Что все печали и терзания Иры из-за Саши, Макс понял давно и без всяких расспросов и подбора ассоциаций по рисункам. Но пазл начал складываться в стройную картинку только сейчас. Однако Черный даже не догадывался, что часть кусочков, так идеально вставших на места, была из другой мозаики.
А картинка теперь складывалась такая: Саша не просто воспользовался (а может, и не раз) Ирой, но и обманом заполучил несколько ее интимных фото и начал ее ими шантажировать. Отсюда и эпизод около магазина. Ира не поддалась, либо же сказала что-то не то, и фотографии разлетелись по всей школе, отчего последние деньки в Эмеральде стали незабываемыми не только для Вишневской, но и для ее друзей.
Мотивы и причины поступков Саши Макса совершенно не волновали. Последствия и состояние Иры требовали куда больше внимания. Теперь каждый, кто косо посмотрит в сторону Ириши или скажет что-то не то в ее адрес, будет иметь дело с Черным.
До столовой шли молча. Завтрак прошел в неловкой тишине, прерываемой стуком столовых приборов о посуду и фоновым шумом перешептываний за соседними столиками. По кабинетам разошлись также молча.
Войдя в учебную комнату, Ира начала глазами искать Диану, но так и не нашла ее. В воскресенье Аверина проспала завтрак и чуть не опоздала на экскурсию, из-за чего стала одной из тех, кто не получил те фото. А из-за того, что практически ни с кем не общалась и так и не смогла найти себе в Эмеральде друзей, кроме Иры, Насти и Макса, не могла фотки получить из других источников. Так что для Иры Диана была человеком, рядом с которым она могла спокойно находиться и не переживать, что начнутся неприятные расспросы и разговоры.
Когда опоздавшая Аверина появилась на пороге классной комнаты, Вишневская просияла.
– Снова проспала? – шепотом спросила Ира, когда Диана села рядом.
– Агась, сумасшедшие откаты после бессонных ночей за домашками пошли. Я то будильники не слышу, то с вечера не то время ставлю. У меня ж двенадцатичасовой формат на телефоне стоит, и я начала последнее время часто путать AM и PM. Сегодня вот чудом встала. Если бы не мой переполненный мочевой пузырь, до сих пор бы дрыхла. – Аверина пододвинула распечатку с заданиями на середину парты.
– Не думала, что когда-нибудь это скажу… но ты не думала, что тебе нужно меньше думать об учебе?
– В последние дни постоянно об этом думаю, но моя репетша так не считает. Если я после всех этих издевательств с домашкой и заполнением таблиц на десятки страниц не сдам химию и биошу на сотки, то я ее засужу и попрошу вернуть мне деньги. Мне уже кажется, что проще и дешевле забить, сдать экзамены хорошо, а не отлично, и поступить на платку.
Ира хваталась за этот негромкий разговор одновременно обо всем и ни о чем, как за тоненькую ниточку, которая может привести в волшебную страну, где нет места мерзости и грязи, только теплу, свету и глупым шуткам.
После ланча ребят собрали на площадке перед столовой, чтобы отвезти на шопинг (как будто у кого-то еще остались деньги) в торговый центр «Дандрум», который Настя из-за созвучности названий тут же окрестила Дурдомом.
Автобус затормозил перед невзрачным серо-бежевым зданием, и Ире тут же захотелось оторвать руки неумелому архитектору, спроектировавшему его. Стекло, бетон и бежевый камень по задумке должны были прекрасно сочетаться, равно как и перетекающие друг в друга цилиндрические и кубические формы, но… только в чьих-то мечтах. На деле же получился мем из разряда «ожидание и реальность». Если бы их не привезли сюда в добровольно-принудительном порядке, то Ира бы ни за что не зашла в стены этого Дурдома.
В торговом центре Ира задавала маршрут, хотя на деле хаотично ходила по этажам, избегая магазинов с нижним бельем. Черный точно не вынес бы повторения экзекуции, да и ей самой после разговора с Сашей было не до смеха. Диана шла рядом с Ирой и возмущалась. Как она ни старалась остаться в своей комнате наедине с Менделеевым и домашкой от репета, у нее ничего не вышло. Макс с Настей, погруженные в свои мысли, плелись чуть позади.
Каждый в их компании, кроме Дианы, чувствовал вину и перебирал в мыслях словах, которые так и не смог озвучить, чтобы хоть как-то облегчить свои терзания, потому что понимал – как прежде уже никогда не будет.
Настя грызла себя, что именно ее неосторожный поступок, подобно взмаху крыльев бабочки, послужил началом настоящего урагана.
Максим перебирал в голове варианты, в которых мог заметить красные флажки со стороны Саши и защитить подругу.
Ира же испытывала иррациональное чувство, которое навешивает общество на каждую жертву насилия. Оно, как яд, проникло через ранки в коже, чтобы разлиться по всему телу и отзываться болью при каждой неосторожной мысли или движении.
Но кому точно не мешали жить муки совести, так это Саше и Генри. Первый искренне считал, что Ира этого заслужила за причиненные ему обиды, и смаковал мысли о своей мести, что приятным теплом волнами разливались по каждой клеточке его тела. Второй же свято верил, что наибольшее его прегрешение – измены своей невесте. Но даже это не заботило его. Во-первых, он заслужил небольшой отрыв, прежде чем остепениться. Во-вторых, что Марго не знает, ей не повредит, а девочка очень хорошо держала язык за зубами.
Пока Ира петляла среди магазинов, спиной чувствовала взгляд друзей, полный жалости, и ощущала флер незаданных вопросов, которые вертелись у них на языке. Ей казалось, что каждый в этом торговом центре знает, что с ней случилось, и готов тыкнуть пальцем и посмеяться, поэтому старалась обходить скопления людей. Она понимала, что ее состояние граничит с паранойей, но мало что могла изменить. Невозможно просто сказать мозгу: «а теперь мы не думаем об этом», чтобы он реально послушался. Нет, он начнет прогонять мысли с удвоенной, утроенной, увеличенной до бесконечности силой, пока нейроны не выйдут из строя от такой нагрузки, чтобы никогда уже не восстановиться. Парадокс. Чтобы не думать о белом слоне, нужно держать в голове мысль, что нельзя думать о нем.
Ира задумалась и врезалась на ходу в кого-то. Подняла глаза, чтоб шепнуть «извините», увидела, что незнакомец – копия Генри, и резко отшатнулась. Ира еле устояла на ногах, ей казалось, что она вот-вот хлопнется в обморок от недостатка кислорода и следующей за ней гипоксии мозга. И с каких это пор повсюду стало так много голубоглазых блондинов, когда их на земле чуть больше одного процента?!
– Зай? – Настя тут же подскочила к подруге и встала перед ней. – Все нормально? – Никольская почувствовала, как от волнения начинает тикать. Нужно было срочно успокоиться самой, чтобы не подавать подруге лишних поводов для беспокойств. – Давай вместе. Вдо-о-ох… Вы-ы-ыдох…
– Можем идти дальше, – ответила, отдышавшись, Ира.
– Ну, тогда веди нас, Сусанин, – вклинилась в разговор Диана, чтобы не чувствовать, будто ее оставили за бортом. Происходило что-то непонятное, но объясниться никто не спешил.
Они обошли весь первый этаж, зашли в парочку магазинов, в одном из которых Настя прикупила себе черную футболку с красными языками пламени, чтобы полностью соответствовать своему прозвищу, и вышли к эскалаторам.
– О, смотрите, книжный, – резко остановилась Никольская под зеленой вывеской одного из магазинов на втором этаже, – давайте зайдем.
– Новые книги тебе не влезут в чемодан, – возразила Ира, – а просто «зайти посмотреть» ты не сможешь.
– Зай, я книгами утрамбую вещи, и все влезет.
– Но от перевеса тебя это не спасает, – ухмыльнулся Черный.
В книжном разделились. Ира и Диана пошли к стендам с нонфиком хихикать с книжек околомедицинской тематики, в то время как Настя утащила Макса к стендам с современными любовными романами.
– Что, опять физик вспомнился? – усмехнулся Максим, когда Настя взяла с полки очередную книгу с симпатичным нарисованным парнем на обложке. – Решила тут же реанимироваться?
– Ой, да иди ты! – хихикнула она. – Не нужны мне никакие книжные парни, у меня есть ты. Вот если бы ты меня еще любил, будь я огненным червем, то я точно бы решила, что ты – главный герой романа, написанного девушкой…
– Опять ты про своих червей, – тяжело вздохнул Макс. – Я думал, что эта тема исчерпала себя…
– Никогда!
Четверка воссоединилась вновь, как ни странно, в отделе детской литературы, где Настя уже присмотрела себе парочку книг – две части «Сказки на ночь для юных бунтарок», если переводить на русский язык. Как ей показалось, идеальные книги, чтобы втянуться в чтение на неродном языке. Картинок много, текста максимум страничка, да и слова простые – для детей же. Книги напоминали ридеры, которые использовались в начальной школе на уроках английского.
Настя расплатилась и отдала зеленый пакет с книгами Максу.
Зайдя еще в несколько магазинов и больше ничего не купив, ребята решили посидеть в кафе, где девочкам приглянулись политые шоколадной глазурью пончики, украшенные под мордочки мишек.
– Вы на меня прекратите так смотреть или нет?! – Ира сломалась под молчаливым натиском друзей и поставила чашку с какао на стол с такой силой, что часть содержимого расплескалась.
– Да как так-то? – сделала вид, что ничего не понимает, Настя.
– Как будто у меня кто-то умер и мы сейчас сидим на поминках. Я что-то не вижу кутью, прекращайте. – Ира взяла салфетку и начала вытирать пролитое какао. Хотелось сказать: «Пойдемте, дети. Тут психушка», и уйти. Но торговый центр превращали в дурдом друзья, от которых не сбежишь. Возможно, она драматизировала. Возможно, она надумала и никаких странных взглядов со стороны друзей никогда и не было. Возможно, она сейчас их оттолкнет и останется совсем одна, без поддержки. Но нервы вновь сдавали и заставляли поступать не так, как нужно.
– Ириш, мы просто переживаем о тебе. Ты молчишь и закрываешься в себе, мы уже не знаем, что и думать.
– Да что вообще происходит? – Диане казалось, что она слышит только концовку анекдота, начало которого она прослушала, и никто не удосужился ей его повторить. – Если вы не хотите посвящать меня в какие-то свои локальные мемы, я могу уйти, чтобы вам не мешать.