– Вы пробовали его в действии? – удивилась я.
– Да, вот только ему нужна небольшая высота для начала полета. Эта модель размещена на площадке на крыше замка, в той части, где находится тронный зал.
– Поэтому я его не видела, – поняла я. – Мои окна выходят на другую сторону.
– Король хотел бы побольше таких машин, но они неудобны именно из-за того, что нуждаются в стартовой высоте. Я сейчас думаю над тем, как заставить такие аппараты взлетать с земли. Все остальные модели не столь маневренны.
– А зачем королю эти аппараты?
– Думаю, для перевозки грузов и людей. При помощи магии ветра он мог бы перемещать их достаточно быстро.
– У него столько силы? – удивилась я.
– Да…
Маэстро Фермин немного нервно прошелся по мастерской.
– Знаете, я надеялся, что между вами действительно может зародиться симпатия, ваше величество.
– Почему? – рассеянно спросила я, увлекшись моделью подвижного чучела.
– Потому что вы оба красивы, молоды, и у вас благородная кровь. Если бы король смог полюбить вас, его сила выросла бы в разы, да и ваша тоже. Вы же знаете, что существует обмен магической силой?
– Это все бабушкины сказки, маэстро Фермин, – засмеялась я. – Это только в легендах сила магов растет от взаимной любви, только в сказках король влюбляется в невесту с первого взгляда. У вас острый ум исследователя и развитая наблюдательность. Вы и сами это знаете без меня.
– Знаю, конечно, – неохотно кивнул маэстро. – Но я все-таки надеялся на чудо. Нашему королю необходимо сейчас быть сильным, чтобы вести за собой людей. Но внутренние раздоры сильно подтачивают его возможности.
– Здесь я смогу помочь королю. Он готовит меня к тому, чтобы оставить на меня руководство страной.
– Это я знаю, заверяю вас в своей верности вашим решениям, – поклонился маэстро Фермин. – Но вам придется нелегко.
– Можете ли вы помочь мне привлечь на сторону короля еще людей из королевского совета? – спросила я.
Это было бы весьма кстати. Если к делу подключится маэстро Фермин, оно пойдет быстрее. Леди Сандра все-таки не переставала быть для многих иностранкой, поэтому мы не могли надеяться, что на ее очарование купятся все члены королевского совета.
– Это возможно, но… я бы хотел попросить вас о встречной услуге.
– Вот как?
Я с интересом подняла взгляд на маэстро Фермина. Я-то думала, он что-то вроде сумасшедшего ученого, увлеченного только своими исследованиями. А он, оказывается, вызвал меня на переговоры с расчетом заполучить что-то для себя.
– Да.
Тут маэстро Фермин все-таки отчаянно покраснел и задергался, как марионетка, запутавшаяся в собственной леске. Я уж решила, что у него нервный припадок, но он остановился внезапно и выпалил:
– У меня есть племянник!
– И вы хотите для него должность в совете? – спросила я, прищурившись.
Надо же, тут тоже в чести семейная протекция.
– Не совсем. Должность при дворе. Он художник. Вот. И хочет написать ваш портрет.
– Мой?!
Тут я опешила. Совсем не то, что я ожидала. Но соглашаться тоже опасно. А вдруг его племянник кубист или рисует абстракции? И я окажусь чернильным пятном на синем квадрате или с одним глазом на правом плече?
– А можно посмотреть его работы?
– Конечно, ваше величество, – радостно засуетился маэстро. – Он пишет портрет короля, но пока не имеет официальной должности при дворе. Если вы согласитесь ему позировать, он сможет устроиться в качестве одного из придворных живописцев и начнет получать заказы знати.
– Можно взглянуть на портрет?
Маэстро Фермин повел меня по мастерской, мы повернули за угол, оказались в еще одном зале. Там стояло дорогое обшитое черным бархатом кресло с позолотой, а тыльной стороной к нему на мольберте холст. Сильно пахло красками и растворителем. Я зашла, взглянула на холст. И застыла.
Генрих был изображен по грудь, в темном с серебряным отливом камзоле и орденами на большой цепи. Его взгляд прошивал насквозь. Обычно такой равнодушный, тут он горел вниманием, сдержанной силой и даже яростью. Но в эти глаза хотелось смотреть бесконечно. Они принадлежали целеустремленному, яркому, полному мыслей, чувств и желаний человеку. Красивое лицо короля оживало с этим взглядом, и я еще раз убедилась, что застывший в отражении в зеркале или на картине Генрих в тысячу раз привлекательнее самого себя в жизни. В другом мире он мог бы стать фотомоделью. Правильные черты лица, чуть нахмуренные брови (это явно выдумка художника, чтобы создать ощущение подвижности мимики), расслабленные губы, волосы темные, но в них рыжеватые искры…
– Невероятно!.. – не сдержалась я. – Он написал его душу. Ваш племянник здесь? Вы ведь с ним меня хотели познакомить?
– Нет, не с ним. Он будет завтра. Если позволите, я приведу его к вам.
– Конечно. Он талантливый малый, маэстро Фермин. А король позирует ему здесь?
Зал был гол и неуютен, шикарное кресло смотрелось тут очень странно.
– Да. Его величество приходит сразу после завтрака и дает художнику только час. Поэтому работа над портретом все никак не заканчивается.
– Тогда, думаю, ко мне вам лучше зайти после обеда, – решила я. – А с кем же вы меня хотели познакомить?
Маэстро Фермин снова нервно задергался.
– Ваше величество, это крайне дружелюбное существо, но его несчастье в том, что оно непривлекательно и может напугать вас. И если честно… – Тут маэстро виновато опустил голову. – Никто не знает о его существовании, кроме меня. Поэтому я рискую, доверяя эту тайну вам.
– Зачем же доверять королеве-иностранке?
– Потому что я верю, что вы добры и умны. Я наблюдал за вами. И думаю, это существо не пострадает, если вы сохраните тайну.
Я задумалась.
– Но зачем мне знать об этом, маэстро Фермин?
– Вы останетесь здесь без короля. В окружении не очень дружелюбно настроенных придворных. А оно гуляет по всему замку. Ваша дополнительная защита. Оно согласно. Но согласитесь ли вы?
– Честно сказать, вы меня так заинтриговали, маэстро, что теперь будет сложно отказаться, хотя бы из любопытства посмотреть на это создание. Это призрак?
– Нет, оно материализуется мгновенно. В общем-то… – Тут маэстро Фермин сглотнул. – Оно стоит позади вас.
Я медленно повернулась и в ужасе отступила на несколько шагов назад.
Мне навстречу шел огромный крылатый лев с рогами и ослиными ушами. Странный цокающий звук по каменному полу заставил меня опустить взгляд вниз: его задние лапы имели копытца. И тут над головой и рогами появилась змея и зашипела. Лев повернулся, и я поняла, что змея – это его хвост. Лев приближался, издавая тарахтенье, похожее на звук заведенной старой машины. Он принюхался, и я отступила еще на шаг.
– Оно разумно? – спросила я у маэстро Фермина. – У меня складывается впечатление, что оно хочет меня сожрать.
– Не отступайте больше. Протяните ему руку ладонью вверх.
– Легко сказать, маэстро. Мне больше всего хочется сбежать отсюда.
Я нервно выдохнула, прошептала одно из ругательств сторожа Анисыча и протянула руку.
В конце концов, если эта тварь хотела бы меня сожрать, она бы уже давно это сделала. Что я теряла?
Лев затарахтел сильнее, потянулся мордой ко мне, обнюхивая пальцы. Змея закрыла пасть и легла ему на спину, прикрыв глаза. Кожистые крылья чуть приподнялись, грива раздулась. А ослиные уши смешно задергались.
– Хорошая киса, – процедила я сквозь нервно сжатые зубы.
Если эта химера не будет мне являться в кошмарах, то моя выдержка крепче, чем я думала. Кровь бурлила от адреналина, сердце грозило разорваться от бешеного ритма. Но я старалась держаться. Маэстро Фермину я относительно доверяла. А лев с каждой секундой становился все дружелюбнее.
Он поднырнул носом под мою ладонь, и я почувствовала прикосновение к шерсти, но одновременно это было ощущение некой покалывающей материи.
– Чувствуете? – спросил маэстро Фермин. – Это его субстанция. Она позволяет ему воспламеняться, растворяться в воздухе и становиться невидимым.
– Но как он здесь появился?
– Этого я не знаю… – Ученый-изобретатель осторожно провел ладонью по кожистому крылу твари. Химера приоткрыла крыло, давая возможность погладить его поверхность. – Он просто появился однажды передо мной, пока я один работал в мастерской. Подозреваю, он наблюдал за мной очень долго, прежде чем явиться.
– Откуда вы знаете, что вы единственный, кто о нем знает? Возможно, он и королю являлся?
Тут змея подняла голову и отрицательно помотала головой.
– Значит, только мне показался? – уточнила я.
Змея кивнула.
– Но зачем?
Змея сделала неопределенное движение из стороны в сторону. А лев продолжал ласкаться о мою руку.
– Вы ему нравитесь, – ответил за химеру маэстро Фермин. – Не знаю, почему, но ему нужно, чтобы вы о нем знали.
– Как же тебя зовут? – спросила я у существа. – Ведь имя у тебя есть?
В ответ лев потерся о мою талию, чуть не сбив меня с ног.
– Я зову его Экслибрис. Таких я только в книгах видел.
Я лишь надеялась, что этот вид химеры не обладает многочисленными братьями и сестрами, как чудище из греческой мифологии, и что по замку не ползает невидимая гидра и не бегает трехголовый цербер. Такое количество мутантов я бы точно не пережила.
– Так что же тебе от меня надо, левозмей? Ведь зачем-то ты здесь появился…
Вместо ответа лев вдруг повернулся ко входу в зал, оскалился, зарычал, вспыхнул и исчез.
– Кто-то вошел в мастерскую, – тихо заметил маэстро Фермин.
Мы услышали осторожные шаги, и вскоре в проеме показался мужчина.
– Лорд Вислы. – Маэстро Фермин узнал вошедшего быстрее меня.
Микеле Вислы, наследник своего семейства, шагнул в зал и недовольно посмотрел на нас снова: к его разочарованию, мы с маэстро стояли далеко друг от друга. Не обвинишь ни в заговоре, ни в измене королю. Он поклонился мне, убрав руки за спину.
– Ваше величество…
Я с любопытством его разглядывала. Черты были приятными, но мелкими, словно природа набросала его внешность очень короткими штрихами, не углубив и не прорисовав четко ни одну из них. При этом он был очень даже похож на короля, только волосы темные, но не каштановые, а черные, оттеняли немного болезненную бледность лица. Микеле, как и король, носил небольшую бородку, но рот был всегда сжат, и от этого губы казались тоньше, чем у Генриха. Глаза были серые, даже какие-то прозрачные, смотреть в них было неприятно. Наверно, потому, что мне там чудилась легкая насмешка.