения мертвецки пьяной. Она посмотрела на свой живот. Через свободную футболку не было видно новой складки жира, но девушка знала – она там есть, и Генри точно не оставит ее без внимания. Порой она даже завидовала Луле, которая считала, что хорошего человека должно быть много, не замечала свои лишние килограммы и с помощью своей харизмы прятала их от мужской половины населения. – Кажется, я поправилась тут на нашей диете из спагетти, картошки и пива.
– Не вижу проблем.
– Может, начать бегать по утрам?
– Только давай без меня.
– Как скажешь, тогда присоединюсь к Гранту и буду раздражать его своей одышкой.
В какой-то момент они с Генри стали теми, кто играет идеальную счастливую парочку на публике, но начинает собачиться, стоит камерам выключиться, а людям отвернуться. Марго устала от вечных ссор и не хотела прощать своему парню очередные выходку и приступ ревности, но он в который раз оказывался убедительнее ее желания расстаться. Сегодня утром Генри пришел к ней с большой коробкой в руках, внутри лежала сумка, на которую она еще пару недель назад положила глаз в магазине Louis Vuitton, куда они заходили с Грантом, чтобы тот мог взять себе новые солнцезащитные очки (старые он забыл где-то на одной из экскурсий). Запомнил все-таки, значит, не такой уж и эгоистичный засранец. Марго не хотела продаваться, но в очередной раз сделала это и закрыла глаза на очередной красный флажок, просто потому, что так было всем проще. Да ей даже не нужна была эта сумка!
На самом деле подработка в этой школе нужна была только Марго. Как она уже давно поняла, Генри приехал сюда развлекаться и тратить деньги родителей, чем в принципе мог спокойно заниматься и в своем родном Лондоне, но ради разнообразия сменил обстановку. Родители Марго, по меркам их небольшого города, всегда были очень обеспеченными, однако даже они не смогли потянуть проживание и учебу старшей дочери за границей. Как она ни старалась, грант на обучение получить не вышло, но, по закону какого-то вселенского баланса, в ее жизни появился другой «грант» – Генри Грант. Они вместе учились, быстро сблизились (Марго без памяти влюбилась в него, как самая последняя дурочка), начали встречаться и вскоре съехались. Переступив порог его квартиры, она наконец-то смогла выдохнуть: теперь родителям придется платить только за учебу, остальные же расходы возьмет на себя Генри. С этого момента началась красивая беззаботная жизнь в золотой клетке, красиво замаскированной под небольшую квартирку в пяти минутах от их университета. Но Марго никогда не оставляла свои вечные поиски подработок – сильная и независимая натура, ставшая заложницей обстоятельств, бунтовала и требовала иметь какие-то свои сбережения, чтобы, в случае чего, можно было без проблем выпорхнуть.
Счастье длилось недолго, потому что очень скоро мерзкий характер Гранта дал о себе знать. Мелкие бытовые стычки по любому поводу становились все чаще, перерастали сначала в громкие ссоры, а потом в скандалы с разбитой не на счастье посудой и руганью на русском языке, а сцены ревности и демонстративные обиды стали чем-то обыденным. Но Марго не спешила уходить – то ли и правда очень любила Гранта, то ли слишком привыкла к финансовому комфорту и отсутствию мыслей, как же свести концы с концами одной, в чужой стране. Не хотела вновь напрягать родителей или с позором возвращаться в Россию, так и не закончив обучение. В конце концов, ее никто не бил, и никто ей не изменял (в этом она была уверена), а с остальным можно было смириться, тем более оставался последний год обучения. Душу грели наивные мысли о перспективах нормальной работы и о том, что дальше обязательно полегче будет. А если даже бил и изменял, то хватило бы ей духу уйти? Или бы снова простила, просто цена стала бы выше? Не сумка и дорогие платья с красивыми названиями брендов на бирках, а золото, бриллианты и прочие роскошные мерзости? Что она еще готова вытерпеть, лишь бы позорно, поджав хвост, как облезшая лисица, не возвращаться на Родину? Марго не хотела знать ответы на эти вопросы, чтобы лишний раз с болью не осознавать, в кого она превратилась на пути к своей благой и прекрасной цели закончить юридический и вершить правосудие над маньяками, насильниками и домашними тиранами.
«Кем же ты стала, Маргарита?..» – корила она себя, лежа на диване и смотря на плакат, который еще в начале июня нарисовала и приклеила на стену рядом с холодильником Лула.
Гласила веселая красная надпись на нем. Снова красный. Очередной сигнал, который проще пропустить, притворившись кем-то, кто не может различить цвета и думает, что перед ним сейчас слишком насыщенный зеленый.
Комната потихонечку наполнялась людьми, и вскоре их голоса смогли заглушить мысли в голове Марго. Краем глаза она заметила Генри, проскользнувшего к настежь распахнутому окну, на котором кто-то уже давно сломал ограничители, когда-то не дававшие его нормально открыть.
– Сегодня без происшествий? – Она забрала у Гранта пачку с сигаретами и прикурила одну, прикрывая ладонью огонечек зажигалки от ветра.
– Да, ничего интересного. Даже ни одна лиса не прибежала сегодня на территорию, мне кажется, ты все придумала. – Он приобнял Марго за талию и притянул к себе. Не стал рассказывать, что видел парочку около одного из блоков. Девочка с красными волосами и ее друг скрылись в корпусе до того, как они с Майком к ним подошли достаточно близко, чтобы разогнать по комнатам. Он не пошел за ними, решив, что кто-то другой, кому в эту ночь достался обход по этажам, потом разгонит эту парочку.
– Но я правда видела одну, – бесцветным голосом возразила она, стряхивая пепел сигареты в открытое окно. – С завтрашнего дня я буду бегать с тобой.
– Если тебе нужны физические нагрузки, могу предложить тебе более приятную альтернативу. – Он уткнулся носом ей в шею.
– Ладно, останусь сегодня на ночь у тебя, но с утра мы все равно пойдем бегать! – Марго высунулась из окна и почувствовала, как сжалась рука на талии, видимо, Грант испугался, что она сможет случайно выпасть. Она потушила окурок о стену дома и бросила его с высоты четвертого этажа на землю. Отчего-то мучительно захотелось выпорхнуть вслед за ним, пролететь несколько метров и шлепнуться телом об уже остывший асфальт, а головой приложиться о бордюр. Желательно очень неудачно, чтобы наверняка. Чтобы потом еще долго вздыхали. Как же так, такая молодая, да и четвертый этаж, как же не повезло, бедный молодой человек, который не смог удержать, бедная семья, которая отпустила одну в другую страну. Но рука на талии сжалась сильнее. Генри не пускал. Кто бы сомневался…