– Да. Бывает и такое. За лето ни одного выходного не взяла, решила, что нужно что-то менять.
– Вот как? Я так понимаю, ты о чем-то хочешь поговорить, – скорее утвердительно, нежели вопросительно ответила Келли.
– Да, но это разговор с глазу на глаз.
– Хорошо, – Келли провернула пару раз ключ в замке и открыла дверь, – проходи. – Она кивнула в сторону кабинета.
Стоило Келли сесть за стол и включить компьютер, Марго без лишних прелюдий перешла сразу к сути. Начальница школы слушала свою сотрудницу с таким невозмутимым видом, будто ей рассказывали не о совращении несовершеннолетней и череде изнасилований в стенах кампуса, а об одном-единственном случае, когда дети не разошлись по комнатам после отбоя.
– Ладно. А от меня ты что хочешь? – Келли скрестила руки на груди.
– Эм… – Не такой реакции Марго ожидала. Удар о стену безразличия разом раздробил все кости в ее теле. – Каких-то действий? Принятия мер? Это же ваша школа. Ваша ученица. Ваш сотрудник.
– И твой бойфренд, – хмыкнула Келли.
– Бывший жених, – поправила Марго и вскипела. С какой это стати ответственность за поступки Генри перелегла на ее плечи?! Что это за всеобщая тенденция, чуть что, ее винить?!
– Ладно. А где сейчас эта девочка?
– Улетела домой. Вчера.
– Тогда я точно бессильна.
– Но Генри?..
– У тебя нет доказательств. Слова ничего не значат. Нет девочки – нет проблем.
– Вы это серьезно?.. – еле прошептала Марго, хотя все ее нутро хотело вопить от несправедливости. Она не верила своим ушам. Келли, которая отчитывала и увольняла сотрудников за любую, самую мелкую, провинность сейчас, когда ситуация требовала ее вмешательства, не собиралась никак действовать. Тогда зачем были все эти показательные порки? Устрашение ради устрашения?
– Вполне.
– Не школа, а блядский цирк какой-то…
– Прости? – не поняла другой язык Келли.
– А? – До Марго дошло, что последние слова она сказала вслух. – Да так, ничего… Я больше здесь не собираюсь работать. – Марго резко развернулась и направилась в сторону выхода.
– Марго, ты не можешь просто взять и уйти!
– Это вы, – она резко развернулась, – не можете делать вид, что ничего не произошло. У вас есть дети?
– У меня дочь-подросток. Но я не понимаю, к чему этот вопрос.
– А у меня сестра-подросток. Она могла бы приехать сюда, но заболела ветрянкой прямо перед отлетом. Дурочка, блин. – Марго поймала вопросительный взгляд Келли и снова перешла на понятный уже бывшей начальнице язык. – Ветрянка в пятнадцать, это ж надо? Как будто сама судьба уберегла ее от прилета сюда. Она верит во всю эту чепуху и даже раскопала где-то информацию, что у нас в роду гадалки были. Ладно, не об этом сейчас. Я за нее готова любого порвать, как и за любую девочку-подростка, потому что сразу на ее месте представляю Регину. А вам и вашей дочери желаю пережить то же самое, что и Ире, и чтобы человек, который мог бы вам помочь, тоже сказал, что он бессилен и никакой проблемы на самом деле нет!
Келли молча проводила свою уже бывшую сотрудницу взглядом. Перед тем как дверь захлопнулась, Марго обернулась еще раз и настолько зло сверкнула зелеными глазами, что невольно вспомнились ведьмы, и поверилось, что на нее наслали настоящее проклятие.
Начальница школы зажмурилась и долго терла глаза, пока перед ними не появились яркие искры, похожие на фейерверки. Впервые она не знала, что делать. За все годы, что Келли занимала эту должность, не происходило из ряда вон выходящего. Или же она упорно не замечала творящегося у нее прямо под носом? А если подобное случалось не первый год подряд? Какой же удар по репутации школы… Сделать вид, что этого разговора с Марго не было и все замолчать? А если на месте той девочки и правда оказалась бы ее дочь?
Келли взяла со стола телефон и набрала номер одного из своих сотрудников.
– Генри? – Она сделала усилие, чтобы голос звучал приветливо и непринужденно и скрыл холодный ветер, бушующий у нее внутри. – Зайди ко мне, пожалуйста. Чем раньше, тем лучше.
Для начала она его уволит. По-тихому и без скандалов, по какой-нибудь надуманной и высосанной из пальца причине. Это для начала… а потом… она обязательно что-нибудь придумает.
Та девочка уехала, и ей уже никак не помочь. Да и, кроме слов Марго, нет никаких доказательств, чтобы наказать Гранта. Но провести работу над ошибками никогда не поздно: ограничить доступ к картам от всех дверей, поселить весь персонал за пределами кампуса, на следующий год принять на работу меньше мужчин, в конце-то концов.
Сейчас же остается только надеяться, что рука судьбы дотянется туда, докуда не достал меч правосудия.
Марго обессиленно села на пол рядом с собранным чемоданом и рюкзаком для ручной клади и прислонилась спиной к кровати. Сквозь раскрытое окно в комнату залетал ветерок и освежал, хоть что-то приятное за этот день. На столе остались бордовая коробочка с золотой витиеватой надписью и кольцом внутри и дорогущая сумка. Подарки Генри. Первая мысль – оставить в комнате или выкинуть в окно. Как говорится, с глаз долой, из сердца прочь. Вторая – взять с собой в Россию и продать где-нибудь на Авито. Деньги ей очень пригодятся. Вряд ли Келли рассчитается с ней за последний недоработанный месяц. Так еще и искать новое жилье и работу в Лондоне. Жаль, что чеков не осталось, так бы она просто вернула все в магазины перед отлетом.
Марго прикрыла лицо руками и всхлипнула. Прошли годы, но чувство собственного бессилия никуда не исчезло. Что тогда в школьные годы, что сейчас, перед выпускным курсом университета, она абсолютно не понимала, как найти в себе силы жить и двигаться дальше. Казалось бы, позади куча перелопаченных статей для рефератов и какая-никакая учебная практика, но стоило снова столкнуться с насилием в жизни, а не на парах, как на смену бойкой и уверенной в себе Марго пришла маленькая и перепуганная старшеклассница. Она ведь даже не додумалась взять Иру в охапку и повести в полицию, хотя должна была поступить именно так, вместо того чтобы бежать скандалить к Генри. Келли права, сейчас уже ничего не поделаешь. Девочки нет. Момент упущен.
«Тупая бесполезная идиотка, – стучало у Марго в висках, – никчемное бесполезное ничтожество. Посмотри на себя, Маргарита, ты ничего не можешь. Только кричать, рыдать и материть. Забирай документы из вуза и с позором возвращайся в Россию. Какая юриспруденция и адвокатура? Твой потолок – быть мастером ногтевого сервиса в полуофициальном салоне красоты».
Масла в огонь вновь подливал Генри. Он знал, что случилось с ее лучшей подругой. Знал, почему Марго выбрала именно эту специальность. Знал, почему она так остро реагирует на все проявления несправедливости и жестокости по отношению к девочкам, девушкам, женщинам. В минуты просветлений между бытовыми ссорами он поддерживал ее и заверял, что у нее обязательно все получится, должно получиться, а он всегда будет рядом. Она ему поверила, прямо как Ира, расслабилась и получила нож в спину, а потом еще один… и еще. 28 ударов? Он действовал наверняка? Ей было жаль, что эти ножевые убивали душевно, но не физически.
«Какое же ты ничтожество, Маргарита», – вновь подумала она и нащупала на полу рядом с собой телефон.
Нужный номер всегда был на быстром наборе. Пара гудков, и раздался любимый родной голос.
– Алло?
– Мам… твоя блудная дочь возвращается домой, приютишь?
– Гоша… что-то случилось? – После такого радостного «алло» голос зазвучал очень напуганно.
– Генри… он… – Марго зарыдала с новой силой.
– Что? Если он руку на тебя поднял, наш папа ему яйца отстрелит.
– Нет-нет-нет. – В подтверждение слова Марго замотала головой, будто мама могла это увидеть. – Мы… расстались. На этот раз окончательно и бесповоротно.
«Хотя отстреленные яйца лишним не будут», – мысленно добавила Марго, прикрывая глаза.
– А я тебе всегда говорила: беги от этого абьюзера! А ты люблю-люблю. Долюбилась?
– Мам, – Марго улыбнулась сквозь слезы, – ты откуда таких слов набралась?
– Как откуда? С Региной и не такого наберешься, а мне надо же быть в теме, на одной волне с молодежью и другими мамочками, так сказать.
– Ты только палку не перегибай.
– Хорошо, не буду, – звонко рассмеялась женщина. – Ладно. Шутки в сторону. У тебя хоть деньги на билеты есть? – В мамином голосе засквозили строгие нотки, но Марго понимала, что так выражается ее забота.
– Есть. Я постараюсь вылететь ближайшим рейсом.
– Тогда ждем тебя. Ты же знаешь, твоя комната – всегда твоя. Хотя Регина все порывается ее занять.
Эпилог
Я запомню каждого, кто был со мной.
Давайте вместе не будем забывать:
Здесь была моя первая любовь,
Здесь были мои первые друзья,
Здесь были мои первые ошибки,
Здесь были мои страхи и мечты,
Здесь были лучшими и непростыми,
Здесь были – были-были я и ты.
– Покажите мне этого человека, который решил, что дать бенгальские огни в руки пьяным детям – отличная идея?! – возмутилась Ира, брезгливо держа еще не подожженную палочку в одной руке и отбрасывая с лица выбившийся к концу вечера из прически локон-другой.
– Ириш, мы уже почти все совершеннолетние тут…
– Еще хуже! Максим, давай не пойдем туда. Ты же знаешь, я боюсь этих огней, как огня…
– Мы просто постоим в сторонке, тем более Настя уже на улице нас ждет, и ты сама хотела увидеть человека, который это все придумал.
– Это все Настя?! Я ее прибью!
– Ириш, ты точно не пила? Я про ведущего.
Стоило им выйти из ресторана, как к ним подбежала Никольская с уже подожженным огоньком в руке. Искорки падали на полупрозрачную ткань длинного рукава белого выпускного платья и оставляли после себя маленькие черные точки, но Настя этого совсем не замечала. В конце концов, огонь всегда был ее стихией. Волосы из красного в свой цвет она перекрасила еще перед экзаменами, но для Максима она навсегда осталась тем ярким Огонечком.